Владимир Винокуров - Введение в феноменологию религии Страница 6

«Встреча» или «невстреча» с точки зрения современной феноменологии религии ставится в зависимость от механизма восприятия и понимания феномена. Все зависит от того, улавливает ли человек в этой «встрече» религиозный смысл. Сумеет ли он увидеть в предмете знак и наделить его значением и, тем самым, придать событию «встречи» смысл, иными словами увидеть в знаке священный символ, увидеть не просто знак, а нечто достойное понимания. Этот механизм разворачивается в трех основных моментах: выбор, интерпретация, проекция. Для описания феномена современная теория символа оперирует понятием «проекция», которая представляет «ту интерпретацию, которую наш интеллект выбирает из прочих в момент обнаружения каждого знака; без этого «выбора» он оставался бы для нас непонятным».[44] Проекция – интерпретация, которую выбирает человек из всех других для понимания данного знака. Способность человека воспринять и интерпретировать «святое» Рудольф Отто назвал способностью дивинации.

Для более точного обозначения «святого» как предмета феноменологии религии немецким профессором систематического богословия Рудольфом Отто было предложено достаточно многозначное понятие «numen» (воля богов, блуждающие божества, изображение божества, знак божественного могущества, духи дорогих покойников, изречение оракула). Корнелий Непот (род. ок. 100 до н. э.) и Марк Туллий Цицерон (106–43 до н. э.) называли словом numen «согласие богов», или «волю богов».

Чувствовать «нуминозное» означает «способность по-настоящему узнавать и признавать священное (нуминозное. – В. В.) в явлении».[45] Эту способность Отто и назвал «дивинацией». Дивинация (от divine (лат.) – по божественному, по воле богов, по вдохновению свыше, по наитию) традиционно являлась одной из важных составляющих практик прорицаний, предсказаний, гаданий (от divino (лат.) – обладать даром прорицания, пророчествовать, предсказывать, предчувствовать).[46]

Ранее эта тема разрабатывалась в Германии Фридрихом Шлейермахером в рамках либеральной теологии. Он выделял особое чувство для постижения божественного, основанное на интуиции, которую он называл созерцаниями (intuitus (лат.) – пристально глядеть, внимательно смотреть, обращать внимание, изумляться, с удивлением глядеть).[47] Это постижение не рационально, но чувственно-интуитивно, в нем душа открывается впечатлениям, исходящим от универсума.

Поиски Рудольфа Отто опирались на представления либеральной теологии. Он обращал внимание на то, что в понятии интуиции переплелись, очень трудно разделимые, чувственный и собственно интуитивный моменты восприятия. Он замечал, что Шлейермахер «иногда употреблял выражение «предчувствие» вместо главных для него «созерцания» и «чувства», подходя тем самым к профетической (пророческой. – В. В.) дивинации».[48] Именно акт дивинации, согласно Отто, дает возможность зафиксировать нуминозное.

В переживаниях нуминозного, согласно Отто, можно выделить семь моментов, собственно семь аспектов дивинации:

I. Момент переживания чувства тварности (имеется в виду переживание себя «как твари дрожащей»). В этой «дрожи» проявляется следующий момент нуминозного, момент ужаса. При этом ужас не рассматривается как высшая степень страха, но рассматривается как особое переживание.

II. Момент «Misterium Tremendum», представляющий комплекс переживаний, который включает: 1. Ужас (лат. – Tremendum). 2. Величие (лат. – Majestas). 3. Восторг. Энергия. Празднество. Гнев. 4. Misterium. Тайна. Диво, чудо; странность, удивительность.

Именно комплекс переживаний, присущих моменту «Misterium Tremendum», Фридрих Хайлер, последователь Рудольфа Отто, выделил как необходимый минимум для фиксации специфики религиозного переживания, сведя его к двум составляющим – удивлению и ужасу, определи в религию как «опыт встречи с ужасным и удивительным святым». В свою очередь, историческую основу формирования этого переживания Хайлер видит в соединении культа мертвых, в котором формируется переживание страха и даже ужаса перед лицом смерти, и культа плодородия, в котором формируется переживание радости и удивления, сопровождающее рождение.

III. Момент прославления, который проявляется в религиозных гимнах.

IV. Момент очарования, околдования, завороженности. (Fascinans от лат. – Fascino – околдовывать, зачаровывать, завораживать).

V. Момент переживания чудовищности, неслыханности происходящего.

VI. Момент благоговения, почтения, связанный с тем, что нуминозное проявило себя как величественное, как Sanctum (лат. – святое) и Augustum (лат. – высокое, величественное), как высшая ценность.

(VII). Момент «Грубого». Согласно Отто, этот момент связан с наиболее ранним историческим периодом в развитии религии, с мифологическими и демоническими ее элементами, с животными и человеческими жертвоприношениями.[49] Момент «Грубого» связан с тем, что на самых ранних этапах проявления нуминозное не отделяется от природных объектов и связывается с ними. Преодоление этого момента Отто связывал с этизацией и интеллектуализацией нуминозного. Однако Хайлер решительно подчеркнул, что попытки создать религию вне поклонения предметной сфере ведет к ее вырождению.

В строгом смысле, для Рудольфа Отто numen есть иррациональная сторона святого. Numen есть «святое минус его рациональная и нравственная компоненты».[50] Тем самым numen – божественное – определяется «как совершенно другое», «как абсолютно и полностью отличное: оно не похоже ни на человеческое, ни на космическое».[51] Мирча Элиаде считает столь жесткое разделение рациональных и иррациональных элементов непродуктивным, поскольку это не дает возможности представить «священное во всей его полноте», и сам определяет «священное» как то, «что противопоставлено мирскому».[52] Фридрих Хайлер, один из основоположников феноменологии и сравнительной истории религии, замечает, что «numen – священное и божественное – находится по ту сторону чувственного восприятия, но он видим и слышим в оболочке внешних явлений, его можно представить с помощью картин, нарисованных воображением, и постичь в определенных душевных переживаниях».[53] Из этого положения Хайлера вытекала и структура нуминозного (священного) мира.

§ 3. Структура священного мира

Фридрих Хайлер, рассматривая структуру нуминозного, ввел понятие «священного мира», представил ее в виде графического изображения – три концентрических круга, каждому из которых соответствует определенная область проявления святого: область священных предметов, область священных представлений и область священных переживаний.

Сама фигура круга, положенная в основу структуры священного мира, выбрана далеко не случайно. С точки зрения Хайлера, рациональное постижение нуминозного возможно лишь посредством формулы, введенной Николаем Кузанским – coincidentia oppositorum (гармония контраста, или гармония противоположного. – лат.) или compositum oppositorum (композиция контрастов или соединение противоположностей). Противоречие – предел рационального. В качестве примера он приводит мистику Упанишад, замечая, что: «Бог – это существующее и потустороннее, выразимое и невыразимое, реальное и нереальное. Он «меньше, чем самый маленький, и больше, чем самый большой».

«Он движется и не движется, вдали он так же близок.

Во всем он внутри, и он вне всего» (Isa-Upanisad)».

Безграничность окружности круга решительно отличается от бесконечной прямой линии, поскольку, как замечал Анри Пуанкаре, круг безграничен, но конечен,[54] то есть у него есть начало и конец, но нет границы между ними. В этом смысле два ограничивающих друг друга представления, которые противоположны друг другу, могут быть размещены на его кривой, не разорвав ее.

Из диаграммы священного мира Хайлера видно, что ближе всего к нуминозному центру находится сфера чувств – область переживаний. При этом все три круга имеют общий центр, который, однако, никак на схеме не обозначен, но он предполагается, он задан самой конструкцией фигуры. Он – то единое, которое проявляет себя во множестве предметов, представлений и переживаний. Он – тайна, неизвестный центр священного мира, dues absconditus, скрытый Бог. Центр структуры в предметную область феноменологии не входит, поскольку представляет неявленное безымянное святое, dues absconditus (скрытое божество). Именно к нему обращены слова молитвы Николая Кузанского: «Ты, дарующий бытие и жизнь, Ты – тот, кто облекается различными культами в различные формы и называется разными именами, потому что Ты остаешься тем, кто Ты есть, неузнанным и непроизнесенным…».[55]

То, что окружает сакральный центр – это его собственное проявление – иерофания (М. Элиаде), образующая все многообразие исторических религий, представлений и переживаний. Отношение этих трех концентрически организованных областей описывается понятием «корреляция». Дивинация как раз и выступает одной из возможностей установления корреляции между областями проявления священного. Другой возможностью осуществить связь трех областей является священнодействие – ритуал, принцип которого «обмен» силами, то есть для того чтобы получить, необходимо отдать. Это принцип жертвоприношения.