Глеб Глинка - Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений Страница 7

НА СТАРТЕ

Я постарел, не стареяИ не растратив души,Только вдруг понял — скорееНадо куда-то спешить:

Гордость, уныние, похотьБыли — я жил не в раю…Сердце успеть бы подштопать,Выстирать совесть свою.

Волн бестолковые муки,Дальнего плаванья жуть…В этой последней разлуке,Друг мой, меня не забудь.

НЕ ВЗЫЩИТЕ

В судьбу хоть верьте, хоть не верьте –Нельзя ее во всем винить.Законов времени и смертиСудьба не может изменить.

Уходит счастье, вянет слава.У времени в когтях судьба —Недолговечная забаваИль беззащитная раба.

Судьба сама судьбой своеюИзмучена, удручена;Так много недовольных ею,Но в этом не ее вина.

Лишь время царствует над нами,Смерть всюду рядом, за плечомБесстрастное подъем лет знамя,Ну, а судьба тут ни при чем.

МУЗА

Когда душа не чешетсяВ тоске по ритмам звучным,Не знаешь, чем утешиться,Унынием измучен…

В тот день дождливый, ветреныйВдруг чувствую всем телом:Вошла походкой медленнойСтыдливо и несмело.

Потом экстаз, безумие,Но, говоря короче,Я исхудал, как мумия…Не спал четыре ночи.

Восторг и наслаждение —Всё, только не усталость.Такого наважденияСо мною не случалось.

И под конец в бессилииМы выглядели вродеЦветка увядшей лилииИль рыбы на безводье.

Нельзя на Музу сетовать,Читать ей назиданье…Но всё же после этогоЯ оценил… молчанье.

В НОЧИ

Сгорблен нос, как клюв.Нежен перьев плед.День-деньской дремлю,Как сова в дупле.

Но лишь бренный мирОтойдет ко сну,Я бесшумных крылВеер распахну:

Чтоб летать всю ночь,Меж кустов крутить,Чтоб добыча прочьНе смогла уйти.

Чтоб спугнуть с ветвейСтаю малых птах,Чтобы след когтейЦвел в моих стихах.

ОН

Враг состраданья, друг гордыни,Не привиденье, не мираж,Всегда, от века и доныне,Он постоянный спутник наш.

Людского покровитель стада,В грехах помощник, нежный друг.Изображать его не надо,Он только имя, только звук.

Совсем бесформен, и неужтоОн неопределим, как мгла?..Весьма возможно, потому чтоНет формулы рожденья зла.

Кой-кто: «Помянут будь не к ночи», –Шепнет с испуганным лицом;Но это редко, а для прочихОн просто красное словцо.

Блуждая по путям окольным,О нем не зная ничего,Мы чересчур самодовольны:Он нам внушил, что нет его…

ЛАСКОВОЕ

Как мышь в ловушке тесной,В духовной наготе,С улыбкой неуместнойПоследних жду гостей.

Нелепые мечтанья.Боль в памяти остра,И мечется сознаньеМеж «завтра» и «вчера».

Шагнет бесшумной кошкойСмерть через кровь и грязьИ, поиграв немножко,Сожрет не торопясь.

Всё ж теплится отрадаСквозь тошноту и тьму:Зачем-то это надо…Когда-нибудь пойму.

В предчувствии такогоПора бы стать добрей,Чтоб с лаской, не сурово…Как кошка для мышей?

НАКАЗАНИЕ

Стадо под властью корыта,Хрюканье и толкотняБлагополучно для быта, —Всё это не для меня.

К мудрости тяжки дороги,Тускл ее призрачный свет.Знаю, что очень немногимСилы даны для побед.

Гордости запах порочныйЧуя средь жалких руин,Соображаю — непрочныСооруженья мои.

И, проверяя все звеньяЦепи, лежащей во мгле,Вижу — нельзя без смиреньяМудрость стяжать на земле.

А потому я отнынеДолжен, угрюмый, седой,Жить словно кондор в пустынеСтарый, надменный и злой.

ЧУЖЕЗЕМНОЕ

Есть у немцев слово doch:То приказ оно, то вздох.

Знак согласья, злобы знак:«Тем не менее, но так».

Doch – орудие борьбыИ защиты от судьбы,

Лишь в любви и страсти doch –Счастья стон и неги вздох.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА

Нега и мудрость – богатство Востока,В северных сказках сиянье мечты.Тут и обман, и любовь, и жестокостьНе по-земному беспечны, чисты.

Гаснет поэзия, падают листья,Грязной метлой ощетинилась жизнь.Алчность шныряет повадкою лисьейВ мире реальной и будничной лжи.

Быт раскрывается в цифрах привычных,Песни и вымыслы здесь ни к чему.Гадкий утенок стал уткой приличной,Голый король в сумасшедшем дому.

SILENTIUM

Все невпопад и не под стать.Бессмысленно и грустноСтихи в Америке писать,В чужой стране – по-русски.

К кому обращены ониСвоим раздольем звонким,Как ветер, как в лесу огни,Как смех и плач ребенка?

Ну что ж, смирись и не перечь.От века и до ныне,Поэта пламенная речь –Лишь вопль среди пустыни.

Как рыба, жабрами дыша,В холодном океанеПусть молча плавает душа,Пусть сердце камнем станет.

Пусть будут замыслы твоиВодой забвенья смыты.«Молчи, скрывайся и таи»И звуки и молитвы.

ОПРАВДАНИЕ

Пусть возмущен читатель:«Страсть к юбкам, страх слонов!»Не каждому понятенСкупой язык стихов.

Покоя не нарушитНегодованья войИ не взволнует душуПохвал небрежных строй.

Во мраке лихолетийПоправ сомнений прах,Стихи писались эти.«Еже писах, писах».

МОЛОДЫЕ СТИХИ

ЮНОСТЬ

Какие-то крыши, хоругвиСтоят в золотом сквозняке…И пыльные зайчики пугвиц,И пятна чернил на руке.

Ах, да… И суха мостовая.И муха, что бьется в стекле.И воздух с гуденьем трамвая.И весь подоконник в тепле —

Толчется от солнца, от рани…Ах, Нижний! Вот чудится мне:Губернский подснежник в стаканеЗабыт на раскрытом окне.

СОБАЧЬЯ ПЛОЩАДКА

Сплошные снеговые тучиНад спящей сгрудились Москвой.Пурга по голой мостовойПоземкой стелется колючей.

Арбатская немая глушьНависла памятью былого.Здесь Гоголь в доме ХомяковаЧитал страницы «Мертвых душ».

Безлюдный город строг и гулок,Как предрассветный океан.Уходит в сказочный туманКречетниковский переулок.

ПИСТОЛЕТ

Достался от деда в наследствоМне старый большой пистолет.И вспомнилось милое детство,Как часто говаривал дед:

«Ведь всякое в жизни бывает;Запомни, мой внучек, на срок,В шести саженях пробиваетОн десять дюймовых досок».

Ушло мое детство далёко,В могиле покоится дед.Сегодня мне так одиноко,Я снял со стены пистолет.

В погоне за призраком славыУстал я по миру бродить,И вот пистолет этот ржавыйПытаюсь сейчас зарядить.

Я смерть не придумаю легче,Взвожу потемневший курок.Наверно, мой череп не крепчеДесятка сосновых досок.

БЕЗ ПАФОСА