Шайзада Тохтабаева - Этикетные нормы казахов. Часть II. Семья и социум Страница 5

В давние времена отношение родственников мужа к невестке основывалось на ее происхождении, значимости семьи ее родителей в материальном и социальном (наличия в роду знаменитых личностей: поэтов, батыров, ораторов) отношениях и на том, насколько богатым было ее приданое. В советские годы во внимание бралась трудовая активность девушки в общественной жизни. Со временем отношение к невестке могло трансформироваться в лучшую или худшую сторону из-за ее позитивных или негативных личностных характеристик.

В традиции казахов именно по отношению к невестке были разработаны наиболее жесткие этикетные нормы. Как только молодая переступала порог юрты мужа правой ногой (это предвещало благополучие в браке) и наливала масло в огонь, она становилась членом его семьи, рода. Ей тут же предлагали встать на овечью шкуру, чтобы родовые схватки и отношения с новыми родственниками в будущем были как можно более мягкими. С этого момента она должна была придерживаться массы предписаний, в связи с которыми ей приходилось постоянно находиться в психологическом и физическом напряжении. Невестка, воспитывавшаяся в родном доме, получала дополнительные знания об этикетных нормах в доме родителей мужа, приобретая дополнительный жизненный опыт. Она была особо привязана к той, кто первым откроет ее свадебное покрывало: «Кім бірінші жаулықты ашады, сол адам жүрекке ыстық» («Кто первым откроет свадебное покрывало, тот теплее всего сердцу»).

Прежде всего, невестка должна была соблюдать внешний этикет. Ей строго запрещалось ходить с непокрытой головой: посторонние мужчины не должны были видеть ее косы – важный признак внешних женских достоинств. Казахская невестка не смела не только стричься, но даже обрезать концы волос, которые утяжелялись подвесками из монет, а у пожилых – ключами.

В северных и восточных областях Казахстана невестка могла быть нарядной, надевать по праздникам свадебный головной убор (сәукеле) и ювелирные украшения, особенно во время визитов к родственникам жениха. С первых дней ее беременности на нее надевали шелковую белую шаль (бөртпе шәлi) или белый платок (ақ жаулық). В южных областях Казахстана смена сәукеле на женский головной убор (кимешек) производилась, как мы уже отмечали, старшей невесткой (жеңге) сразу после свадьбы, это отмечалось женским застольем. Однако чаще всего на молодую невестку надевали белый платок, а после родов – кимешек, что указывало на ее материнство.

Одежда у невестки до рождения первенца могла быть яркой (даже красного цвета, символизирующего магическую защиту и одновременно – плодородие), но после родов цвета ее одежды становились более сдержанными. Невестка могла открывать лишь кисти рук, остальные части тела, в особенности – ее ноги, шея и голова, должны были быть закрытыми. Согласно традиционному представлению, их мог видеть лишь ее муж, поэтому считалось, что жена, скрывая эти части тела, тем самым демонстрировала приверженность к традиционному этикету, а главное – верность супругу и уважение к нему. В соответствии с традиционным этикетом замужняя женщина должна была скрывать достоинства своей фигуры: она не могла надеть облегающую одежду, подчеркивающую округлые формы. Ее платье было просторным, концы рукавов – широкими. Цвет платья был синим, зеленым, бордовым, помимо красного, не допускался и белый цвет. Всё это предпринималось для того чтобы не искушать посторонних мужчин, не вызывать в них любопытство и желание.

Такие установки отражены в записках (повествующих о диалоге с казахской женщиной Калисой) швейцарского путешественника XIX века А. Мозера: «Итак, я носил на шее медальон, содержащий в себе портрет женщины; я показал его ей; возвращая его мне, она сказала: «Это твоя любимая женщина? Это ты изобразил ее?» – «Да нет же, – ответил я ей очень удивленно. – Это художник с моей родины». – «Эта женщина тебя больше не любит, потому что ее видит другой человек, и на ней мало одежды…» [В странах, 1888, с. 21].

Невестка всегда должна была быть опрятной, благоухать свежестью и чистотой. Считаясь самой младшей в ауле, она должна была проявлять особую вежливость по отношению к окружающим. Кроме того, ей необходимо было постоянно следить за своими движениями. По сути, контролировать себя было не так трудно: манеры отрабатывались с детства. Невестка, сидя на стуле, не должна была класть ногу на ногу или потягиваться при родственниках мужа, ей запрещалось громко говорить и смеяться. В присутствии старших мужчин она должна была прикрывать лицо платком, сидеть или стоять к ним боком. Ей не следовало без необходимости входить в помещение, где находились свекор и другие старшие родственники-мужчины. Если невестке нужно было что-то узнать, то ей следовало просунуть голову в юрту и спросить об этом. Когда в помещение входил мужчина старшего возраста, то сидящие в юрте и беседующие невестки тут же вскакивали, отворачивали лицо и приветствовали (сәлем) его с легким поклоном. При этом по этикету мужчина, прежде чем войти в помещение, где могут быть женщины, должен был громко кашлять, сигнализируя о том, что он собирается войти; это было обосновано тем, чтобы дать время женщинам принять подобающие позы. Если вошедший мужчина вошел и сел на почетное место, то невестки выходили боком либо спиной к выходу, повернув склоненную голову к мужчине, неприлично было поворачиваться к старшим спиной. Они удалялись готовить чай.

Невестке запрещалось смотреть прямо в глаза старшим мужчинам, а свекра и деверя она могла обозревать лишь боковым зрением.

Производя любые действия, девушка должна была думать о том, чтобы выглядеть достойно. В присутствии родителей мужа и его старших братьев (қайын аға) ее место в жилищном пространстве было, преимущественно, около входа.

Наиболее старинная поза, в которой невестка приветствует родителей мужа и всех других мужчин, старших по возрасту – приседание. Приветствуя старших на улице, она должна была сделать полупоклон.

В настоящее время в Южно-Казахстанской области невестка производит сәлем поклоном со скрещенными ниже живота руками. Есть другой вариант приветствия старших родственников по линии мужа – склонить голову. Невестка не должна выходить из юрты к гостям, ей следует лишь поприветствовать вошедших. Перед чаепитием она льет на руки гостям теплую воду из кумгана.

А. И. Левшин пишет, что казахские женщины добродушны, чадолюбивы и сострадательны [Левшин, 2009, с. 331]. У казахов существует негласное предупреждение: если женщина льет слезы, то это – к беде, так она может накликать смерть своих близких. Если не было серьезного повода, то слезливость женщины расценивалась как неискренность, даже некое коварство. Очевидно, такие же суждения бытовали у туркмен. «Остерегайся женщины, говорящей сквозь слезы», – говорится в народной пословице [Обряды, 2005, с. 88].

Невестка никогда не смела перечить свекрови, а тем более – свекру, она не должна была выказывать свое огорчение или недовольство чем-либо, проявлять характер. Предпочтительные качества невестки – стыдливость и скромность, а вот ее чрезмерная самостоятельность без надобности не одобрялась. К младшим братьям и сестрам мужа (қайын и қайын сіңлі) она могла относиться как к равным, проявлять по отношению к ним заботу и расположение.

Проявляя щедрость, она раздаривала младшим золовкам ювелирные украшения, а золовке на выданье могла подарить и свадебный головной убор.

Младшие золовки, попавшие под обаяние невестки, начинали делиться с ней своими секретами и видеть в ней своего рода наставницу. Та, в свою очередь, несла за них моральную ответственность и старалась давать им разумные советы; так она словно продлевала свою молодость, погружаясь в мир девичьих тайн.

Соблюдение казахской невесткой обычаев «избегания» и иносказательности в обращении к старшим родственникам мужа было непреложным правилом. Как пишет И. Алтынсарин, «…молодая женщина два-три года после замужества не показывается своему свекру и вообще всем родственникам мужа, старше его летами. Войдя в их кибитку, она не может идти пяти-шести шагов от двери внутрь кибитки, при нечаянных встречах со старшими (қайын аға) она отворачивается и делает им коленопреклонение, за что получает от них благодарственное слово: көп жаса – живи долго» [Алтансарин, 1976, с. 25].

Строго был разработан вербальный этикет невестки… молодая не может назвать настоящим именем родственников и родственниц своего мужа; каждого из них она зовет по-своему, дав им другое имя, сходное с их настоящим…» [Алтынсарин, 1976, с. 26]. Она давала им ласковые или уважительные прозвища: еркетайым («баловник мой»), мырза жігіт («щедрый джигит»), көркем қыз («изящная девушка»), әдемі бала («стройный парень»). Нельзя было называть по имени свекра и свекровь, а также старших братьев мужа и даже произносить имена предков мужа.