Учимся говорить по-русски. Проблемы современного языка в электронных СМИ - Коллектив авторов Страница 6

Логико-лингвистический критерий оценки качества журналистского текста

Для журналиста «логика должна стать тонким и совершенным инструментом, которым надо уметь владеть» (Накорякова 2011: 59). Несоблюдение законов логики делает содержание журналистского текста туманным.

Если смысл заголовка (пусть даже и правильного с собственно-лингвистической точки зрения) не является определенным, если заголовок не соответствует содержанию материала, если в тексте происходит подмена смысла, выраженного заголовком, — мы уже сталкиваемся с нарушением законов логики.

Сын Хабенского забывает русский язык (заголовок; вынесенный в заголовок факт — лишь один из многих, упомянутых в журналистском материале; нарушение закона тождества).

Погоня за миллионерами снова в моде (заголовок). Далее читаем о том, что современные «мужеискательницы», как правило, ориентируются «на доход избранника в сто тысяч рублей в месяц».

Подобные акценты или подмены журналист делает с целью преувеличить что-либо, представить сообщаемое поярче (а иногда и поскандальнее) и тем самым привлечь внимание читателя к своему материалу:

Вайкуле назвала Бусулиса мужем (подпись под фотографией; в тексте статьи: Это мой парень! — представила она его журналистам; нарушение закона противоречия).

Различного рода нарушения законов логического мышления, допущенные в журналистских текстах, детально охарактеризованы в книге К. М. Накоряковой «Литературное редактирование. Общая методика работы над текстом» (Накорякова 2011: 59–82).

Бочка меда в ложке дегтя (заголовок журналистского материала о телевизионных встречах президента с народом; исходный фразеологизм — ложка дегтя в бочке меда). Заголовок объяснить, конечно, можно: положение в стране — это ложка дегтя (всего лишь ложка?), беседа с президентом — бочка меда; и все же: как бочка меда может вместиться в ложке дегтя? Не учтены размеры предметов, обозначенных словами «бочка» и «ложка».

Весьма часто журналист пытается «подтянуть» факты под свои представления о действительности, нарушая закон достаточного основания:

Практически восемь опрошенных из десяти — 78 % — высказались за возвращение в школьную программу такого предмета, как начальная военная подготовка (НВП). Отвечая на вопрос, преподаванию каких предметов следовало бы уделить наибольшее внимание, респонденты на первые места поставили русский язык (68 %) и математику (53 %). ‹…› Выходит, подавляющее большинство россиян хочет, чтобы из школьных стен выходила молодежь, умеющая считать и писать, крепкая телом и умеющая стрелять. Все остальное — лишнее! ‹…› Над нашими просторами витает вирус агрессии, с каждым днем становясь все опаснее. (Было бы неплохо указать и количество респондентов. Или их было всего десять?)

Такие ошибки не так уж безобидны, если анализ социальных проблем подменяется бездоказательными оценками журналиста:

Невежество беспринципность, формализм — вот качества, которые культивировались последние годы в учительской среде. Пора откровенно признаться: наше образование стало территорией тотальной лжи. ‹…› Имитационный образовательный механизм оставался нетронутым. И деградация продолжается. Фактов, подтверждающих сказанное, в журналистском тексте не было.

Часто следствием нарушения законов логики является многословность материалов, препятствующая адекватному пониманию написанного. На наш взгляд, желательно обходиться минимумом фактов и рассуждений, но при этом заботиться об их предельной выразительности и убедительности (лаконичность — это не краткость во имя краткости, это — сочетание краткости с точностью, ясностью, полнотой изложения).

Соблюдением законов логического мышления обусловлено и совершенство композиции журналистского материала.

Лингво-этический критерий оценки качества журналистского текста

«В последние десятилетия возникла особая необходимость в морально-этической оценке языка СМИ, дополняющей собственно лингвистическое рассмотрение речевых явлений. Невозможно, например, ограничиться только нормативно-языковой характеристикой примеров, вызывающих ассоциации с насилием, криминалом…» (Бессарабова 2010: 15, 16). «В поле зрения лингвоэтики оказываются языковые способы выражения морально-этических отклонений в жизни общества ‹…›. Последствия отклонений, сбоев отмечены словом, переданы им: размывание в слове представлений о добре и зле (жестокость в отношении к слабым и беззащитным, героизация криминала); упрощенное отношение к жизни, не отягощенное размышлениями о ее смысле ‹.›; деловая, вещная оценка духовности и красоты ‹.› и многое другое» (Бессарабова 2015: 187).

Лингвоэтический критерий оценки качества журналистского текста не дает нам права признать достойными образцами речи журналиста следующие микроконтексты (приведем только «благозвучные» примеры):

Шнур хмур (заголовок; материал о новом ток-шоу «Про любовь» с ведущими Сергеем Шнуровым и Софико Шеварднадзе. «Однако первый эфир разочаровал. Шнуров явно чувствовал себя не в своей тарелке и оживлялся, только когда речь заходила об алкоголе и мордобое»). Как совместить оценочность журналистской речи и соблюдение этических норм (в данном случае — в заголовке) — одна из важнейших задач журналистской практики.

Басков прикрыл достоинство кристаллами Сваровски (заголовок; текст: Ракушка, прикрывавшая мужское достоинство певца, сделана из кристаллов Сваровски). Стоит ли привлекать внимание читателя к непристойному (да еще используя в качестве эвфемизма слово «достоинство»)?

Топ-5 секс-маньяков мира (заголовок). Различного рода «топы» (рейтинговые «вершины») выделяют лучшее из имеющегося. Насколько приемлемо употребление слова «топ» по отношению к маньякам? Почти безоценочное перечисление их преступлений (как и позитивная оценка, содержащаяся в сочетании «топ-5», т. е. «пять лучших» маньяков) придает материалу развлекательный характер.

Недопустимо, на наш взгляд, строить образность текста на обращении к безнравственным желаниям и поступкам человека:

Отчего же не подсмотреть в замочную скважину восточного дворца, удобно устроившись на диване (о реалити-муви «Восточные жены»).

Четыре смерти и восемь версий (заголовок; подзаголовок: Кто виноват в убийстве сотрудницы «Роснефти» и ее детей? Предлагаем читателям выступить в роли присяжных). Насколько оправдано такое равнодушное отношение к чужой беде и предложение читателям «поиграть» в присяжных заседателей?

«В сегодняшней ситуации журналист в своем речевом поведении (и это наше глубочайшее убеждение) не имеет права уподобляться «пиплу, который все схавает», переходить на его язык» (Бессарабова 2015: 187).

Лингво-культурологический критерий оценки качества журналистского текста

Журналистский текст ценен еще и тем, что — посредством слова — отражает ключевые концепты нашей культуры. Более того, он является мощным средством внедрения в когнитивную систему реципиента определенных концептуальных конструкций, «моделей мира» (Язык и моделирование социального взаимодействия 1987: 7). Какая именно модель мира конструируется в сознании реципиента (читателя), в значительной степени обусловлено словоупотреблением, в частности языковым воплощением концептуальной картины мира автора текста — журналиста. К сожалению, в журналистских текстах нередки случаи словоупотреблений, будто нивелирующих значимость важнейших для каждого человека и для страны в целом понятий:

культура бандитско-воровской жизни России (можно ли рассматривать понятие «культура» вне понятия «духовность», как связаны с понятием «духовность» бандитизм и воровство?);

Моральная установка! Надо вывести все в позитив! К лету надо поднять настроение страны! (какова связь между настроением страны и моралью?).

Если в качестве критерия оценки журналистского текста ввести критерий лингвокультурологический, то журналистские тексты, стирающие глубинный смысл