Приключения Тома Бомбадила и другие истории - Толкин Джон Рональд Руэл Страница 5

— Где ты был, папа? — спросила она. — Почему так ярко сияет твоя Звезда?

Стоило ему переступить порог, как Звезда померкла вновь. Тогда Нелл взяла его за руку, подвела к очагу и сказала:

— Муж мой любимый, где ты странствовал и что видел? В твоих волосах цветок...

Она взяла цветок и положила его на раскрытую ладонь. Цветок был там, и в то же время казалось, что он где-то страшно далеко. Вечерело, в комнате стало темно, и в этой темноте цветок сиял так ярко, что тени заплясали на стенах. Тень мужа, что стоял рядом с ней, склонив к цветку голову, была огромной.

— Ты совсем как великан, папа! — сказал сын Кузнеца, который до этого не проронил ни слова.

Этот цветок не увял, и свет его не померк. Семья Кузнеца хранила его в тайне, как сокровище. Кузнец сам сделал потайную шкатулку, и в ней цветок сберегали на протяжении многих поколений. Те в его роду, кто наследовал ключ, порой открывали шкатулку, чтобы полюбоваться, но шкатулка, однажды открытая, затем сама захлопывалась, и никому не дано было предугадать, как долго она останется открытой.

А время в деревне не стояло на месте. Кузнецу не исполнилось еще и десяти лет, когда на празднике ему досталась Звезда. Прошло двадцать четыре года, и справили новый Пир. К тому времени Эльфи уже стал Кухмейстером и взял себе нового ученика по имени Харпер. Еще через двенадцать лет после этого Кузнец обрел Вечноживой Цветок. Потом прошло еще двенадцать лет, и наступило время очередного зимнего Праздника.

Но пока была осень. Осенним днем Кузнец медленно брел по лесам Внешних Земель. Золотилась листва на деревьях, и землю уже покрыл красный ковер. За спиной у Кузнеца слышались шаги, но он ничего не замечал — так глубоко погрузился в свои мысли.

В этот раз он явился, потому что его позвали, и путь его обещал быть долгим, как никогда раньше. В пути его оберегали и направляли, но сам путь не запомнился — слишком часто приходилось идти сквозь туман или во мраке Тени. И вот вышел он на какое-то высокое место под ночным многозвездным небом и предстал там перед лицом Королевы. Не было на ее голове короны и не восседала она на троне, а просто стояла перед Кузнецом в своем величии и славе, окруженная грозным воинством. Сверкали мечи, и горели, как звезды, наконечники копий, но Королева была выше самого высокого из воинов, и над челом ее сияло белое пламя. Она сделала Кузнецу знак приблизиться, и он подошел к ней, дрожащий и испуганный. Затем прозвучала труба, свита исчезла, и Кузнец с Королевой остались вдвоем.

Он стоял перед ней в растерянности, не решаясь преклонить колени, зная, что у такого низкородного, как он, даже этот жест вышел бы неуместным. Кузнец посмотрел Королеве в лицо, и она ответила ему пристальным взглядом, и тут Кузнец изумился, потому что узнал ее. Это с ней он танцевал в Зеленой Долине, это под ее легкой стопой расцветали лилии. Королева улыбнулась, заметив смущение Кузнеца, и подошла к нему. И вели они долгие, бессловесные речи, потому что все мысли Королевы стали открыты Кузнецу. То, что она ему поведала, было и радостным, и печальным. Затем память Кузнеца обратилась к событиям прожитой жизни и повела его назад по времени, пока не вспомнился тот праздник, на котором он обрел звезду, и не вспомнилась крошечная танцующая фигурка с волшебной палочкой в руке. Охваченный стыдом, отвел глаза Кузнец от прекрасной Королевы.

Но она только рассмеялась в ответ тем же смехом, который он слышал в Вечноутренней Долине.

— Не печалуйся, Звездноликий, — сказала она. — И не стыдись за своих односельчан. Пусть они лучше играют в куклы, чем забудут совсем о Волшебной Стране. Одним даны сны, другим дана явь. В тот день сердце твое возжелало увидеть меня, и я выполнила желание твоего сердца. Большего я дать тебе не могу. Но я сделаю тебя своим посланником. Если ты встретишь Короля, скажи ему: «Час пробил. Дай ему право выбора».

— Но, Повелительница, — сказал Кузнец. — Где же он, Король?

Этот вопрос Кузнец часто задавал обитателям Волшебной Страны, но единственным ответом было: «Он не сказал нам».

И Королева ему ответила:

— Если он не сказал тебе, позволь и мне промолчать. Скажу только, что он — великий странник, и его можно встретить в самых неожиданных местах. А теперь преклони колена.

Кузнец встал перед Королевой на одно колено, а она возложила руку ему на чело, и великое спокойствие овладело Кузнецом. Ему казалось, что он в один и тот же миг пребывает и в Волшебной Стране, и в Мире Людей, смотрит на эти миры изнутри и снаружи, испытывая при этом и горечь расставания, и радость обладания, и примирение со всем сущим. Затем этот миг прошел. Кузнец поднял голову и вскочил на ноги. Небо уже окрасилось зарей, и побледнели звезды. Королева исчезла. Далеко в горах эхом отозвалась труба. Вокруг не было ни души, и Кузнец понял, что выбрал горечь расставания.

Место, где он повстречал Королеву, осталось далеко позади, и вот Кузнец брел среди листопада, а шаги все звучали у него за спиной. Вот они стали ближе, и чей-то голос спросил:

— Не по пути ли нам, Звездноликий?

Кузнец очнулся от забытья и увидел рядом с собою странника. Это был высокий человек с легкой и быстрой поступью, одетый в темно-зеленый плащ с капюшоном, скрывавшим лицо. Кузнец был озадачен, потому что только обитатели Волшебной Страны звали его этим именем, но этот человек был вроде бы не из них, хотя Кузнец припоминал смутно, что они уже где-то встречались.

— А каков твой путь? — переспросил Кузнец странника.

— Я возвращаюсь к себе в деревню, — ответил тот. — Кажется, нам по пути.

— Видно, так,— сказал Кузнец.— Что же, пойдем вместе. Да, кстати, перед расставанием Королева дала мне поручение, но вот вскоре мы выйдем за пределы Волшебной Страны, и я не знаю, вернусь ли я в нее когда-нибудь. Может, тебе туда будет дорога?

— Конечно. В чем состоит поручение?

— Это послание, но оно — для Короля. Доведется ли тебе его встретить?

— Да. Каково же послание?

— Повелительница просила меня сказать Королю следующие слова: «Час пробил. Дай ему право выбора».

— Я все понял. Можешь не беспокоиться.

И они проследовали дальше в молчании, только листья шуршали у них под ногами. Но через несколько миль, все еще в пределах Волшебной Страны, странник остановился, посмотрел Кузнецу в лицо и откинул свой капюшон. И тогда Кузнец узнал его. Это был Эльфи, Ученик по прозвищу Ник, как про себя все еще называл его Кузнец, вспоминая тот день, когда в Ратуше Ник держал острый нож для разрезания Кекса и огоньки свечей сверкали в его зрачках. По годам он должен был состариться, ведь сколько лет был он Кухмейстером, но здесь, под сенью Волшебного Леса, выглядел юным, как тот давнишний Ник, только осанка его стала величественной. Не был он ни седым, ни изборожденным морщинами, и глаза его были лучистыми, как у юноши.

— Мне бы хотелось побеседовать с тобой, Кузнец, Кузнецов сын, прежде чем мы вернемся в твою страну, — молвил Ник.

Кузнец удивился. Ему и самому хотелось побеседовать с Эльфи, да никак не удавалось. Эльфи всегда радушно здоровался с Кузнецом и смотрел на него с приязнью, но бесед один на один явно избегал. Он и сейчас смотрел на Кузнеца с добротой во взгляде, но вдруг поднял руку и указательным пальцем коснулся Звезды. Свет в его глазах померк, и Кузнец понял, что свет этот был лишь отражением света Звезды, которая ярко сияла, но погасла от прикосновения. В изумлении он отпрянул.

— Не полагаешь ли ты, Кузнец, — сказал Эльфи, — что пора тебе с ней расстаться?

— А твое какое дело, Кухмейстер? Почему это я должен? Разве она — не моя? Она ко мне сама пришла, почему бы мне не оставить ее себе на память?

— То, что тебе было подарено, храни сколько хочешь. Но есть вещи, которые человеку не дарятся и не переходят по наследству. Они даются лишь на время. Ты, пожалуй, и не догадывался, что она может понадобиться кому-нибудь еще. Тем не менее это так. Час пробил.