Франсуа Шаму - Цивилизация Древней Греции Страница 7

Оставив в Экбатанах половину армии под началом Пармениона, Александр форсированным маршем с немногочисленным войском устремился в Гирканию. В пути он узнал, что Дарий был низложен Бессом и сатрапами, которые собирались дать отпор захватчику. Чуть позже разведчики обнаружат тело Дария, которого сатрапы убили и бросили при отступлении. Александр окажет ему царские почести и объявит себя его наследником и мстителем за него. С тех пор наряду с традиционным македонским церемониалом, очень простым и непомпезным, для своих новых азиатских подданных Александр ввел пышный ритуал и сложные правила ахеменидского придворного этикета. Он считал себя одновременно и правителем Македонии, и наследником Великого царя. Азиаты охотнее подчинились этим требованиям, чем македоняне и греки, которых такая двойная позиция оскорбляла. Мы вскоре увидим, к чему это привело.

Бесс, укрывшийся в своей сатрапии Бактрии, в свою очередь провозгласил себя Великим царем под именем Артаксеркса. Александр выступил против него, но измена сатрапа Арейи (западного региона Афганистана), притворявшегося его союзником, заставила царя изменить свои планы: отложив на некоторое время захват Бактрии, Александр повернул на юг и занял Дрангиану в районе реки Гельманд и ее озер. Тут он принял твердое решение, казавшееся ему необходимым для продолжения кампании: Парменион, старый, заслуженный военачальник, которому Александр долгое время безоговорочно доверял и под командованием которого в Экбатанах находилась половина армии, выступал против продолжения походов и продвижения еще дальше вглубь Азии. Царь решил избавиться от него, сделав назидание другим. Он воспользовался неосмотрительностью Филота, сына Пармениона, который командовал элитным корпусом гетайров и сопровождал Александра. Против царя был раскрыт заговор — вымышленный или действительно существовавший, — и было доказано, что Филот знал о нем и не предупредил царя. Представший перед собравшимся войском, согласно старому македонскому обычаю, он был объявлен виновным, предан пыткам и казнен. От него добились признаний о причастности его отца к заговору. Александр тут же отправил в Экбатаны приказ расправиться с Парменионом. Когда войска, бывшие в подчинении Пармениона, воссоединились с корпусом Александра в Дрангиане, командование над ними принял македонянин Кратер. Два близких друга царя, Гефестион и Клит Черный, разделили командование над гетайрами после гибели Филота. Среди офицеров, назначенных на ключевые должности в этой критической ситуации, были также Птолемей и Пердикка, игравшие отныне важные роли.

Реорганизовав и усилив таким образом свою армию, Александр, несмотря на начавшуюся зиму, выступил в поход на восток, вторгся в Арахосию (центральный регион Афганистана) и заложил там город — Александрию Арахосию (Кандагар). До этого он уже основал одну Александрию в Дрангиане и множил их по Центральной Азии, отмечая этапы своего похода. В каждой из них после разработки плана и совершения необходимых религиозных ритуалов он оставлял контингент греков или македонян, которые были одновременно и поселенцами, и солдатами, и купцами. Продолжив свой путь на север, зимой он достиг горной цепи Гиндукуша и основал там Александрию Кавказскую — как ошибочно называли греки гималайский массив. Повсюду он назначал македонских или персидских наместников, успешно укрепляя таким образом ахеменидскую администрацию в восточных провинциях империи, подчинявшихся ему одна за другой.

Главной целью оставались провинции севера, лежащие за Гиндукушем, — Бактрия и Согдиана. Первая, богатая сельскохозяйственная равнина, протянулась до реки Оке (Амударья), рядом с которой находилась ее столица Бактры (Балх). Согдиана, расположенная за Оксом, с севера ограничивалась рекой Яксарт (Сырдарья), текущей, как и Оке, с запада на северо-запад и впадающей в Аральское море: в этой провинции было два крупных центра — Мараканда (Самарканд) и Бухара. Дальше лежал неизведанный край кочевников-скифов — массагетов (к северо-западу и Аральскому морю) и центрально-азиатских саков. Завоевание этих северных провинций длилось три года, с весны 329 по весну 326 года до н. э., и сопровождалось жестокими сражениями, в которых Александр опять рисковал собой, был неоднократно ранен и вынужден был проявить стратегическую изобретательность и постоянно менять тактику. Нет ничего более захватывающего, чем подробная история этого значительного эпизода великих походов, с его постоянным перевесом сил, драматическими оборотами и триумфами. Оторванному от своих основных сил, находящемуся слишком далеко, чтобы ожидать подкрепления с родной земли, Александру предстояло покорить регион, равный по площади всей Малой Азии, окруженный суровыми безлюдными пустынями или неприступными горами, где обитали дикие племена, искусно боровшиеся с конницей при помощи засад в труднопроходимой местности. Александр проявил свою гениальность на всех этапах этой кампании.

Прежде всего он обманул Бесса, поджидавшего его у перевалов Гиндукуша, и преодолел опасные хребты через проход, расположенный восточнее. Благодаря этому обходному маневру он получил всю Бактрию, которую Бесс вынужден был оставить, чтобы укрыться в Согдиане. Александр в свою очередь перешел Оке, и вельможи Согдианы, чтобы умилостивить завоевателя, выдали ему Бесса, преданного своими приближенными, так же как сам он когда-то предал Дария. Александр подверг его суду и пыткам как предателя своего государя: по восточным обычаям Бессу отрезали нос и уши, после чего он был отправлен на казнь в Экбатаны и там распят. Тем временем царь дошел до Яксарта, заняв Самарканд, и на берегу реки основал самый северный из носящих его имя городов — Александрию Эсхату (Дальнюю) на месте нынешнего Ленинабада, или Ходжента. Конница саков не помешала ему перейти на северный берег под прикрытием катапульт, сосредоточенных для этой операции на южном берегу, — первое применение тактики массированного удара метательных машин против кавалерии. Соглашение, заключенное с саками после этой атаки, позволило Александру вернуться назад в Согдиану, чтобы подавить мятеж, вспыхнувший в его тылу. Он перезимовал в Бактрах и с этого момента начал усиливать свою армию азиатскими контингентами.

В 328 году до н. э. были проведены различные операции, направленные на поддержание порядка: как против набегов степных кочевников, так и против очагов сопротивления, которые нужно было погасить по разным регионам Согдианы. В перерывах между этими кампаниями Александр развлекался охотой и традиционными для греков длинными ночными трапезами с их непринужденными беседами. Во время такого пьяного пиршества один из его самых любимых друзей, Клит Черный, разгоряченный вином, стал задирать царя оскорбительными речами, обвиняя его в установлении новых порядков, которые не понравились бы его отцу. Александр, поначалу, сохранявший хладнокровие, в конце концов не сдержался, выхватил у стражника копье и, поскольку Клит, несмотря на попытки товарищей его остановить, продолжал произносить дерзкие слова, пронзил его одним ударом. Это проявление гнева, чем бы он ни оправдывался, сильно потрясло царя, и он впал в глубокую меланхолию, отказывался несколько дней от еды и винил себя в убийстве друга, который спас ему жизнь в битве при Гранике. Ему потребовалось несколько недель, чтобы преодолеть этот духовный кризис.

В этом ему помогли проблемы завоеванных территорий, требовавшие его вмешательства для отражения новых нападений и подавления последних мятежных крепостей. Александр уже захватил несколько орлиных гнезд в горах Согдианы: в разгар зимы, в январе 327 года до н. э., он отправился в новый поход против одной из этих крепостей, расположенной на почти неприступной скале и занятой войском местного князя Оксиарта, который укрывал там свою семью. Македоняне взобрались на гору, утопавшую в снегу, и крепости пришлось сдаться. Среди захваченных в плен была дочь Оксиарта — Роксана. Из политических соображений, а также, возможно, влюбившись, Александр решил взять ее в жены: этот брак не только сулил присоединение мятежных вельмож, он показывал желание завоевателя сохранить равный баланс между македонянами и азиатами как на службе государства, так и при раздаче царских милостей. Это было наглядно продемонстрировано Александром, когда он назначил сатрапом крупной провинции Мидии перса Атропата, который исполнял эту же должность при Дарии.

Эти назначения вызывали ревность в среде македонян. Они также не одобряли новых этикетных правил, в частности введения проскинесы, или падения ниц, принятого при дворе Ахеменидов, которое Александр хотел сохранить как выражение почтения к его собственной персоне. Некоторые греки из царского окружения, среди которых был философ Анаксарх, благосклонно отнеслись к принятию этого обычая, хотя он сильно противоречил македонской традиции и греческому менталитету, для которого падение ниц было возможно лишь как знак почитания бога. Племянник Аристотеля Каллисфен, который вел летопись правления Александра и до тех пор проявлял себя его ревностным слугой и поклонником, не стал скрывать своего неприятия проскинесы, и его мнение открыто поддерживали многие македоняне. Царь, приняв во внимание это настроение, столь распространенное среди его соотечественников, отказался от попыток навязать им обычай, который был так для них противен. Но он затаил злобу на Каллисфена, и когда в скором времени среди нескольких юношей из царской свиты был обнаружен зреющий заговор (который называют заговором пажей), Каллисфен, неосторожно произносивший резкие слова против тирании, способные вызвать подозрение у царя, был причислен к заговорщикам и казнен вместе с ними. Философская школа Аристотеля, так называемых перипатетиков, не простила Александру смерти своего представителя и всячески демонстрировала неприязнь к нему, так что Плутарх несколько веков спустя все еще считал необходимым опровергать это мнение.