Историки Греции - Геродот Галикарнасский Страница 5

Защищая доброе имя своего учителя Сократа от возведенных на него афинским судом обвинений, Ксенофонт рисовал образ философа-моралиста, свободного от корыстолюбия, воздержанного в пище и одежде, умеющего жить на скудные средства, человека, который учил сограждан лишь тому, что соответствует общепризнанным понятиям нравственности. При этом Ксенофонт показывал Сократа в быту, его существование — как неотъемлемую часть этого быта. В «Домострое» он передавал разговор Сократа с домохозяином Исхомахом о домоводстве, в «Пире» описывал веселые забавы гостей в доме богача Каллия, в «Воспоминаниях о Сократе» воспроизводил беседы философа, касающиеся разных сторон повседневной жизни афинян. Сократ рассуждал тут о почитании родителей, о защите от доносчиков, об обязанностях стратега и начальника конницы, о необходимости знаний в практической жизни, о хвастовстве и храбрости, но более всего — об отношении к друзьям и выборе друзей.

Лучше всего дар Ксенофонта вглядываться в окружающие его мелочи жизни и умение проследить в действиях человека единую линию его жизненного поведения проявился в его «Анабасисе», автобиографическом повествовании о походе греческого отряда с войском Кира Младшего и о странствованиях этого отряда после гибели Кира. «Анабасис» написан в третьем лице, от имени некоего Фемистогена. Путевые записки участника похода превращены здесь в живой и красочный рассказ о том, как военный командир Ксенофонт вывел вверившееся ему войско из глубин Азии к родным средиземноморским берегам. Рассказ Ксенофонта изобилует подробностями. Если Фукидид вел счет летним и зимним кампаниям, то Ксенофонт ведет счет чуть ли не дням, сообщая обо всех переходах и стоянках. Он отмечает и ландшафт местности, по которой движется отряд, и время дня, в которое происходит солдатская сходка пли отряд отправляется в путь: ночь (III, I, 34), утро (IV, I, 12), вечер (IV, II, 1).

Ксенофонт всматривается в окружающую его вражескую страну глазами солдата и заботливого военачальника, и потому самое существенное для него — это действия, связанные с добычей провианта и отысканием безопасных дорог. Он сообщает о ценах на хлеб (I, V, б), перечисляет также, какие запасы продовольствия обнаружили греки в домах, которые они грабили (V, IV, 27-29), рассказывает о проводниках (IV, I, 22-25), о том, как удалось найти удобную переправу через реку (IV, III, 10-12). От его взора не ускользают тяготы солдатской жизни: он вспоминает, как некоторые солдаты не смогли дойти до деревни, провели ночь без еды и огня и отдельные из них умерли (IV, V, 11), как от снега у солдат болели глаза и ноги, как от холода ремни обуви врезались глубоко в тело (IV, V, 12-13). Ксенофонт пишет и о ссорах солдат (I, V, 11-13), и о развлечениях — состязаниях в беге (V, VIII, 27-28). При этом писатель не только как бы видит участников похода, но и слышит их смех и крик, чувствует и умеет передать их интонацию, их эмоции: солдаты смотрят на Клеарха с изумлением (I, III, 2), они сердятся на военачальников (I, IV, 12), смеются при виде испуга варваров (I, II, 18). Ксенофонт не только наблюдает условия, в которых течет повседневная жизнь отряда, но и замечает, как складываются взаимоотношения людей во время похода.

Личные отношения людей приобрели в глазах Ксенофонта исключительно важное значение: моральное достоинство человека, полагает Ксенофонт, заключается в том, насколько он верен своим друзьям, правдив и честен с ними. Персонажи «Анабасиса» делятся в сознании автора на людей, преданных друзьям, и людей вероломных. И Ксенофонт не только сам видит их в таком свете, но и заставляет всех участников похода оценивать поведение друг друга меркой «верности друзьям»: довод «верности» выдвигает Клеарх в качестве главного аргумента, когда выступает перед солдатами (I, III, 3-6); во время суда над Оронтом главным обвинением служит обвинение в предательстве друга (I, VI, 6-9). Преданность друзьям — отличительная черта и царевича Кира, и самого Ксенофонта, принявшего на себя руководство походом после гибели стратегов. Портрет Кира (I, IX) нарисован почти теми же красками, что и образ Кира Старшего в «Киропедии»: Кир ищет себе опору в друзьях, оказывает им больше благодеяний, чем они ему, снискивает себе всеобщую любовь, так что почти все его ближайшие друзья предпочитают умереть вместе с ним. В поведении Ксенофонта его доброта и гуманность проявляются в обращении с подчиненными: он ест с солдатами за одним столом, наказывает солдата за жестокое обращение с раненым (V, VIII, 9-11) и т. д.

Мир, в котором живут участники похода, по существу, лишен трагизма. Картины смерти не вызывают у писателя ужаса, они — неотъемлемая сторона солдатской жизни. Говоря о битве, в которой погиб Кир, Ксенофонт не забывает при этом упомянуть, что солдаты в тот день остались без ужина, а некоторые даже и не обедали. Показав страшное зрелище: людей, бросающихся вниз со скалы и разбивающихся насмерть, — он спокойно отмечает, что в этом месте было захвачено много ослов и овец (IV, VII, 13). И те роковые вещие сны, которые определяли судьбы царей у Геродота, здесь также принадлежат повседневности, как и все остальное: Ксенофонт видит сны, но они обычно предвещают только хорошее и сбываются в тот же день (IV, III, 8-13).

Таким образом, творчество Ксенофонта — еще один важный шаг на том пути созидания нового словесного искусства, начало которому было положено Геродотом. Это новое, невиданное до того искусство прозы впервые осмысливало жизнь человека рационалистически, как связь причин и следствий, и пыталось вскрывать эту связь при изображении реальной действительности. Развитие прозы было «наступлением» на поэзию, постепенным отвоеванием у поэзии ее исконных «владений» — изображения исторического прошлого народа и раскрытия внутреннего мира человека. Писатели-прозаики вели это наступление при помощи двух основных методов: они отказывались от привычных для поэзии мифологических сюжетов, описывая события реальной жизни, и одновременно заимствовали у поэзии ее художественные приемы, применяя их в своем новом искусстве. В сочинении Геродота разрозненные факты, собранные хронистами, были объединены в одну общую картину при помощи композиционных приемов, перенесенных в прозу из эпоса, и это дало возможность не только объяснить по-новому историческое прошлое народа, но и впоследствии раскрыть в самой реальной жизни причины, которые определяют ход исторических событий. Попытка эта была сделана Фукидидом. После него в прозаической литературе IV века до н. э. решалась по существу уже новая задача: рационалистически переосмысливалась не история народа, а развитие человеческой личности. На первый план теперь вышли сюжеты, изображающие жизнь отдельных людей, и опять прозаики воспользовались опытом, накопленным поэзией: подобно тому как в эпосе герои наделялись постоянными свойствами (например, «Одиссей многоумный»), в прозе IV века живые современники рассматривались как носители определенных моральных качеств (так в «Анабасисе» Клеарх воинствен, Кир дружелюбен, Меной лжив). Герой новой прозы — это и неповторимая личность, и в то же время — обобщенный тип человека, в поведении которого проявляются черты, особенно ценимые в обществе (храбрость, благоразумие и т. п.). Впервые писатели предлагали своим согражданам норму и пример идеального поведения не в образах героев эпоса, а в фигурах живых лиц, принадлежащих истории, а не мифу. Новая проза брала тем самым на себя роль «воспитательницы Греции», она закрепила новый художественный опыт и вписала яркие бессмертные страницы как в историю художественной литературы, так и в историю мировой культуры.

Т. Миллер

ГЕРОДОТ

ИСТОРИЯ

Книга первая

2

Геродот Галикарнасский3 излагает сии разыскания, дабы ни события с течением времени между людьми не истребились, ни великие и дивные дела, эллинами и варварами совершенные, не остались бесславными; а речь здесь будет, между прочим, и о том, от каких причин пошло между ними кровопролитие.