Тайны гениев. Три книги в одной - Михаил Семенович Казиник Страница 55

Художнику эти глаза не столь важны, и через несколько строк я скажу почему.

Глаза сына тоже не видны из-за огромной руки Авраама, полностью закрывающей лицо Исаака.

Даже Рембрандт не осмеливается показать, как мог выглядеть мальчик за секунду до того, как нож отца перережет ему горло. А вот выразительности глаз ангела гениальному художнику не нужно, ибо все внимание приковано только к глазам Авраама.

Иногда мне кажется, что вся многотысячелетняя история развития изобразительного искусства была необходима для того, чтобы кульминировать в изображении глаз Авраама!

С этим может сравниться только мой самый любимый вид искусства – музыка. Если я сейчас буду словесно описывать эти глаза, не используя язык музыки, то немедленно впаду в банальность.

Говорят, что когда Микеланджело расписывал потолок Сикстинской капеллы, то, спустившись с лесов, он не мог читать, держа книгу перед собой, – он должен был поднять ее над головой и закинуть голову вверх. Авраам впервые за эти дни путешествия к месту, где он должен был убить сына, смотрит вверх.

Но КАК смотрит?

…Все, молчу, молчу!

Тютчев правильно говорит: «Мысль изреченная есть ложь». Вы только смотрите, смотрите на эти глаза почаще, в течение всей жизни (с перерывами на обед, на сон, на сочинение стихов, на встречу с любимым или любимой).

Но пусть рефреном вашей жизни будут эти глаза с рембрандтовского полотна, ибо это ГЛАЗА ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

Да и сама картина – о возможных путях развития цивилизации. И тайный ее знак – символ четырех рук.

Именно в их взаимоотношениях и соотношении – судьба планеты. Заметьте, рук Исаака на холсте нет, ибо он – жертва и находится в зависимости от двух других героев этого творения. Его судьба – это наше Будущее.

Левая рука Авраама – еще в позиции уничтожения цивилизации. Но из правой уже выпал нож.

Правая рука ангела перехватом (от вас, конечно, не ускользнет, что правая рука Авраама образовала крест с перехватившей ее рукой Ангела?) останавливает убийство.

И наконец, левая рука Ангела указывает в Вечность. Возьмите эти руки с собой в свою каждодневную жизнь, попытайтесь в подготовке каждого деяния проанализировать, какую из рук вы готовитесь поддержать именно в данный момент вашей жизни.

А теперь я хочу задать вам странный вопрос: как вы думаете, за сколько секунд до убийства успел прибыть ангел?

Вы скажете: допустим, за одну секунду; кто-то предложит: за доли секунды!

Вы имеете право со мной не согласиться, но я, глядя на картину, утверждаю: остановка руки Авраама с ножом произошла за ноль секунд, то есть в момент убийства!

Очень внимательно посмотрите на шею мальчика, и вы увидите слева начало шрама.

Кто-то скажет, что это – складки кожи на шее.

Тогда запрокиньте вашу собственную голову, как это показано на картине, и попробуйте отыскать эти складки у себя.

А если вам 13–14 лет, как Исааку, и вы найдете эти складки, то я вынужден предложить вам немедля идти к врачу. Кто-то скажет: но в таком случае там видны два надреза. И вы правы!

Авраам начал движение ножа вдоль горла, но рука его была перехвачена Ангелом, и нож успел слегка коснуться еще раз (чуть ниже и вкось). Но если я и не прав (я это вполне допускаю), то польза от моего утверждения очевидна – мы еще на некоторое время задержались у этой гениальной картины.

Возможно, вы покажете репродукцию друзьям и спросите, какого они мнения о моем утверждении. И это значит, вы думаете об этой картине, рассуждаете о ней. А ведь картина того стоит!

И еще один важный момент. Когда-то поэт Осип Мандельштам писал:

Как светотени мученик Рембрандт,

Я глубоко ушел в немеющее время.

Для поэзии Мандельштама вообще характерно умение удивительно точно, несколькими словами дать глубочайшую характеристику гениальных творений в различных сферах искусства. Назвать Рембрандта «мучеником светотени» – это очень глубоко. Ведь тот факт, что все картины этого гениального художника построены на феноменальном взаимоотношении света и теней, не раз описан искусствоведами.

Герои всех его портретов словно на мгновение выхвачены из тьмы для того, чтобы раскрыть какую-то скрытую тайну Бытия. Когда смотришь на эти портреты, то возникает чувство, как будто мы читаем книгу Вечности; что эти глубочайшие лица скрывают что-то такое, что нам, смотрящим, очень важно познать, понять; что рембрандтовские герои могли бы ответить на те важнейшие вопросы, которыми мы терзаем себя в глубине души.

Но вот именно мандельштамовское

«мученик, глубоко ушедший в немеющее время» – высочайшая поэтическая формула.

Эта формула вмещает в себя характеристику не только творчества Рембрандта, но и вообще гениального художественного творчества. А Рембрандт – это высшая точка мученической попытки понять время и его парадоксальность.

Как, например, в его «Жертвоприношении Авраама», где художник так глубоко постиг происходящее, что кажется – он и есть самый главный участник этого происходящего.

Я очень многое бы дал за то, чтобы увидеть Мастера в момент работы над этой картиной.

Мне кажется, что я получил бы ответы на все важнейшие вопросы, которые не перестаю задавать себе всю сознательную жизнь.

Ибо взять на себя изображение такого момента в истории, где бессильны слова, где все человеческое находится над пропастью, где испытываются нервы не человека, но Человечества, и выжить ментально, продолжить, идти дальше способен только тот, чей уровень восприятия Времени и Вечности – на уровне Космической энергии.

Посмотрите на картину Рембрандта с точки зрения светотени. Откуда идет свечение тела Исаака, какими законами изобразительного искусства это можно объяснить?

С точки зрения нормальной логики, тело светиться не может, ибо для такого свечения нет достаточного источника света.

Современный зритель, знакомый с феноменом кино и театра, ответит очень просто: тело освещено прожектором. Но помилуйте, какой прожектор!

Что же это такое – рембрандтовская светотень? Основной закон живописи Рембрандта можно попробовать сформулировать так:

объекты светятся тем более, чем они ДУХОВНЕЕ.

То есть речь здесь идет о борьбе жизни со смертью. О борьбе Духа созидающего, формирующего – с разрушением. То есть в глубоком значении «Жертвоприношение» Рембрандта – величайший протест против смерти.

О сражении Логоса и Хаоса.

И это – о том же, о чем говорит музыка великого Себастьяна Баха.

Посмотрите сами: прожектором для освещения лица Авраама служит лицо Ангела. Авраам, таким образом, светит отраженным светом, ибо ему была предложена задача уничтожения.

Но мы наблюдаем здесь момент отмены Божьего требования.

А вот тело Исаака