Андрей Кашкаров - Обыкновенное финское чудо Страница 6

По подсчётам этнографов переселенцы обосновались на новых землях, ограниченных бассейнами рек Нарова (на западе), реками Ижора, Свирь, Ладожским озером – на юго-востоке и востоке, а на юге – южными границами Гатчинского административного района в современном Санкт-Петербурге, на севере р. Сестра, а более широко – Карельским перешейком, и составляли в разное время до 74 % от общего числа проживающих на данных территориях.

Места обживались, возникали сельскохозяйственные производства, кооперация, потомки переселенцев, говоривших по-фински и исповедовавших (в отличие от этнических групп ижоры и води, также представленных на этих территориях) лютеранство, составили самостоятельную этническую группу, которая стала называться ингерманландские финны (Ингерманладцы, народ Инкери). Таким образом, главное их отличие от представителей других народностей (в том числе исчезающих – ижора, водь, лопь, чудь), исконно проживающих на тех же территориях – лютеранское вероисповедание. Ингерманландские финны имели и имеют свои культурные традиции.

Особо колоритную страницу истории народа Инкери занимает период 1919–1920 годов, когда на территории Советской России автономно действует непризнанная республика Северная Ингрия. Республика Северная Ингрия (фин. Pohjois-Inkeri), или Республика Кирьясало (фин. Kirjasalon tasavalta), являлась самопровозглашенным образованием на территории Карельского перешейка. Она просуществовала с 9 июля 1919 года по 6 декабря 1920 года. Территория площадью 30 км2, на которой разворачивались события тех тревожных лет, включала в себя, ни много ни мало, пять деревень – Аутио, Пусанмяки, Тиканмяки, Уусикюля и Ванхакюля, и таможенный пост близ границы с Финляндией.

Как это часто бывает, поводом к обострению ситуации послужили крестьянские волнения. Недовольство местных жителей, исконно проживающих на своей земле, было вызвано попыткой мобилизации трудоспособных мужчин в Красную армию, начавшейся весной 1919 года, а также последующими в ответ на массовый отказ уклонистов арестами ингерманландцев. По свидетельствам историков, в районе современных населенных пунктов Орехово (финск. – Раасули) и Сосново (финс. – Рауту) скопилась группа недовольных беженцев в количестве примерно 3000 человек, которые хотели перейти в Финляндию, однако финны не были готовы к такому массовому исходу жителей со стороны России, не имеющих разрешения на пересечение границы, и закрыли пропуск через пограничный переход и таможенный пост.

По сути, это было первым в истории XX века случаем, когда финны отказались принять немногочисленный родственный народ на свою территорию.

Группа активистов численностью до 200 человек захватила Кирьясало и, оказав вооруженное сопротивление пограничному отряду красных, сохранила за собой контроль над захваченной территорией. По сути, это была народная инициатива непримирения с государственной политикой Советской России. Затем 9 июля было организовано собрание в Рауту, где при поддержке четырех сотен собравшихся была провозглашена только лишь идея создания независимой республики Северная Ингрия; до этого критического момента обсуждались вопросы лишь официального признания национальной автономии. Так 9 июля 1919 года был избран Временный комитет Северной Ингрии и Государственный совет, являвшийся главным органом управления на контролируемых территориях.

За время своего существования (июль 1919 – декабрь 1920) председателями Совета были Сантери Термонен, Юхо Пекка Кокко, Юрьё Эльфенгрен, Юкка Тирранен. Именно Ю. Эльфенгрен, деятельный молодой человек в звании капитана русской (дореволюционной армии), сыграл значительную роль в становлении новообразования. В свое время он командовал отдельным батальоном, который был главной воинской единицей вооруженных сил непризнанной республики, а незадолго до ликвидации Северной Ингрии отправился воевать в Крым, участвуя в апофеозе белого движения барона Врангеля.

С точки зрения государственных органов Советской России, акция неповиновения к северу от Петрограда была нежелательной, а представителей новообразования считали бандитами или, по меньшей мере, несознательными, заблуждающимися гражданами переходного времени, наподобие героев «Зыбушинской республики», мастерски описанных Б.Л. Пастернаком в романе «Доктор Живаго».

Уместно вспомнить, что во время Гражданской войны в России существовало несколько подобных республик на разных географических широтах, включая Дальний Восток).

С другой стороны, нет свидетельств того, что с Северной Ингрией велись какие-либо боевые действия; тут надо отдать должное большевикам – иначе бы «армию Ингерманландии» просто задавили количественно. Но нельзя исключать и возможность того, что Советская Россия уже тогда была связана международными соглашениями и мнением-позицией ряда независимых и авторитетных мировых держав, хотя это не помешало началу «той войны незнаменитой» – Зимней войны с Финляндией 1939–1940 гг.

Тем не менее, для правительства молодой советской республики события в Северной Ингрии послужили поводом воспринимать коренных ингерманландцев как неблагонадежный элемент. Новообразованная республика Северная Ингрия обладала государственными атрибутами: гербом, флагом, гимном, вооруженными силами и военной формой со знаками отличия, в том числе наградами (Крест Белой Стены и Крест участника освободительной войны), маломерным флотом, судом, органом печати – газетой «Кирьясалон саномат», почтой и собственными знаками почтовой оплаты – марками, которые сегодня считаются у филателистов большой редкостью. Все это говорит о более чем серьезном и ответственном подходе к организации автономии.

Значит, освободительная война все-таки велась или планировалась. С другой стороны, по сей день доподлинно не выяснены источники финансирования Северной Ингрии, и поэтому непонятны статьи доходов ее экономики. Очередным поворотным событием в истории Северной Ингрии стал «Тартусский мир», согласно которому, 6 декабря 1920 года был спущен государственный флаг Северной Ингрии, и в этот же день население нескольких деревень вокруг Кирьясало беспрепятственно ушло в Финляндию. В 1927 году территория Кирьясало вошла в Куйвозовский финский национальный район с центром в деревне Куйвози, в который входило более 60 финских национальных сельсоветов (расформированы в 1939 году) со всей национальной инфраструктурой, свойственной автономии: язык общения и официальное делопроизводство, преподавание в школах на национальном языке, национальный традиционный костюм и традиции сельского хозяйства.

В настоящее время в старых границах Ингерманландии проживает около 20 тыс. финнов-ингерманландцев, которых условно можно разделить две группы – эурямёйсет и савакот, отличающихся друг от друга по происхождению, говору, обычаям и традиционному стилю в одежде. Никто не хочет быть подвергнутым репрессиям, как к примеру, преподаватель Герценовского педагогического университета, этнический финн И.М. Леметти, который после публикации книги «Советская Ингерманландия» был арестован и умер в заключении. Перипетии крутых исторических поворотов в России неведомы никому. Но и замалчивать тему возрождения субэтнической группы финнов-ингерманландцев для людей с активной гражданской позицией немыслимо.

Сегодня Ингерманландия имеет статус национальной культурной автономии, но официально такого административного, а тем более государственного, образования на территории Ленинградской области не существует. Однако существуют потомки ингерманландских финнов, которым важны точные исторические сведения о своем народе, взаимоотношениях с соседями, поддержание и трансляция культурных традиций и перспективы возрождения этноса. Да и народ-то ведь неплохой, трудолюбивый. Но досталось ему в XX веке и от русских, и от финнов.

После 1991 года, когда президент Финляндской республики Мауно Койвисто «открыл путь для воссоединения» многим потомкам финнов, проживавшим до той поры на территории Советского Союза, более 70000 ингерманландцев поселились в «стране тысячи озер».

При подготовке книги мне удалось поговорить с гражданкой Финляндии Виолой Хейстонен (бывш. Яконен), уроженкой Северной Ингерманландии, община Лемпаапа, деревня Ойнала, все предки который были финнами (см. фото 1.1).

Фото 1.2. Представитель ингерманландского народа, гражданка Финляндии Виола Хейстонен, баллотировавшаяся в Парламент Финляндии дважды – от рабочей партии Финляндии

Вот, что она рассказала о своем непростом трудовом пути. Считаю, что рассказ Виолы Хейстонен, родившейся на территории Советского Союза (ее мама Хилма Семеновна Хейстонен дожила в Финляндии до 101 года), без всяких купюр здесь приведенный, поможет русским туристам и путешественникам от первого лица понять проблемы и чаяния, стоящие перед теми, кто перехал в Финляндию на постоянное место жительство и в течение нескольких десятилетий пытается выстраивать контакты с финским населением. Итак, вот рассказ Виолы Хейстонен.