Mitrov - Живое слово Страница 6

К сожалению, это не анекдот, не шуточный рассказ Чехова - перед нами обычная картинка измора слушателей бестактным оратором.

4. Учитесь владеть собой.

Мы уже видели, как произнесенное слово, часто неожиданно для самого оратора, уводит его в сторону, заставляет его говорить то, что, может быть, и не хотелось бы говорить или даже не следовало бы говорить вовсе.

Употребили резкое слово, назвали кого-нибудь, например, лжецом, - показалось, что аудитория не совсем поверила - и вот, пытаясь восстановить доверие к себе, начинаете доказывать, что вы вполне правы, сказав так, а не иначе. Мало того - вы уже и сами верите! Вы уже доказываете, что перед вами не только лжец, но и преступник, но и злодей, для которого ничего нет святого! Не хватайтесь за случайно вырвавшееся слово, лучше смягчить его, а не настаивать на нем и не усиливать его. Не бойтесь своих слов, тогда они охотнее будут вас слушаться!

Помните завет великого поэта: «Блажен, кто словом твердо правит - и держит мысль на привязи свою!».

АУДИТОРИЯ

Характер речи зависит и от аудитории, пред которой приходится выступать.

Хорошо заранее знать состав своих слушателей, приблизительный умственный их уровень и насущные их интересы.

Говорящий все это должен учесть и использовать. Впрочем, опытный оратор сразу, взглянув на аудиторию, знает, с кем имеет дело.

Состав аудитории может быть самый разнообразный. Говорящим на политические и общественные темы чаще всего приходится обращаться к смешанной аудитории: здесь и рабочий, и профессор, и ученик, и торговец, и т. д.

Реже приходится выступать пред однородным составом слушателей: учащиеся, рабочие, крестьяне, солдаты «публика», наконец, идейные противники.

Эмоционально-воодушевленная речь, как и речь научно-обоснованная, встретят живой отклик в рабочей и городской среде. В деревне не нужно ни того, ни другого. Бесхитростная речь на доводах «здравого смысла», с яркими примерами житейского порядка - вот лучшее слово для крестьян.

Крестьяне и рабочие - два разных класса. «Целая пропасть между уровнем развития и мировоззрениями обоих классов», - говорит Анненский в своей прекрасной книге «Народ и книга».

«Крестьянин менее впечатлителен и менее падок на сильные ощущения, чем рабочий…»

«Насколько крестьянин любит всякие "поучения", "указания" и относится к ним чуть ли не с благоговением, настолько рабочий их не выносит. Крестьянин мечтает о достаточной жизни по старым устоям, по заветам дедов и отцов, рабочий недоволен настоящей жизнью, он ищет лучшего. Отсюда понятно, что "крестьянину не только нравится, что героями рассказа являются такие же, как он, крестьяне, но он с большим удовольствием останавливается на художественных описаниях мелочей хорошо знакомой ему обстановки и повседневного обихода. Рабочие, напротив, не любят подробного детального описания их повседневной жизни, находят это скучным, неинтересным"…»

Это далеко не одиночные наблюдения. Рубакин говорит даже об особых социально-психологических типах крестьянина и рабочего.

Все классовые группы, разумеется, являются особыми типами и нельзя ко всем из них подходить с одними и теми же запросами и приемами воздействия.

Великое дело уметь подойти к аудитории: захватили ее внимание, захватили ее доверие - делайте с ней, что угодно, обличайте ее, порицайте ее, бичуйте ее-вас будут слушать.

Не сумели подойти к аудитории - самая вкрадчивая лесть встретит недоверие и насмешки.

Обмануть слушателей можно, но только на один раз! Другой раз не обманите! Презрение, насмешки, полное невнимание, а то и роковые крики «долой!» будут справедливою мздой обманувшему!

ПОДГОТОВКА К РЕЧИ

Речи бывают без всякой подготовки (импровизация речи) и с подготовкой.

Импровизация допустима лишь в случаях детального знакомства оратора с предметом, о котором он будет говорить; во всех же остальных случаях нужно готовиться.

Оратор - особенно политический - должен всегда расширять и пополнять свое образование. Древние подготовку оратора начинали с младенчества (например, Квинтилиан). Цицерон считает речь необразованного оратора «смешной, пустой болтовней».

Оратор должен позаботиться и о выработке голоса и о выразительности речи.

«Демосфен, будучи сыном богатых родителей, получил хорошее образование. По смерти их он задумал сделаться политическим оратором, но сколько раз ни выступал, его всегда осмеивали. Не падая духом, он 8 лет работал над собой, развивая и совершенствуя свою речь, укрепляя грудь, легкие и голос и отучаясь от подергивания в плече. Обрив себе голову, чтобы не возвращаться в город, он удалялся в пещеру, где, заложив себе камешки в рот и повесив меч над плечом, произносил перед зеркалом речи, декламировал на берегу шумящего моря, стараясь перекричать шум его волн. Выступив вновь с речью на политической арене, он был опять освистан. Решив бросить ораторское искусство, он однажды попал в гости к актеру, который предложил ему прочесть монолог и после сам прочел его. Тут только понял Демосфен, что ему не достает выразительной декламации. Проработав некоторое время над собой, он сделался вскоре блестящим и великим оратором всех времен» (Ларионов).

Также и Цицерон до последнего дня своей жизни занимался декламацией.

Оратор должен быть в курсе современных общественных и научных запросов, достижений, интересов. Он, кроме того, должен быть и хорошим психологом.

А. Ф. Кони требует от оратора «широкого и глубокого образования знакомства с историей искусства и литературы».

Независимо от степени образованности и умения владеть речью, всякий оратор, стремящийся к наибольшему успеху, должен всегда готовиться к каждой отдельной речи.

Подготовка эта бывает в форме: 1) обдумывания и выяснения вопроса (темы речи) или 2) писания конспекта (или целиком всей речи) и 3) устного примерного произнесения речи.

Ограничиться только обдумыванием могут лица, обладающие даром импровизации. Им достаточно выяснить себе сущность дела и наметить коротенький план (на бумаге или в уме), т. е. определить и распределить главные мысли. Проработали таким путем свою речь, можете импровизировать, если есть навык и уменье к тому.

Но все же это большая смелость. Демосфен, например, никогда не соглашался выступать на трибуне, если его вызывали неожиданно. «Перо - лучший учитель,- замечает по этому поводу Цицерон,- написанная речь лучше только продуманной». Цицерон и Демосфен писали свои речи, но произносили их устно. Речь пишется не для того, чтобы ее потом читать - (это очень плохой способ), а лишь в целях всесторонней проработки, вопроса.

Речь должна быть живым словом, произноситься свободно и наизусть, но не должна быть произнесением выученного наизусть. Под руками оратор может иметь лишь конспект или коротенький план, а то и просто запомнить коротко главные мысли.

«Изучение речи должно состоять не в запоминании слов и фраз в порядке их написания, а в усвоении содержания речи в подробностях, чтобы, таким образом, слушателям казалось, что оратор развивает свои мысли без предварительной подготовки» (Тимофеев «Речи»).

Некоторые ораторы прорабатывают речь путем пробного произнесения ее случайным слушателям или даже в полном уединении. Таков был Тьер.

Мертвая манера целиком читать свои лекции и речи должна быть забыта. Правда, одно время во Франции считалось некоторым оскорблением суда, если кто-либо выступит в нем с речью без тетрадки. Но это было давно - в XVIII веке, теперь же решительно оставлено.

Также плохо, если оратор частью говорит, частью вычитывает отдельные места по тетрадке или записке.

Такая речь и неубедительна, а часто и вовсе невразумительна.

Подчитывание допустимо, но оно должно проходить совершенно незаметно для слушателей.

Оратор и лектор должны смотреть в глаза аудитории, все время учитывать настроение ее и сообразно с этим облекать свою мысль в ту или другую форму: то расширяя и детализируя ее, то сокращая, то вводя конкретные примеры и сравнения в пунктах, трудно усваиваемых аудиторией и т. д.

В «Скучной истории» Чехова заслуженный профессор, имя которого в России «известно каждому грамотному человеку», а за границей оно упоминается с кафедр с прибавкою «известный и почтенный», рассказывает о себе: «Читаешь лекцию четверть, полчаса и вот замечаешь, что студенты начинают поглядывать на потолок, на Петра Игнатьевича, один полезет за платком, другой сядет поудобнее, третий улыбнется своим мыслям… Это значит, что внимание утомлено. Нужно принять меры. Пользуясь первым удобным случаем, я говорю какой-нибудь каламбур. Все полтораста лиц широко улыбаются, глаза весело блестят, слышится ненадолго гул моря… Я тоже смеюсь. Внимание освежилось, и я могу продолжать».

ОСНОВНАЯ ИДЕЯ РЕЧИ