Риккардо Николози - Вырождение семьи, вырождение текста: «Господа Головлевы», французский натурализм и дискурс дегенерации XIX века Страница 7

Greenslade 1994 / Greenslade W. Degeneration, Culture and the Novel, 1880–1940. Cambridge, 1994.

Hurley 1996 / Hurley K. The Gothic Body. Sexuality, Materialism, and Degeneration at the fm de siècle. Cambridge, 1996.

Kaiser 1990 / Kaiser E. Wissen und Erzahlenbei Zola: Wirklichkeitsmodellierung in den Rougon-Macquart. Tubingen, 1990.

Kramer 1970 / Kramer K. D. Satiric Form in Saltykov’s Gospoda Golovlevy // SEEL Vol. 14. № 4 (1970). P. 453–464. Kupferschmidt 1958 / Kupferschmidt H.-G. Saltykow-Stschedrin: Philosophisches Wollen und schriftstellerische Tat. Halle (Saale), 1958.

Larkin 1977 / Larkin M. Man and Society in Nineteenth-Century Realism: Determinism and Literature. London, 1977.

Leibbrand/Wettley 1961 / Leibbrand W., Wettley A. Der Wahnsinn: Geschichte der abendlandischen Psychopathologie. Freiburg; Mtinchen, 1961.

Malinas 1985 / Malinas Y. Zola et les heredites imaginaires. Paris, 1985.

Muller 1987 / Muller H.-J. Zola und die Epistemologie seiner Zeit // Romanistische Zeitschrift fur Literaturgeschichte. Vol. V (1987). S. 74–101.

Nye 1984 / Nye R. A. Crime, Madness, and Politics in Modern France: The Medical Concept of National Decline. Princeton, 1984.

Pellini 1998 / Pellini P. Naturalismo e verismo. Firenze, 1998.

Pick 1989 / Pick D. Faces of Degeneration: A European Disorder, 1848–1918. Cambridge, 1989.

Roelcke 1999 / Roelcke Krankheit und Kulturkritik: Psychiatrische Gesellschaftsdeutungen im btirger-lichen Zeitalter (1790–1914). Frankfurt; N.Y., 1999.

Sirotkina 2002 / Sirotkinal. Diagnosing Literary Genius: A Cultural History of Psychiatry in Russia, 1880–1930. Baltimore; London, 2002.

Zola 1968 / Zola Ё. CEuvres completes / Ed. by H. Mitterand. Paris, 1968. Vol. 1–15.

Перевод с немецкого Татьяны Ластовка

Примечания

1

Цит. по: [Николаев 1988: 88].

2

Михайловский и далее полемизирует с Достоевским, подшучивая над противопоставлением «заурядных» писателей исключительным талантам: «Можно, кажется, установить такую общую формулу, допускающую, конечно, исключения: заурядному таланту нужна исключительная фабула, исключительный талант довольствуется заурядной фабулой». Именно Достоевский является, согласно этой формуле, исключительным, но с другой стороны, его поэтика coups de theatre имеет своим признаком определенную замкнутость в себе: «<…> Достоевский никогда не мог, да и не хотел, отказывать себе в жестоком удовольствии беспредметной игры на нервах читателей именно ради самой этой игры» [Михайловский 1957: 579] Для Михайловского в «исключительности» творчества Достоевского есть нечто вполне «заурядное».

3

Следствием фабульной редукции в романе «Господа Головлевы» является, по мнению К. Д. Крамера, тот факт, что история содержит крайне небольшое число конфликтных ситуаций или описаний напряженных отношений между социальными классами [Kramer 1970:455]. Охарактеризованный советскими литературоведами как «социально-критический» роман, по мнению автора, таковым не является.

4

Все цитаты из произведений Салтыкова-Щедрина даны по изданию: Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: В 20 т. М., 1965–1972. При цитировании указываются номер тома и соответствующая страница.

5

Порфирий Головлев как «антигерой» — ср.: [Тоддб 1976]. Здесь, однако, не проводится сравнение с антигероями натурализма, хотя жадность и скрупулезность Порфирия по отношению к своей матери напоминают «антигеройские поступки» Пьера Ругона.

6

Для Салтыкова-Щедрина возможность романного продолжения есть нечто иное, чем для Достоевского: продолжение искушает не разнобразием авантюры, а разнобразием вариаций той же самой фабулы.

7

Единственная история вырождения, структура которой отлична от остальных, повествует о Анниньке и Любоньке, племянницах Порфирия. Совершив побег из имения, они попадают в нищий провинциальный театр и ведут жалкое существование. После публичного скандала, одна из них кончает жизнь самоубийством, а другая возвращается в Головлево, что само по себе означает смерть. Все это происходит, так сказать, за кулисами и напоминает «классическую» натуралистическую фабулу с характерным для нее развитием сюжета, что еще больше усиливает клаустрофобическую монотонность головлевского вырождения.

8

В своей рецензии С. Сычевский указывает на параллели в описаниях вырождения семьи как социального феномена в том и другом произведении: «Если сопоставить картины Золя и картину Щедрина, то многое можно сказать о причинах упадка семьи» (Одесский Вестник. 1876. № 8,п; цит. по: [XIII: 655]).

9

Это касается прежде всего описаний алкоголизма. Арсеньев сравнивает кончину Купо в «L’Assommoir» с последними днями Степана Головлева: «Тут нет ни клинических терминов, ни стенеографически записанного бреда, ни точно воспроизведенных галлюцинаций; с помощю нескольких лучей света, брошенных в глубокую тьму, перед нами возстает последная вспышка бесплодно погибшей жизни» [Арсеньев 1906:194].

10

«Щедрин, не отрицая значения наследственности, последовательно проводил принцип социальной детерминированности внутреннего мира и поведения личности» [Бушмин 1966:370–371].

11

См., например: [Бушмин 1959:171–194]. Подобным же образом рассуждает и немецкий исследователь Х.-Г. Купферш-мидт [Kupferschmidt 1958: 87–92].

12

«Щедринские методы передачи человеческой психологии были направлены не только против психологизма эмпирического и натуралистического, но и против психологизма идеалистического, тенденции которого резко проявлялись в творчестве Ф. М. Достоевского» [Эльсберг 1940:296].

13

В рецензии 1875 года на публикацию одной главы из семейной хроники Головлевых А Скабичевский подчеркивает, что очерк Салтыкова-Щедрина являет жуткую картину из жизни помещиков до реформы и видит исторические корни сложившейся ситуации в социальной критике [Скабичевский 1906: 233].

14

«И какую неутомимость, какой железный организм нужно иметь, чтобы выдержать труд выслеживания, необходимый для создания подобной эксрементально-человеческой комедии!» [XIV: 155]. Примечательна игра слов «экпериментальный» — «экскрементальный».

15

О проблематизации дихотомии «описывать vs. рассказывать» в контексте натуралистической литературы см.: [Baguley 1990:184–203].

16

В России большой успех имели особенно «Le Ventre de Paris» (1873) и «La Conquete des Plessans» (1874). В 1874 году Тургенев писал Золя: «On пе lit que vous еп Russie» (цит. по: [Gauthier 1959:37]).

17

В 1875 году в октябрьском и декабрьском выпусках «Отечественных записок» были изданы «Семейный суд» и «По-родственному», по первоначальному замыслу автора — последние главы цикла «Благонамеренные речи». В ходе работы у Салтыкова-Щедрина родилась идея отдельной семейной хроники, последующие части которой выходили еще как главы «Благонамеренных речей» («Семейные итоги» — март 1876 года и «Передвыморочностью» — май 1876 года). Последняя глава «Благонамеренных речей» называлась «Племяннушка»; следующие тексты — «Выморочный» и «Семейные радости» — выходят (в августе и декабре 1876 года соответственно) как самостоятельные произведения. Последняя глава истории появилась после четырехлетнего перерыва, в мае 1880 года, под названием «Решение. Последний эпизод из головлевской хроники» и в книге получила иное название — «Расчет». См.: [XIII: 668–671].

18

О теории и практике русского натуралистического романа на примере П. Д. Боборыкина см.: [Blanck 1990].

19

В рамках самой детерминистической теории существовали разные мнения относительно свободы выбора человека, которая полностью не отрицалась. Ср.: [Larkin 1977:175–177].

20

Тэн сформулировал свою теорию в «Histoire de la litterature anglaise» (1863). В «No tes sur l’Anglettere» (1871) упомянуты именно эти «три фактора».

21

Работы Тэна повлияли на творческую деятельность Золя на 10 лет раньше, чем работы К. Бернара. Хотя Золя при создании теории «экпериментального романа» чаще ссылается на Бернара и его «Introduction a l’etude de la medicine experimen-tale» (1865), однако познакомился он с ними лишь в 1878 году [Pellini 1998: 25].

22

Ж. Сэн-Илер, Кувье и Ламарк считали наследственность центральным понятием эволюционной теории. Кроме того, Ламарк понимал эволюцию как «унаследование имеющихся признаков».

23

Тот факт, что речь идет не об абсолютной аксиоме, подтверждает К. Бернгеймер [Bernheimer 2002: 56–103], обнаруживший между натурализмом и декадентством целый ряд общих поэтических характеристик.

24

«Вырождение» в XVIII веке было известно только в естественных науках, например у Ж. Л. Л. Бюффона. С середины XIX века благодаря Морелю вырождение стало центральной темой в психиатрии и, смешавшись с дарвинизмом, стало основой для евгенистической теории («Hereditary Talent and Character» Ф. Гэлтонса, 1865). Кроме того, в рамках идеи дегенерации формируется теория развития как «обратная сторона» прогресса, а также закладываются основы криминальной антропологии Ч. Ламброзо. Затем благодаря М. Нордау и его «Вырождению» (1892–1893) теория дегенерации становится ключевым понятием в культурной критике fin de siècle. О дискурсе дегенерации см.: [Chamberlin/Gilman 1985]; [Pick 1989]; [Greenslade 1994]; [Hurley 1996]; [Roelcke 1999]; [Childs 2001].