Виктор Ульяненко - Китай: версия 2.0. Разрушение легенды Страница 7

Мы с вами помним, что конфуцианская концепция семьи достаточно подробно регламентировала роль и место каждого члена «базовой ячейки», определяла взаимные обязанности родителей и детей, мужа и жены, старших и младших братьев и сестер и т. д. и т. п. (описывать здесь подробности бессмысленно, учитывая бескрайние по высоте горы разнообразной литературы по конфуцианским делам, накопившейся в мире к настоящему моменту). Не будем также забывать о том, что вышеназванная концепция не делегировала никому прав без обязанностей или обязанностей без прав, что благосостояние или временами даже выживание конкретной семьи зависело от той крепости, с которой в менталитете ее членов были «зашиты» конфуцианские алгоритмы поведения. И в том, что касается не далекого Средневековья, а нашего с вами века, немаловажным фактором в блестящем развитии Китая является все та же семейная система отношений, уходящая корнями в глубь веков.

Как только что говорилось, в конфуцианской семейной концепции обязанности родителей и детей были различными, но при этом обоюдонаправленными. И если не вдаваться в детали, то нынешняя китайская семья выглядит вполне себе замечательно: родители вкладывают в своих отпрысков душу и любовь, дети платят им взаимностью — взгляните на счастливые лица взрослых и детей, толпы которых гуляют вместе в выходные в городских парках, запускают воздушных змеев и лакомятся разнообразными вкусностями… А можно ли считать, например, не в полной мере следующими традиции китайских родителей, поголовно готовых разбиться в лепешку ради хорошего образования своих отпрысков с тем, чтобы обеспечить последним достойное будущее? Тут ведь не только исполнение родительского долга, но и традиционное для конфуцианских постулатов высочайшее уважение к учению и знаниям.

«Ну какой же родитель не заботится о будущем своего ребенка?» — резонно заметит читатель. Правильно, теперь представьте себе… себя, если у вас есть дети, или какого-нибудь вашего очень хорошего знакомого или родственника, известного в вашем кругу любовью к отпрыскам. Представили? Теперь аккуратненько умножаем примерно на пять — и получаем родителя китайского. Ясно, о чем речь идет? «Средний» не-китайский человек, если что, на такие жертвы в принципы не способен.

С другой стороны, в том, что касается выросших детей, то «сяо» — сыновняя почтительность — бьет из них как из шланга. И заботятся они о своих стареющих родителях (если позволите, здесь мы с вами сконцентрируемся на материальном и оставим в стороне жертвоприношения предкам и прочие культурно-духовные подробности), и стараются непременно навестить их на выходных, и материально помогают так, что обычный российский пенсионер обзавидовался бы…

…С работой для обычного человека в Поднебесной давно уже не бывало просто и комфортно, благодаря, понятное дело, перенаселенности страны. Если ты не владеешь дефицитной профессией (чтобы овладеть которой, нужно бог знает сколько времени, где и как учиться) или у тебя нет хороших «гуаньси» — связей (о них — в соответствующей главе), то перспективы китайского трудоустройства вовсе не блестящи, мягко говоря. Понятно, что за годы экономических реформ и бурного роста экономики в Китае были созданы сотни миллионов новых рабочих мест, но… и кризисы (из которых Поднебесная выходила с честью, но объясните это простому безработному), и нынешняя реструктуризация приводили и приводят и к массовой потере работы. Нынче и высокая квалификация в некоторых областях может не пригодиться: «белые воротнички» и приличные адвокаты (очень уж их много развелось) вылетают с насиженных мест, как баллистические ракеты, и только хорошие рабочие и техники на фоне развития производств не особенно беспокоятся о будущем.

Куда деваться китайцу или китаянке без хорошего образования и квалификации, без связей и особенных финансовых средств? Как найти работу, чтобы прокормиться самому и прокормить пожилых родителей? Эта проблема, между прочим, касается сотен миллионов деревенских и «околодеревенских» (поверьте, в уездном центре трудовых вакансий для обычного жителя тоже не пруд пруди) жителей — надеюсь, мы с вами помним, что городское население Китая только совсем недавно сравнялось по численности с сельским… Подождите немного, сейчас поймете, к чему это я.

Еще в 1990-е годы вышеупомянутые сотни миллионов хлынули широким потоком из сельской местности, где они считались «избыточной рабочей силой», в города — за лучшей долей для себя и своих семей. Нужно было видеть, какие очереди вчерашних крестьян, а ныне чернорабочих на каком-нибудь строительном объекте выстраивались в день получки к ближайшему почтовому отделению — отправлять денежку домой; что характерно, значительную часть этих толп составляли молодые, явно неженатые парни… Это были времена строительного бума в Поднебесной, так что векторы денежных потоков от темных и необразованных, но свято выполняющих свой семейный долг китайцев к их родителям были визуально очевидны. Теперь подобные очереди я вижу реже, но мигрировавшее в города население никуда оттуда не делось (продолжает прибывать и новое), и вести себя оно продолжает все тем же традиционным образом.

А девушке с девятью классами деревенской неполной средней школы куда деваться? Замуж, говорите, поскольку в Китае диспропорция между мужским и женским населением и практически любая женщина востребована? Отчасти верно, но эта формула как-то не всегда автоматически материально обеспечивает родителей девушки, и… и потоки молодых гражданок текут в города, где и находят свои места в индустрии обслуживания… И что? И та же схема: койко-место в общежитской комнате на восемь человек, работа с утра до вечера (а у кого и с вечера до утра), питание за три копейки в день и отсылание заработанных денег родителям. Систематически и безропотно…

Ну и много вы у нас в России таких детей видели? Вот вам и Конфуций вместе с «сяо», пожалуйста.

Новое время — новые песни

Тем не менее Поднебесная не остается неизменной (кто видел своими глазами, как изменился Китай даже за последние десять лет, ого-го как это подтвердит), и основная ячейка ее общества тоже меняется; и, что самое важное, трансформируются и отношения в этой самой ячейке. Как мы с вами знаем, действующая в Китае с 1980‑х годов массированная политика контроля рождаемости преуспела в основном в городах; не буду утверждать, что на деревню никакого влияния эти действия властей не оказали, но для сельской семьи иметь несколько детей все же было нормой, а не исключением, несмотря на все рычаги давления, задействованные правительством. Кроме того, мудрая китайская власть, стремясь всеми силами избежать любого социального напряжения, всегда оставляла для «лаобайсин» («простонародья») лазейки, с помощью которых при очень большом желании можно было обойти строгий закон.

Для жителей китайского села, лишенных перспектив какой-либо пенсии до самого недавнего времени, рождение в семье только одного ребенка означало угрозу нищей старости — это понималось народом, осознавалось и властью; в результате китайская деревня, несмотря на развешенные и расклеенные повсюду лозунги «Хайши шэн игэ хао» («А все-таки хорошо родить [только] одного»), несколько поуменьшив обороты размножения, не стала все ж таки однодетной. Тем более что власть, где и когда официально, где и когда не очень, разрешала сельчанам иметь как минимум двоих. Большинство крестьян этим не ограничивалось; говорят, это привело к появлению десятков миллионов «граждан-невидимок», которые не значатся ни в каких данных переписи и учета и о которых властям неизвестно… Это утверждение не совсем точно: как вы себе представляете возможность утаить рождение ребенка от соседей, которым всегда все известно, и местных органов власти, которым всегда все и обо всем доносят (а если, скажем, заместитель старосты живет через два дома, то и доносов особенных не требуется)? Так что «первоначально не зарегистрированных» — да, но «никому не известных» — нет, разумеется. Лозунги же воздействуют на сознание людей, для которых дети — гарантия собственного выживания в будущем, мягко говоря, не совсем уж тотально.

Горожане же попали под «контроль рождаемости» довольно крепко. Не нужно полагать, что за нарушение установки «одна семья — один ребенок» полагается немедленный расстрел на месте (как ни странно, у нас много людей, думающих примерно так): рыночная эпоха — рыночные и средства контроля, городскому жителю было и есть что терять в случае чего — второй ребенок означал выплату штрафов, потерю льгот за первого, много нервотрепки с домкомом (общественники, традиционно активные в Поднебесной, еще совсем недавно были задействованы в исполнении политики контроля рождаемости в первую голову: еще совсем недавно, к примеру, они вполне могли без всяких там лишних стеснений прямо у подъезда поинтересоваться у проживающих там папы или мамы недавно родившегося ребенка, каким способом они — папа и мама, конечно — теперь собираются предохраняться) и грозил на много лет подорвать благополучие и обогащение семьи… Патриотические лозунги и убеждение, штрафы и льготы, кнут и пряник за несколько лет здорово изменили идеологию горожан. Многие стали действительно верить, что один ребенок — это хорошо, здорово и единственно верно. Ниже процитирую краткую выдержку с одного из российских «профессиональных сайтов о Китае», укравшего текст из каких-то китайских официозных агитматериалов (без всяких ссылок на последние, конечно же): «Желательность поздних браков, позднего рождения ребенка, ограничение числа детей с целью обеспечения здоровья и благополучия следующего поколения уже стали общим пониманием китайцев. В молодых семьях одинаково рады мальчику и девочке. Создание счастливой и гармоничной маленькой семьи, научный и цивилизованный образ жизни постепенно становятся общественной нормой. В то же время плановое деторождение позволяет китайским женщинам избавиться от патриархальных традиций многодетности и тяжести домашних забот, а это существенно влияет на повышение общественной роли женщины, уровня здоровья матери и ребенка».