Духовные основы китайской культуры - Лоу Юйле Страница 7

в имена и образы; может быть, это как раз и говорит о том, что он достиг своей цели.

И это, и то

Конфуцианцы призывали «от обширного обратиться к сжатому»[21], сторонники «учения о таинственном» эпох Вэй и Цзинь утверждали, что нужно «превзойти слова и отринуть символы, понять мысль и забыть слова». Обширное необходимо, но только если оно перейдет в сжатое, в противном случае путь знаниям может быть перекрыт, они останутся среди имен и образов и не смогут выбраться из этой ловушки. Сейчас многие знания основаны на понятиях и названиях, но их можно рассматривать с разных точек зрения. Некоторые считают, что существуют только две противоположные точки зрения на любое явление, что, естественно, не так. В Китае традиционно постулировалось и это, и то, – в одной точке содержится противоположная ей, одна точка зрения может перетечь в другую, потому что все вещи и явления сами по себе не являются простыми и однозначными. В «Агама-сутре» («Эхань цзин» – «Сутры Агамы») говорится: «Это имеется, поэтому и то имеется; это рождается, поэтому и то рождается; это отсутствует, поэтому и то отсутствует; это гибнет, поэтому и то гибнет», все происходит взаимозависимо, все в мире связано. Норма также относительна, нет ничего абсолютного, баланс тоже является динамическим, нужно обладать диалектическим мышлением, которого людям зачастую как раз и не хватает.

Люди при познании мира инстинктивно считают, что верно либо одно, либо другое, а третьего не дано, но такой подход создает для нас всевозможные преграды и приносит огорчения. Источник этого сокрыт в способе мышления, дифференциация – врожденная способность человека – она необходима для познания объективного мира, но только мудрые и талантливые могут быть выше своего инстинктивного мышления, опирающегося на органы чувств и мысли. Буддисты, даосы и конфуцианцы хотели избавиться от ограниченности рода человеческого. Получить знания, отрицающие одно и утверждающие другое, легко, но сложно получить знания, превосходящие эту концепцию, только обладающий великой мудростью может отказаться от концепции дифференциации. Мудрейшие обладают особой точкой зрения и складом ума, поэтому они могут увидеть то, что не видят другие. В своей книге «Никаких границ»[22] американский философ и писатель Кен Уилбер приводит такой пример: когда человек смотрит на береговую линию, сначала ему кажется, что суша и океан отделены друг от друга. Но если посмотреть с другой точки зрения, эта береговая линия соединяет сушу и океан, поэтому суша и океан неразделимы.

Китайское традиционное мышление уделяет достаточно большое внимание связи между предметами, и она неразрывна, хотя порой и кажется смутной. В символе

 одна половина – белая, а другая – черная, внутри черной есть белый кружок, а внутри белой – черный, в инь есть ян, в ян есть инь, они взаимно растут и уменьшаются, взаимодействуют, в тебе есть я, а во мне – ты. Изменение количества может повлечь за собой изменение качества, качество и количество неотделимы друг от друга. Все предметы и явления во Вселенной не существуют в абсолютных значениях; размышляя о проблемах, мы также не можем их абсолютизировать.

Разумно то, что естественно

В китайском традиционном мышлении подчеркивается разумность естественности. Об этом говорится и в конфуцианстве, и в даосизме, и в буддизме. Природность и естественность – это первоначальное состояние всего, разумным является только соответствие естественному состоянию, не нужно мерить все одним мерилом.

Западное мышление Нового времени подразумевает: разумно то, что научно; универсальное и повсеместно применяемое является научным. Но истина в том, что нет универсальных знаний: они применимы в конкретных обстоятельствах, но не работают в отрыве от них. Следование естественности подчеркивает неповторимость, разумным является то, что подходит конкретному человеку в конкретных обстоятельствах, но нет гарантий, что то же подойдет и другим. Нельзя категорически утверждать, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что нет; не стоит излишне индивидуализировать или абсолютизировать, во всем необходима мера – середина.

Объективный мир сложен, он представляет собой единое целое, где составляющие связаны и находятся в динамическом равновесии. Если придерживаться разумности естественного хода вещей, можно в определенной мере соответствовать их особенностям. Многие люди недостаточно знакомы с традиционным китайским образом мышления и не могут пользоваться им на практике. Они уже отвыкли от него, им стал более привычен четкий, следующий шаблонам и нормам универсальный западный образ мышления. Это относительно просто, трудности возникают тогда, когда понимаешь, что разным людям нужны разные методы. Конфуций говорил: «В обучении не может быть различий по происхождению», – обычно это трактуют с точки зрения положения в обществе: просвещение доступно и для знати, и для простого народа. На самом деле здесь также сделан акцент на том, что нужно обращать внимание как на умственные, так и на физические особенности человека. Личности сильно различаются между собой, нужно выявить индивидуальность. Сейчас массовое производство превращает разнообразие в идентичность, образование тоже становится массовым, унифицированным, стандартизированным и не соответствует традиционной концепции «в обучении не может быть различий по происхождению».

Реалистичная теория следования середине

При сравнении Китая с западными странами обнаруживаются сходства и различия, не нужно в угоду схожести убивать индивидуальность, но и не нужно в угоду индивидуальности утверждать, что они полностью противоположны и между ними нет ничего общего, нам необходимо диалектическое мышление.

Почему Китай может находиться в согласии с другими странами, придерживаясь при этом отличных взглядов? Мне думается, что причиной этому является традиционная идея «поддерживать обе стороны и держаться середины». В «Записках о благопристойности» («Ли цзи», глава «Чжун юн», чжан 6) говорится: «Учитель сказал: “Шунь – вот кто великий мудрец! Шунь любил спрашивать и внимательно вслушивался в разговор окружающих. [Везде за правило считали] сокрытие зла и возвышение добра, [а он] брал эти две крайности и среднее между ними применял в отношении к народу. Вот почему он стал Шунем!”»[23]. Поэтому неоконфуцианцы считали середину мудростью, передаваемой от учителя к ученику. Согласно записям «Шу цзи-на», Яо передал Шуню четыре иероглифа («Подлинно держись этой середины»), Шунь же передал Юю шестнадцать иероглифов: «Сердце человека является опасно-возносящимся, сердце Пути-дао является тончайше-сокровенным, будь духовно-утонченным и будь цельно-единым, подлинно держись этой середины» (пер. А. И. Кобзева). Неоконфуцианцы сделали эти шестнадцать иероглифов, в которых содержится непреложная истина, своим духовным наставлением, передаваемым от учителя к ученикам. Придерживаться середины – не склоняться к какой-либо стороне, не возводить ни одну из них в абсолют. Мы должны понять обе стороны, но придерживаться середины, только так можно утверждать, что «следование середине является пределом добродетели» («Лунь юй», глава «Юй