Народные сказки о богатырях русского эпоса - Анна Михайловна Астахова Страница 8

Святогора».[73] О Соломане-царе и Василии Окуловиче записана сказка, в которой к этому основному сюжету присоединены эпизоды из библии, апокрифов и сказок о Соломоне.[74] Сказка «Дунай Иванович», записанная от А. Н. Корольковой (личное собрание Э. В. Померанцевой), перекладывает известный сюжет о сватанье Дунаем дочери литовского короля для князя Владимира, о женитьбе самого Дуная на другой дочери, о ее трагической гибели и самоубийстве героя. Сказка талантливой горьковской сказочницы А. П. Марковой «О прекрасной Василисе Микулишне»[75] передает содержание былины о Ставре Годиновиче.[76]

Названные сказки о былинных богатырях отмечены теми же особенностями, что и сказки об Илье Муромце. Некоторые из них сохраняют в целом или в отдельных частях значительную близость к традиционным в былинном эпосе разработкам использованных сюжетов, сохраняют и эпическую «историчность», другие насыщают повествование сказочными подробностями, удерживая связь с былинами только в каких-то отдельных эпизодах. Так, в сказке Коргуева «Добрыня Никитич» очень точно отражено содержание былин о Добрыне, при этом в совершенно ясной прионежской традиции. Действие концентрируется вокруг Киева. Добрыня — богатырь князя Владимира. Упоминаются и другие киевские богатыри. Имена всех действующих лиц и географические названия — былинные. Вместе с тем по своему речевому строю это подлинная сказка, хотя она и удерживает ряд специфических былинных оборотов и повествование в ней во многих местах отличается ритмичностью, напоминающей былинную. Характерно само начало, типично сказочное: «Ну вот не´ в котором чарстве, не´ в котором государстви был Никита-князь», — и концовка: «И тут стал Добрынька жить да быть».

Такой же характер носят сказка «Дунай Иванович» от А. Н. Корольковой, заканчивающаяся словами: «Сказка про Дуная Ивановича вся, а присказка будет завтра после обеда, поевши мягкого хлеба», и сказка А. П. Марковой «О прекрасной Василисе Микулишне» с характерной сказочной концовкой, завершающей историю героев: «…приехали, стали жить, в любви и согласии поживать, деток и добра наживать».

Таковы же обе пинежские сказки об Алеше Поповиче, восходящие в своей первой части (Алеша и Тугарин) к версии сборника Кирши Данилова. Особенно интересен вариант сказителя А. П. Вехорева,[77] который не только следует почти во всех эпизодах и подробностях былине Кирши Данилова (лишь заменяя Тугарина в первой встрече Неодолищем), но и совпадает с ней в целом ряде мест текстуально. Однако это не побывальщина в том ее понимании, как мы определили выше: текст, как и вариант «Добрыни» от Коргуева, не воспринимается как разложившаяся былина, сохраняющая еще следы стихотворной структуры, а это сказка, сделанная на материале определенной былины в особом стилевом строе. Сказка Вехорева не закончена, но сопоставление с другим пинежским вариантом, обнаруживающее явное родство обоих по содержанию и композиции, заставляет предполагать общий источник и вскрывает замысел сказки-прототипа. Слияние былинных сюжетов произведено таким образом, что образована как бы биография Алеши Поповича. Алеша со своим слугой и товарищем едут из Ростова в Киев, и здесь Алеша Попович побеждает и убивает врага русского народа Тугарина. Далее используется сюжет о сестре братьев Петровичей. Алеша женится на этой девушке. Затем Алеша освобождает из татарского плена свою сестру, и для завершения всего рассказа включается эпизод женитьбы Екима Ивановича на этой спасенной от татар сестре Алеши.

Второй вариант[78] уже значительно отходит и по содержанию от былинного эпоса и от той особой стилистики, которой отличается текст Вехорева. «Бывало в Ростове-городе жил поп», — так начинается вторая сказка. И далее следует рассказ о похищении татарами поповой дочери — сестры Алеши Поповича. Затем описывается встреча Алеши с Екимом Ивановичем, на которого переносятся черты пародийных сказочных героев, получающих славу могучих богатырей после того, как они «одним махом» убивают некое количество мух. Алеша и Еким решают ехать вместе воевать, но ни Киев, ни князь Владимир не упомянуты, и действие развертывается в обстановке сказочной неопределенности. Они едут к некоему «государю», «королю». По дороге Алеша убивает Неодолища, а у «государя» — Тугарина. Вся эта часть, как уже было отмечено, определенно восходит, как и вехоревский вариант, к былине об Алеше Поповиче из сборника Кирши Данилова, но в противоположность тексту Вехорева уже совершенно стирается, за исключением имени врага, «историческая» приуроченность. Далее используется, также без упоминания места и времени действия, сюжет о сестре братьев Петровичей-Сбродовичей в той версии, которая заканчивается женитьбой Алеши. Затем совсем кратко передана история освобождения Алешей сестры из татарского плена и женитьбы на ней Екима Ивановича. Несмотря на некоторую сбивчивость изложения, в нем довольно ясно проступает стройная конструкция сказки, в которой отдельные части, построенные на разных былинных сюжетах, получили органическое единство и сказочную завершенность. Сопоставление обоих пинежских вариантов показывает, как от единого источника могут ответвиться сказки разных типов; одна с большим удержанием традиционной былинной эпичности, другая уже с полным от нее отходом.

Интересный случай превращения былины о Дюке Степановиче в богатырскую сказку зафиксирован в 1942 году на Печоре.[79] Хотя в сказке и указан «стольный Киев-град» как место действия, но остальная эпическая и историческая приуроченность отсутствует: не упоминаются ни князь Владимир, ни противник Дюка Чурила, ни Галич-Волынец — родина Дюка. Забыто и само имя героя. Он просто «богатырев сын». Сказка начинается так: «На дальной сторонушке был богатырев сын. Он был молодешенек. Отец-от его давно уж умер, а мати была жива. В о´нно утро взял он трубку подзорную и вышел прогулятьца». Уже само это начало дает представление о свободно-непринужденной сказовой речи произведения. Далее следует известный в печорской былинной традиции эпизод осмотра Дюком окрестностей в подзорную трубку. Показателен для стиля сказки характер обращения героя к матери за разрешением уехать из дому: «Дай, матушка Владимирка (возможно, реминисценция имени князя, — А. А.), благословеньице съездить во чисто поле посмотреть бога´тырей. Там бога´тыри борются». Мать не хочет пускать («ты молодешенек да зеленешенек»), слезно плачет, но богатырев сын все же едет.

«Едет день, едет другой, а на третий день на чистом поле, широком раздольице увидел богатырей. Все они в дорогих платьях и дерутся, кто кого может». Богатырев сын принимает участие в этих воинских состязаниях, удивляет богатырей своей силой, и они приглашают его в гости. Вот тут-то на пиру и завязывается основной конфликт. Об этом рассказывается так: «Напились тут бога´тыри и стали хвастатьца платьем: чье хуже, чье лучше; кого худо, с плеча голову прочь. Богатырев сын и отправляет с конем к матери записку, чтобы прислала она ему отцово платье». И далее следует рассказ о том, какой эффект производят ревущие пуговицы на платье героя: «Бога´тыри с ног улетели.