Олег Глазунов - Особенности культуры радикальных трансформаций в эпоху социальных транзитивов Страница 5

Французский исследователь Франсуа Гизо считал радикальные преобразования одним из этапов изменения общества и освобождения его «от оков старого режима, торжество конституционного порядка»[36]. Например, для Гизо Английская революция было источником опыта эволюционной трансформации страны в направлении либерализма и прогресса. А его знаменитый лозунг «Обогащайтесь» ориентировал на эволюционную политическую трансформацию постреволюционного общества, урок которого давала Англия[37].

Другое направление исследований радикальных трансформаций берет начало у Карла Маркса. Феномен революции в теории марксизма предопределен самим ходом общественного развития, движением производительных сил и производственных отношений, результатом медленной, но неотвратимой работы «крота истории». Маркс считал революции неизбежны, развитие и укрепление буржуазной системы отношений на самом деле лишь приближает социальные транзитивы в обществе[38].

Радикальные трансформации являются неотъемленной частью социальных транзитивов. Без революций, бунтов, войн не обходится ни одна переходная эпоха. Как не парадоксально, но именно радикальные преобразования античного мира, Ренессанса глубоко повлияли на самосознание современных обществ. Современные интеллектуальные ориентации ведут свое существование от таких транзитивных эпох, как Возрождение и Реформация. Все эти течения и преобразования прямо повлияли на центральные идейные и символические сферы в европейских обществах, что и привело к созданию нового социального и культурного порядка. Эти радикальные изменения сопровождались перестройкой идеологической сферы, границ политических и культурных общностей, а также институциональными изменениями в экономической, научной и культурной сферах. Они сформировали особую, революционную символику и одновременно сделались составной частью политико-идеологического символизма и образа мышления всего современного мира. И дело не в том, что современная социологическая и культурологическая мысль происходят от идеологических систем и интеллектуальных течений, напрямую связанных с тем или иным радикальным течением, который сформировал современное общество, и что понимание современного общества с его революционным происхождением и опытом как уникального типа общества составляет основу современного политического и культурного анализа. Этот радикальный опыт, воспринятый важнейшими идейными течениями современного общества, породил ряд основополагающих постулатов современной общественно-политической мысли и культурологического анализа о природе общества и в первую очередь о социальных изменениях и преобразовании обществ.

Глава 2

Особенности культуры радикальных трансформаций. Историко-аналитический обзор

2.1. Первобытное, античное и средневековое время

В человеческих обществах шел постоянный процесс их совершенствования, и целые цивилизации подвергались трансформации, что свидетельствует об универсальности социальной предрасположенности к изменениям. Хотя антропологическая литература изображает первобытное общества мало расположенными к изменениям вообще и преобразованиям в особенности (т. е. к изменениям затрагивающим институциональные и символические предпосылки общества), все же признавалось, что даже эти общества испытывают конфликты и противоречия – конфликты между социальными сегментами и противоречия между принципами социальной организации, особенно системами родства, территориальной принадлежности и власти.

Недавние археологические и антропологические исследования дают более динамическую картину, показывающую, как могла произойти эти трансформации. Источники указывают, что в большинстве первобытных обществ существовал потенциал преобразующих изменений. Этот потенциал складывался в первобытных обществах, поскольку в них возникали трения между различными племенами и культурами. К тому же эти принципы сплетались с такими структурными категориями, как возраст, отношение родства или территориальная принадлежность племени, и с отдельными группами и интересами. Эти трения часто вели к расхождению и конфликтам между политическим и социальным статусом, а так же к социальному неравенству и соперничеству между элитными группами, теми которые занимались религией и культурой, и теми, у кого сосредотачивались богатства или политическая власть.

Такие расхождения и противоречия создавали потенциал радикальных преобразований, который мог реализоваться под воздействием демографических и экологических процессов или внешних факторов. Американский ученый Э.Сервис указал на то, что внутренняя динамика политической системы, мотивы политических вождей и их превращения в особую социальную касту давали мощный толчок к изменениям в первобытных обществах вообще и прорыву их в сторону цивилизации[39]. Аргументация Э.Сервиса может быть расширена с включением других племенных лидеров, как религиозной, так и в экономической сфере[40]. Недавние исследования подчеркивают также, что важным двигателем изменений в первобытном обществе являются экономические взаимоотношения между ними.

Радикальные изменения в античном мире обычно выражались в том, что менялись держатели власти или династии, происходили перемены в положении различных семей, этнических или региональных групп в системе иерархии. Изменялись границы политической системы. Несмотря на то, что при этих условиях часто возникали новые политические и экономические группы, появление новых типов религиозных институтов и ориентаций оставались редким явлением. А вновь сформировавшиеся социальные слои не получали возможности непосредственно какую-либо власть или способ воздействия на лидера и большей частью включались правителями в существовавшие или вновь возникавшие политические системы.

Это наложило отпечаток на культуру античного мира – это, прежде всего воинская культура. В этот период наибольшую известность получила спартанская системы представлений о культуре. В Спарте было сформировано своё понимание культуры, во многом противоположное афинским представлениям. В Спарте не дискутировали о культурном или научном образовании. Главное в культуре, считали спартанцы, это воинское искусство, умение воевать, а значит – культура должна формировать воинов[41].

В таком представлении о культуре сказались реалии спартанского общества. В ходе завоевания Древней Греции та территория, которая принадлежала Спарте, досталась ей по жребию. Её коренное население было превращено в зависимую группу производителей. Это были илоты, они составили низы общества. Господствующее экономически и политически население – завоеватели – образовало группу правителей – воинов-спартиатов. Они совместно, мы бы могли сказать, «коллективно» использовали труд илотов для своего «совместного» обогащения.

Поэтому в Спарте процветал «потребительский» коммунизм и вытекающее из него бесплатное, «всеобщее» (для спартиатов) обучение детей. Система эксплуатации илотов могла существовать только как централизованная система, поэтому в Спарте всегда была монархия. В монархии один правит, это – царь, все остальные – подданные, которые повинуются, исполняют приказы. Идеалом человека, исполняющего распоряжения начальства, является воин. Поэтому в Спарте и сформировался идеал культурного человека-воина, который, прежде всего, должен был повиноваться. Все остальные качества – например, мудрость («философия»), красноречие, знание искусств – не ценились. Но для такого античного философа и мудреца, как Платон, занимающегося наукой о государстве, спартанское государство казалось наилучшим приближением к идеалу[42]. В то время обыкновенный грек считал, что государственный строй Спарты обладает строгой и простой красотой, является дорическим городом – величавым, подобно дорическому храму, значительно более благородным, чем его собственное место жительства.

Более или менее радикальные трансформации в античных и средневековых обществах, были в большинстве случаев обусловлены сочетанием внутренних и внешних факторов. В самых крайних случаях, например при завоеваниях, роль внешних факторов, конечно, оказывается решающей. Все же и в этом случае давление извне обычно обостряло уже имевшие место внутренние, межэлитные и межгрупповые, конфликты. Таким образом, происходившее падение режима нельзя отнести только на счет одной разновидности факторов.

Даже когда происходили крупные изменения в политической области, будь то ликвидация государства или включение его в состав другого государства, то это не всегда сопровождалась переменами в границах или ликвидацией этнических или религиозных образований, а так же структурных изменений в культурной или экономической сферах.