Александр Строев - Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну» Страница 5

Притягательность, искусство нравиться необходимы для того, чтобы составить репутацию, сделать карьеру. Искатели приключений пробуют свое обаяние и на мужчинах, и на женщинах. Гомосексуальные связи, которые были у Чуди, у Казановы (в Турции, во Франции, в России), вполне естественны для столь переменчивого и многоликого существа, как авантюрист, не говоря уж о травестии Шуази и д’Эона. В пристрастии к «итальянской любви» памфлетисты обвиняли Калиостро. Активные лесбиянки-соблазнительницы вызывают у Казановы интерес и симпатию, он чувствует в них родственную душу, как, например, в Марколине. Напомним, что по одной из многочисленных психологических интерпретаций Дон Жуан бросает женщин именно из-за своего латентного гомосексуализма: он не находит у очередной жертвы того, что подсознательно ищет и в чем не может себе признаться.

Назовем еще одну причину одиночества: нарциссизм, доходящий до самообожествления. Как уверяет аббат Шуази, любовь к женщине разрушает его счастье: «Хоть я крепко любил ее, себя я любил еще сильнее и мечтал понравиться всему роду человеческому»[29]. Бог есть любовь, и именно его место желает занять аббат. Казанова вторит Шуази, утверждая, что обманщик хочет видеть весь род людской у своих ног («Разговор философа с самим собой»). Как подчеркивает Мари-Франсуаза Луна[30], венецианец любит разыгрывать роль всемогущего и милостивого божества: «Все семейство бросилось передо мной на колени, молясь на меня как на Бога» (ИМЖ, 594).

Авантюрист, как правило, холост, но почти всегда рядом с ним очередная спутница. Он редко одерживает победы над знатными и богатыми дамами и, если уж это удается, без зазрения совести пользуется их деньгами и связями. Наследники маркизы д’Юрфе уверяли, что Казанова вытянул у нее не меньше миллиона ливров. Но чаще искатель приключений соблазняет или покупает мещанок и актрис. Именно это заставило маркиза д’Аржанса покинуть родной дом, вызвало гнев его отца; в итоге, избрав после многочисленных приключений незавидную профессию литератора, маркиз довершил «падение» женитьбой на комедиантке. В фонде Степана Занновича в архиве Амстердама немало писем от его поклонниц, но за исключением авантюристки графини Кингстонской все дамы — мещанки, завороженные звучным княжеским титулом.

Во французских романах XVIII в. удачливые крестьяне, солдаты и философы, герои Мариво, Муи, Мовийона, Ретифа, Лезюира и др., ищут состоятельных любовниц и жен; они делают карьеру, поднимаются по социальной лестнице благодаря успеху у женщин. Литература XIX столетия, от Стендаля и Бальзака до Мопассана, закрепила подобный принцип жизнеописания, когда судьба предстает как цепь любовных побед, ведущих на вершину. Естественно, что мемуары Казановы были прочитаны в аналогичной перспективе. Но венецианец знает, что в обществе правят мужчины. Пытаясь преуспеть, добиться места и положения, он обхаживает вельмож, добивается их дружбы. Напротив, женщин он предпочитает покупать.

Профессиональные игроки и плуты зачастую работают на пару, используя женщин как приманку для простаков и как прикрытие — супруги всегда выглядят респектабельнее. Анж Гудар со знанием дела описывает эту технику в трактате «История шулеров, или тех, кто поправляет Фортуну» (1757). Если авантюрист женится и супруги (Анж и Сара Гудар, Алессандро и Серафина Калиостро) отправляются путешествовать по Европе, то, забыв о ревности, они равно пользуются плодами своих побед. Среди поклонников Сары Гудар были король Неаполитанский, граф Алексей Орлов, граф П. А. Бутурлин; за Серафиной, по легенде, ухаживал князь Потемкин.

Отсутствие дома, семьи и родины компенсируется вступлением в космополитическое братство. Авантюрист, как правило, подвизается одновременно в нескольких сообществах: ученых, франкмасонов, комедиантов, игроков. Именно в этих сферах он чувствует себя своим, подключаясь к скрытому от посторонних, но чрезвычайно интенсивному потоку информации, принимая особые нормы поведения.

Мир театра подразумевает жизнь единой семьей, вечные скитания, называемые гастролями, отказ от своего «я» ради актерского амплуа. Простолюдины, которые играют королей, меняют имена, костюмы и роли, ищут счастья по всей Европе, которых обожествляют и презирают, отлучают от церкви, так похожи на авантюристов, тянущихся к ним. Казанова упоминает в мемуарах двести актеров и музыкантов — это его семья, его любовницы, его друзья.

Сообщество профессиональных игроков построено по образцу республики, а не семьи. Карточная игра и лотерея воспринимаются как модели человеческой жизни, их закономерности можно просчитать. В теории, игра делает людей равными, дает возможность попытать счастья, разбогатеть сравнительно честным путем. На практике в этой республике царит строгая иерархия. Внизу — простые игроки, наверху — те, кто ведет игру, банкометы и организаторы лотерей. У них, у «элиты», своя собственная табель о рангах. Анж Гудар в трактате «История шулеров, или тех, кто поправляет Фортуну» рисует иерархию пройдох по образцу масонского ордена[31]. Он рассказывает об их традициях, обычаях и законах, создает портреты знаменитых картежников. Мир этот он знал не понаслышке.

Братства масонов и ученых во многом восходят к утопическим и мистическим идеям начала XVII в., сформулированным в «Описании христианской республики» (1619) Иоганна Валентина Андреэ, «Новой Атлантиде» Френсиса Бэкона (опубл. 1627) и «Дороге света» (1641) Яна Амоса Коменского[32]. Путь к идеальному обществу рисуется как восхождение к высшему знанию. На первых ступенях «дороги света» ученые добровольно отказываются от брака и создают дружеский круг общения. По достижении седьмой ступени происходит всеобщее возрождение, осуществляемое «универсальной коллегией благочестивых и даровитых людей всех стран», возводится Храм мудрости. Главные инструменты в преображении мира, по Яну Каменскому, — идея всеобщей гармонии, универсального знания и универсального языка. Ф. Бэкон подробно описывает структуру и организацию Ордена Соломонова Храма или Коллегии дней творения, где ученые ведут поиск, собрание и изучение всех знаний на земле. Идеи Коменского и его последователя Гартлиба были использованы в Англии при создании первых научных обществ. В XVII в. в Европе возникает представление о том, что все ученые — граждане единой Республики Словесности, где все равны, все дружат и помогают друг другу, стремясь к одной цели, к знанию. В следующем столетии ученая утопия ослабевает и усиливается ее мистический, масонский вариант.

Отзвуки или прямое развитие этих идей мы увидим далее во многих утопических сочинениях авантюристов: у Бернардена де Сен-Пьера, Казановы и, наиболее подробно, у Ивана Тревогина. Чуди в посвященной И. И. Шувалову книге «Философ на французском Парнасе, или Игривый моралист» (1754) пишет, что для философа весь мир — отчизна, вселенная — единая республика, чьи самые отдаленные провинции подчиняются целому и соединены теми же пружинами[33].

Сам искатель приключений не столько отстаивает идеалы ученого братства, сколько использует их. Авантюрист сражается за свободу, равенство и братство, но для себя одного. Он рекомендуется гражданином Республики Словесности, чтобы познакомиться со знаменитыми учеными и философами (Галлер, Вольтер, Лафатер), поставить себя на одну доску с просвещенными властителями и тотчас предложить им свои услуги. Искателю приключений нужны границы, чтобы их пересекать, нужна иерархия, чтобы было куда подниматься. Казанова называет себя депутатом Республики Словесности, когда сочиняет для Екатерины II проект реформы российского календаря, он делается ученым и литератором, когда ищет места при дворе Станислава-Августа.

Искатель приключений пробует десятки профессий: солдата, моряка, педагога, химика (или, чаще, алхимика), финансиста, фабриканта. Казанова был журналистом, офицером, дипломатом, тайным агентом, библиотекарем, актером, скрипачом, адвокатом и священником, он писал математические и исторические трактаты, стихи, пьесы и романы, читал проповеди, организовывал лотереи, заводил фабрики, исследовал рудники, исцелял больных, превращал металлы в золото, а женщину в мужчину. Примерно те же ремесла пробуют искатели приключений, герои комедий Гольдони, романов Лезюира, Гудара, Муи, не забывая, разумеется, о мошенничестве и шпионаже.

У авантюриста остаются при этом две мечты: он хочет служить лично королю и он хочет писать. Краснобай и графоман, он стремится обменять свои идеи или добытую им информацию на покровительство сильных мира сего, войти в доверие к просвещенному монарху, стать его секретарем, историографом, советником. Искатель приключений бомбардирует государя текстами: письмами, мемуарами, поэмами, проектами, он предлагает переписать его жизнь, превратить ее в произведение искусства, что он уже проделал со своей собственной. Перепробовав все ремесла, авантюрист возвращается к своему истинному призванию — производству, распространению и хранению текстов. Журналист, историк, мемуарист, издатель превращается в библиотекаря.