Г. Морозова - О пластической композиции спектакля Страница 7

А что же тогда жанр спектакля? Почему он так тесно связан с его стилем в примелькавшемся словосочетании «жанровостилевое решение спектакля»? Давно считается истиной, что в жанре произведения выражается отношение автора к предмету изображения. В произведении театрального искусства суммируются две точки зрения: драматурга и театра. Эти оценки могут быть одинаковыми или разными, могут совпадать частично или расходиться полностью — поэтому итог получается отнюдь не путем простого сложения. Как уже упоминалось выше, возможность дать драматургическому материалу свое собственное истолкование — не только право режиссера, но и одна из его профессиональных обязанностей. Режиссер может разделять точку зрения драматурга, оценив изображенные в пьесе события как трагические, а может увидеть в них комедийную ситуацию, и наоборот: все зависит от его личных качеств^ убеждений, пристрастий— человеческих и творческих. Иначе говоря, жанр спектакля Предопределяется художественными позициями режиссера, его творческой индивидуальностью, т.е. его авторским стилем. Жанр спектакля теснейшим образом связан с авторским стилем режиссера и служит его выявлению в такой же мере, как и стиль спектакля. То есть, стиль и жанр спектакля — две стороны его художественной формы, равные по значимости и в равной степени предопределяемые творческой индивидуальностью режиссерапостановщика. Что же касается формулы «жанрово-етилевое решение», то в ней «жанр» стоит на первом месте только потому, что так удобнее для произношения. Тем не менее, жанровая характеристика сценического действия чрезвычайно важна для композиции спектакля, и вопрос о ней следует рассмотреть особо.

Жанр спектакля и понятие художественной условности

Авторское отношение к изображаемому объекту, факту, явлению придает изображению определенный характер, подобно тому, как отношение к предмету разговора придает речи человека интонацию. Интонация строится с помощью расстановки ударений, изменения силы и окраски звука; отчетливая интонация предполагает некоторый нажим, без которого1 она не имеет достаточной определенности.

В таком же нажиме, усилении, подчеркивании (в различной степени) нуждается и авторское отношение к изображаемому в художественном произведении герою, предмету, явлению. Художник в своем творчестве всегда пристрастен и никогда этого не скрывает; более того, не может скрыть, потому что именно этот эмоциональный заряд движет им в процессе творчества и неизбежно выявляется в качественных признаках формы произведения. В философии искусства с античных времен авторское отношение к объекту творчества связывали с термином «пафос» (чувство, страсть). В наши дни это слово несколько скомпрометировано его ироническим употреблением, но все же придется к нему прибегнуть, да еще в сочетании с определением «идейный». Без этого термина нельзя понять, что такое жанр.

Идейный пафос произведения — это выраженная в произведении точка зрения художника на объект изображения.

По способу выявления пафос может быть открытым или скрытым, а по своей направленности он бывает двух основных типов: пафос утверждения и пафос отрицания. Эти типы могут иметь разные оттенки — пафос доказательства, пафос разоблачения, пафос иронии, пафос призыва и т.д. Существует и парадоксальный случай — пафос утверждения отрицанием.

Сочетание направленности идейного пафоса со способом его выявления предопределяет жанр произведения. Сочетаний этих может быть множество, если допустить возможность переходных видов между основными типами выявления и направленности. Но образование жанров имеет свои закономерности, проследить которые легко на примерах таких устоявшихся жанровых форм, как трагедия, комедия, драма. Пафос утверждения свойствен трагедии, пафос отрицания — комедии. Драма может содержать как утверждение, так и отрицание. Трагедии и комедии обычно присущ открытый пафос, драме — скрытый. Отсюда берут начало жанры вариативные: романтическая драма несет в себе, как правило, открытый пафос утверждения, социально-бытовая комедия — скрытый пафос отрицания, памфлет — открытый пафос отрицания и т.д.

Таким образом, жанр произведения определяется направленностью и способом выявления его идейного пафоса, т.е. отношения автора к предмету изображения. Как же это отношение реализуется в форме произведения? Разумеется, с помощью художественных средств и приемов, выбираемых по принципу соответствия избранному жанру. А конкретно — по степени их художественной условности, потому что разные жанры допускают разные Степени условности художественного приема. На этом следует задержаться и определить, что такое условность в искусстве.

Все искусство в целом, как особый вид человеческой деятельности, основывается на условности, общепринятой настолько, что о ней не говорят и не думают. В самом деле, с помощью Мазков масляной краски на холсте можно изобразить безусловно Яйлько мазки масляной краски. Портрет же, написанный этой краской, в любом случае условен — вместо реальной объемности в нем с помощью светотени, перспективы и т.п. создается иллюзия объема; так же создается иллюзия различия материальных тканей: кожи, роговицы глаза, волос и т.д. Эта заранее принятая условность не мешает зрителю картины, она как бы не существует для него. Пришедший в театр зритель знает, что перед ним на сцене разворачивается не подлинная жизнь актеров А, Б, В, а воссозданная средствами искусства картина совсем другой жизни, и это не мешает ему оценивать события пьесы с позиций жизни реальной. Иначе говоря, условность есть обязательное условие воссоздания образов действительности в произведениях искусства и в качестве такового принимается зрителем раз и навсегда.

Но поскольку цель искусства состоит не в создании иллюзии реальности, а в познании жизни, ее законов и истин, поскольку искусство является средством выражения взглядов на жизнь, средством духовного общения между людьми — постольку искусство вырабатывает еще и специальные способы условности изображения и стремится сделать их общепринятыми. Прием художественной условности состоит в сознательном отказе от иллюзии жизни, отвлечении от нее — при условии, что это отвлечение не мешает взаимопониманию между автором произведения и его зрителем. Другими словами, обязательная (естественная) условность отражения жизни в произведениях искусства может быть скрыта за максимальным внешним правдоподобием изображения предметов и явлений, или, напротив, обнажена с помощью художественной условности. И тот, и другой способ изображения имеют своим пределом соответствие полученного художественного образа целям искусства и теряют право на существование там, где зритель не принимает предложенных автором форм общения. Между этими пределами можно предположить существование множества градаций, которые определяются степенью условности образного изложения авторской идеи, степенью условности художественного языка произведения.

Можно вообразить себе шкалу этих градаций следующим образом. Если обозначить горизонтальной линией неизбежную условность отражения действительности в произведении любого искусства, а вертикальной — степень художественной условности средств изложения авторской идеи, то в точке их пересечения окажется реалистический способ изображения в его самых чистых, «классических» проявлениях. То есть, художественный образ реалистичен, если его условность не более той обязательной, общепринятой и не замечаемой условности, без которой невозможно существование художественного образа вообще.

В том случае, когда художник задается целью создать как можно более полную иллюзию реальности и отказывается от тех возможностей обобщения и типизации, которые предоставляет естественная условность художественных средств, он приходит к натуралистическому изображению, которое составляет нижний предел в нашей воображаемой шкале. То есть, натурализм есть большее правдоподобие, чем этого требует искусство; условность художественного образа в натуралистическом изображении меньше естественной условности изобразительных средств.

Выше центральной точки этой воображаемой шкалы находятся все степени обобщения художественного образа, все степени отвлечения от иллюзии реальности, — все степени приема художественной условности вплоть до символизма. В приеме художественной условности условность изложения больше естественной условности искусства, а потому она становится очевидной, явной.

С.Эйзенштейн сформулировал эту закономерность следующим образом: «...и в воплощении тематики содержания, и в манере оформления вы имеете непрерывную смену видов выразительных построений. В центральной зоне стоит здоровый реализм — правильное взаимодействие всеобщего и единичного.