Чарльз Данн - Традиционная Япония. Быт, религия, культура Страница 6

Рис. 6. Паром до Токайдо. На заднем плане знакомый силуэт горы Фудзи

Тем не менее обычно процессия следовала по дорогам, соединяющим Эдо с большими городами и провинциями, без помех. Самым важным путем был Восточный морской путь – Токайдо. В то время он был самым оживленным и пролегал между двумя самыми большими в мире городами – ведь он вел от столицы сёгуната к императорской столице, с ответвлением к великому святилищу Исэ, и простирался до Осаки.

По-видимому, самое большое различие между этими дорогами и европейскими состояло в том, что на них не было никакого колесного транспорта. Экипажи с впряженными в них волами считались прерогативой императорского двора, и время от времени их можно было видеть на улочках и дорогах Киото. В дни некоторых праздников в пышных процессиях использовали колесные повозки, но они были очень неуклюжими транспортными средствами с неподвижной колесной базой и приводились в движение толпами мужчин. Иногда транспортировка тяжелых грузов, таких как большие камни для замковых стен, требовала использования колесных транспортных средств. Однако ни одно из них не передвигалось по большим дорогам, по которым путники шли пешком, или неспешно ехали верхом на коне, или передвигались в каго – паланкинах, похожих на коробки, поставленные на шесты, которые несли на плечах носильщики. Поскольку не требовалось очень широких дорог и не было телег, которые могли бы их изрезать колеями, нужды в дорожном покрытии не было; только чрезвычайные обстоятельства могли воспрепятствовать передвижению людей и медленно бредущих коней.

Дороги зачастую были обозначены рядами деревьев – криптомерий или сосен, посаженных близко друг к другу по обе стороны, чтобы люди не сбились с пути, а при необходимости нашли укрытие от солнца, дождя и снега. В горной местности дороги были уже более узкими и труднопроходимыми, хотя удобно проложенными. Переправы через реки являлись значительными препятствиями, поскольку в сельской местности было немного мостов, в отличие от городов. Японские реки обычно имеют широкие русла, вдоль которых большую часть года низкая вода разделялась на относительно узкие потоки, в такое время они не представляли собой серьезных препятствий для путешественников. Использовались паромы, а в некоторых местах носильщики переносили людей или их груз по воде на плечах. Когда наступал разлив, такие пути становились временно непроходимыми, и движение было вынуждено останавливаться, однако ненадолго, поскольку в Японии вода быстро спадает.

Может показаться, что правительство стояло перед дилеммой в отношении дорог. С одной стороны, хорошее сообщение между Эдо и провинциями было необходимо, чтобы чиновники и посыльные могли быстро передвигаться с места на место; с другой стороны, страх сёгуна перед восстанием и вооруженным нападением заставлял его желать ограничения свободы передвижения для тех, кто путешествовал не по служебным надобностям. Решалась проблема таким образом: во-первых, узкие дороги позволяли передвигаться верхом или пешком лишь небольшими группами, а во-вторых, была усовершенствована система застав, существовавшая с древних времен. Пытаясь избежать проверки на контрольных пунктах, путники сворачивали в поля, это считалось серьезным проступком, и нарушителей ждало наказание. Строгий указ о заставах, которых насчитывалось более семидесяти, имел двойную цель: принудить любого идти только по определенным дорогам и одновременно подвергнуть его строгому надзору.

Рис. 7. Почтовая станция с прибывшими путешественниками и полуодетыми носильщиками

Важной функцией такого контроля на заставах было не дать даймё вывести каких-то членов своей семьи из Эдо без разрешения; дорожные стражи должны были особенно внимательно удостовериться, что среди путников нет женщин. Путешествующие женщины должны были иметь при себе особое разрешение с детальным описанием их внешности и зачастую подвергались суровому обращению на заставах – обыскам и допросам; и чем более высоким было сословное положение женщины, тем строже был досмотр. Еще тщательно следили за тем, чтобы никакого оружия, особенно огнестрельного, в Эдо не привозилось, так как опасались восстаний.

Ограничения распространялись и на даймё: например, при правлении восьмого сёгуна Ёсимунэ (правил в 1716–1745 годы) было установлено, что даймё с доходом в 200 000 коку или более должны сопутствовать 120–130 пеших солдат и 250–300 слуг и носильщиков, в то время как князьям с доходом в 100 000 коку или более – соответственно 80 и 140–180. Самураев высокого ранга должна была сопровождать свита, достаточно большая, чтобы значительно истощить их материальные ресурсы, но и не столь многочисленная, чтобы представлять угрозу для центрального правительства.

Большие дороги были поделены на перегоны, на каждом из которых находилась почтовая станция, где обязаны были предоставлять лошадей и носильщиков для следующего перегона. Система целиком управлялась правительством, которое устанавливало плату за пользование услугами почтовых станций. Определенным правительственным чиновникам давались пропуска, по которым им бесплатно полагалась одна лошадь и три человека. С даймё, путешествующих по официальным делам, взималась особо низкая плата, ограниченная определенным лимитом, сверх которого они должны были оплачивать стандартные издержки. Они также оповещали о своих планах заблаговременно, чтобы почтовые станции и постоялые дворы смогли подготовить все необходимое. Ответственность за обеспечение лошадьми и людьми была возложена на местных крестьян, и это как раз один из примеров того, как самураи паразитировали на земледельцах.

Процессия даймё представляла собой впечатляющее зрелище: марширующие люди, кони, лаковые паланкины, впечатление усиливали знамена, пики и нагината[18] в расписных чехлах, другие живописные предметы, которые несли, высоко подняв, сопровождающие лица. Такая процессия была аналогична известным нам западным военным парадам и служила напоминанием населению мест, через которые она проходила, о могуществе и власти их господ.

Эта власть осуществлялась в городах силами городских префектов и полиции. Административная система в провинциях формировалась по модели центрального правительства в Эдо: ранги, обязанности чиновников, поэтому описание эдоской административной системы может служить иллюстрацией и для всей страны.

К 1631 году эта структура сложилась и сохранялась на протяжении всей эпохи Токугава. Два матибугё, «городских префекта», сообща исполняли обязанности, которые теперь являются функцией главы полиции, судьи и городского мэра. Однако они не делили эти должности между собой, а каждый делал и то, и другое, и третье, пребывая на службе в течение месяца, а следующий месяц они отдыхали от своих непосредственных обязанностей. Их называли Северным и Южным префектами. Дублирование подобного рода было типичным для сёгуната: в своей настойчивой заботе о самосохранении он пытался всеми способами не дать ни одному возможному противнику достаточно силы, чтобы захватить власть. Каждый из двух префектов контролировал другого, и в руках ни у одного из них не были сосредоточены все ресурсы власти. Оба должны были подписывать отчеты, предоставляемые правительству, так что действовать сепаратно было затруднительно. Однако по мере того как население Эдо увеличивалось – люди при малейшей возможности перебирались из деревни в город, – обязанности матибугё становились все более обременительными, и обоим чиновникам приходилось тратить свой месячный отпуск на то, чтобы доработать все отчеты и расследования, которые они проводили в предыдущем месяце, когда были на посту. В период исполнения служебных обязанностей префект каждый день отправлялся в замок к 10 часам утра и находился там приблизительно до 2 часов. Он обсуждал свои дела со старшими канцлерами, четырьмя или иногда пятью чиновниками, которые возглавляли администрацию и несли ответственность перед сёгуном за широкий круг дел. Префект обычно сообщал им о любом предпринятом шаге и получал от них приказы.

Пост эдоского префекта предназначался для вассалов сёгуна с низким жалованьем в 500 коку, но приносил рисовый паек в 3000 коку. Придворный ранг, который сразу же присваивался человеку, приступившему к выполнению обязанностей префекта, уравнивал его в положении с некоторыми даймё; еще одним свидетельством важности этого статуса было то, что на должность эдоского матибугё нередко переводили чиновников, особо отличившихся на других, не менее значимых постах. Жизнь префекта была полна забот – ведь по возвращении на работу ему приходилось разбирать накопившиеся бумаги и другие рутинные дела. Он не только отвечал за поддержание порядка в Эдо, но и разбирал гражданские судебные дела и выдавал пропуска и подорожные. Однако префекту не приходилось иметь дело с самураями и священниками, этим занимались специальные чиновники. С ними он встречался три раза в месяц, когда со старшими канцлерами и другими они образовывали своего рода высокий суд для разбирательств более серьезных случаев.