Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира Страница 7

Надо сказать, что любвеобилие Соломона непосредственным образом отразилось на его строительной деятельности в Иерусалиме. Значительная часть царского дворца была отведена под покои его жен и наложниц. Если учесть, что мудрейший из царей, согласно библейским текстам, имел 700 жен и 300 наложниц, можно представить себе, что жилищный вопрос действительно требовал кардинального решения. Известно, что для наиболее важной из царских жен, дочери фараона, был построен отдельный дом. Остальные дамы тоже были окружены вниманием и заботой царственного супруга. На горе за пределами Иерусалима он воздвиг для них многочисленные языческие капища для отправления тех религиозных культов, к которым они принадлежали. Завидная веротерпимость древнееврейского монарха как будто предвосхитила разноликую многоконфессиональность современного Иерусалима. Однако у составителей Библии подобная широта взглядов не считалась добродетелью. Напротив, Соломон сурово порицается за то, что «уклонил сердце свое от Господа Бога Израилева».[22] Устами самого Всевышнего его царству предрекается гибель.

За тридцать три года Давидова правления в Иерусалиме и сорок лет царствования Соломона город достиг вершины своей столичной славы. Он стал признанным торговым центром на Ближнем Востоке, пользовавшимся известностью у купцов из Египта и Сирии. С ним вели торговлю ближайшие соседи Израильского царства финикийцы, а также далекая загадочная страна Офир.

Несмотря на свою славу мудрейшего из царей, Соломон, однако, не сумел приумножить и упрочить наследие, переданное ему Давидом. Его грандиозные строительные проекты и слишком расточительный образ жизни истощали государственную казну. Расплачиваться за долги приходилось в том числе и ранее завоеванными территориями. К тому же в северных израильских племенах, которые так никогда и не смирились с возвышением Давидова рода Иуды, росло недовольство тяжелыми податями, наложенными Иерусалимом, и особенно принудительной трудовой повинностью, которую ввел царь для осуществления строительных работ.

После смерти Соломона (между 930 и 920 г. до н. э.) его преемники уже не смогли сдержать нараставший сепаратизм Севера, и созданное Давидом государство распалось. Десять северных племен объединились в царство Израиль, столицей которого стала Самария, находившаяся севернее современного города Наблус. Иерусалим остался столицей небольшого южного царства Иудеи.

С распадом единого государства в истории израильского народа начинается период междоусобиц, военных поражений и религиозных конфликтов. Два маленьких государства, лежавшие на пути могущественных завоевателей древнего мира — Египта и Ассирии, — не могли защитить себя от превосходящих по силе врагов. Всего два столетия просуществовало Северное царство Израиля. В 721 г. до н. э. ассирийские армии стерли его с лица земли, депортировав большую часть населения. Ассирийская империя безвозвратно поглотила пленников, и след десяти израильских племен с тех пор затерялся в истории.

Иудея, однако, сумела сохранить свою целостность, хотя и в качестве зависимого от Ассирии государства-данника. Иерусалим, утративший былой столичный блеск и свое значение символа национально-религиозного единства народа, предстает перед нами в следующие столетия после смерти Соломона как центр периферийного вассального царства с чередой сменяющих друг друга на троне не слишком удачливых правителей. Среди них нет уже личностей масштаба Давида и Соломона, да и решать им приходится другую историческую задачу: подчиниться ли унизительному иностранному господству, но сохранить при этом свою национально-религиозную самобытность или сопротивляться до конца, рискуя потерять все.

Ассирийские завоеватели не только обложили иудейских царей тяжелыми податями, но, по обычаям Древнего Востока, заставили поклоняться в иерусалимском храме ассирийскому богу Ашшуру в знак его превосходства над богом побежденных израильтян. Иерусалимские жители поклонялись и другим языческим богам, в том числе финикийскому богу неба и плодородия Молоху, которому в особых случаях приносили человеческие жертвы. Его жертвенник был установлен на склоне Гинномской долины западнее Иерусалима. При царе Иосии, истреблявшем идолопоклонство, долина была превращена в городскую свалку. В гигиенических целях там постоянно горел огонь. Люди, испытывавшие ужас и отвращение к этому месту, видимо, стали отождествлять его с геенной огненной — символом вечного мучения.

Иудейские цари, исходя из политической конъюнктуры и личных пристрастий, либо поощряли идолопоклонство своих соплеменников, либо энергично боролись против осквернения своих религиозных святынь. В книгах Священного Писания поэтому они разделяются на праведных и нечестивых в зависимости от их преданности Богу праотцов. По иронии истории, нередко веротерпимость и склонность к компромиссам «нечестивых» царей не только обеспечивала народу мир, но и спасала его от истребления, тогда как воинственность «праведных» затягивала в разрушительные бури.

Показательны в этом отношении события, происходившие в период длительного (716–687 гг. до н. э.) правления в Иерусалиме Езекии, одного из наиболее «праведных» царей эпохи первого храма. Езекия изгнал из храма жрецов Ашшура и других языческих богов и вновь освятил его во имя Яхве. В пылу мятежных настроений он вознамерился вернуть Иудее независимость и прекратил выплату дани ассирийцам. Возмездие последовало незамедлительно. Ассирийский царь Синаххериб вторгся в Иудею, разрушая ее города и селения. Его летописец записал, что осаде подверглись 46 укрепленных городов и крепостей и бессчетное количество близлежащих селений, а сам царь Езекия оказался запертым в своей царской резиденции в Иерусалиме, как птица в клетке.[23] Только громадный выкуп, для выплаты которого пришлось снять золотые пластины с колонн и дверей храма и опустошить иерусалимскую казну, позволил Иудее избежать участи соплеменников из Северного царства.

Однако разорительный урок не пошел на пользу, и как только Синаххериб был отвлечен трудностями, возникшими в других частях его империи, Езекия восстал вновь. На сей раз ассирийские войска осадили Иерусалим с севера, приготовившись к штурму. Внезапно им был отдан приказ прекратить наступление и возвратиться в Месопотамию. Причина столь чудесного спасения Иерусалима остается исторической загадкой: то ли армия понадобилась для подавления восстания халдеев на юге Месопотамии, угрожавшего лишить власти царя Синаххериба, то ли в военном лагере вспыхнула эпидемия страшной бубонной чумы. Иудеи же были убеждены, что помощь Иерусалиму пришла свыше: «И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые».[24] Какова бы ни была причина, Синаххериб ушел из-под стен Иерусалима и больше не возвращался. Вскоре после этого Езекия умер, а его преемник поспешил умиротворить ассирийцев, возобновив выплату дани.

Внешние угрозы и поток беженцев из других областей Иудеи, особенно после разрушительного нашествия Синаххериба, стимулировали развитие Иерусалима. Новые жилые кварталы, возникавшие вне старых стен на холме города Давида и на склонах к западу от Храмовой горы, требовали укрепления и обустройства на случай вражеской осады. Поэтому предусмотрительный царь Езекия развернул в Иерусалиме крупное строительство. Он восстановил и усовершенствовал прежние оборонительные сооружения и возвел новую внешнюю стену.

Долгое время у ученых не было единого мнения относительно размеров Иерусалима в тот период. Только после 1967 г., когда израильские археологи начали вести интенсивные и планомерные раскопки в еврейском квартале и других частях Старого города, были обнаружены остатки стен и жилищ, свидетельствующие о том, что в VIII в. до н. э. Город разрастался в западном направлении. Современные израильские ученые считают, что в это время население Иерусалима составляло 8–9 тыс. человек и на его территории могло располагаться до 12 тыс. строений.[25]

Езекия позаботился и о решении одной из самых насущных для любого ближневосточного города проблем — о снабжении Иерусалима водой. Под склонами города Давида в горной породе был прорублен туннель длиной около 500 м, подводивший воды Гионского источника, находившегося за стенами города, к Силоамскому бассейну внутри города. С течением времени эта система водоснабжения вышла из употребления и о ее существовании никто не подозревал вплоть до конца XIX в., когда 16-летний иерусалимский подросток решил из любопытства обследовать сырой и грязный туннель. Пробираясь на ощупь в кромешной темноте, где-то в самой середине своего пути он почувствовал, что его пальцы скользят по выбитым на стене знакам. Так был обнаружен один из древнейших и самых длинных текстов на древнееврейском языке библейского периода. Силоамская надпись, хранящаяся теперь в Археологическом музее Стамбула, рассказывает о том, как шли навстречу друг другу с противоположных концов две группы рабочих, прорубавших туннель, как на последних этапах работы они ориентировались по голосам друг друга и как, наконец, встретились посредине. Так еще один библейский рассказ о строительстве водопровода в Иерусалиме приобрел вполне реальные очертания.