От колыбели до колыбели. Меняем подход к тому, как мы создаем вещи - Михаэль Браунгарт Страница 8

Даже скорее, чем предсказывал Шмидхейни, экоэффективность необычайно успешно вошла в промышленность. Число корпораций, принявших ее, продолжает расти, включая такие заметные имена, как Monsanto, 3М (чья Pollution Pays Program, «Программа платы за загрязнение», под названием 3Р вступила в силу в 1986 году – до того, как экоэффективность сделалась общеизвестным термином) и Johnson and Johnson. Знаменитые три R – reduce, reuse, recycle (сократить потребление, использовать повторно, перерабатывать) – приобретают всё бо́льшую популярность как в домашнем хозяйстве, так и на производстве. Это направление частично обусловлено выгодами экоэффективной экономики, которые могут быть значительными; 3М, например, объявила, что к 1997 году сэкономила свыше семисот пятидесяти миллионов долларов[34] благодаря предотвращающим загрязнение проектам; другие компании тоже объявили, что достигли большой экономии. Естественно, снижение потребления ресурсов, энергии, уменьшение выбросов и количества отходов благотворно воздействует как на окружающую среду, так и на нравственность общества. Когда вы слышите, что такая компания, как DuPont, снизила выбросы вызывающих рак веществ почти на семьдесят процентов с 1987 года[35], то чувствуете себя лучше. Экоэффективные производства могут сделать что-то хорошее для окружающей среды, и люди будут меньше бояться будущего. Будут ли?

Четыре R: Educe, Reuse, Recycle и Regulate[36]

Идет ли речь об уменьшении количества токсичных отходов, производимых или выделяемых, или количества используемого сырья, или самих размеров производимого продукта (известном в деловых кругах как «снижение материалоемкости»), сокращение – это основной принцип экоэффективности. Но сокращение в любой из этих областей не прекращает истощение и разрушение, а лишь замедляет их, позволяя им существовать с меньшим приростом в течение более долгого периода.

Например, уменьшение количества опасных токсинов и выбросов, производимых промышленностью, является важной экоэффективной целью. Это неоспоримо, но современные исследования показывают, что со временем даже самое малое количество опасных выбросов может разрушительно воздействовать на биологические системы. Существует особая проблема с эндокринными дизрапторами – промышленными химикатами, обнаруженными во множестве современных пластиков и других потребительских товаров, которые имитируют гормоны и соединяются с рецепторами в человеческих и других организмах. В «Нашем украденном будущем»[37], новаторском докладе о некоторых синтетических веществах и окружающей среде, Тео Колборн, Дайанн Думаноски и Джон Петерсон Майерс утверждают, что «поразительно малые объемы этих гормонально активных соединений могут спровоцировать все виды биологического разрушения, в особенности внутриутробные». Более того, согласно этим авторам, многие работы об опасности промышленных химических веществ сосредотачиваются на онкологических заболеваниях, в то время как исследования других видов наносимого организму вреда только начинаются.

С другой стороны, новые исследования взвешенных твердых частиц – микроскопических элементов, которые высвобождаются во время сжигания отходов и в процессе горения при работе электростанций и автомобилей, – показывают, что они могут попадать в легкие и повреждать их[38]. Гарвардское исследование 1995 года обнаружило, что ежегодно в Соединенных Штатах около ста тысяч человек умирает в результате действия этих крошечных частиц. Хотя предписания относительно контроля их выбросов существуют, исполнение их не начиналось до 2005 года (и если законодательство лишь уменьшает их объем, малое количество этих частиц всё равно будет оставаться проблемой).

Другая стратегия уменьшения количества отходов – это сжигание, которое часто воспринимается как более здоровое, чем захоронение мусора, и рекламируется сторонниками энергоэффективности как «превращение отходов в энергию». Но в мусоросжигательных печах отходы сгорают лишь потому, что ценные материалы, такие как пластик и бумага, – воспламеняющиеся вещества. Поскольку эти материалы никогда не предназначались для безопасного сжигания, они могут выделять при сгорании диоксины и другие отравляющие вещества. В Гамбурге, в Германии, листья некоторых деревьев содержат такую высокую концентрацию тяжелых металлов, получаемых ими из мусоросжигательных печей, что сами эти листья следует сжечь; при этом создается порочный круг с двойным эффектом: ценные материалы, такие как эти металлы, биоаккумулируются в природе с возможными вредоносными последствиями и теряются для промышленности навсегда.

Воздух, вода и почва не могут безопасно усваивать наши отходы, если сами эти отходы не совершенно безопасны и биоразлагаемы. Несмотря на бытующие неверные представления, даже водные экосистемы не в состоянии очистить и дистиллировать небезопасные отходы до безопасного уровня. Мы слишком мало знаем о промышленных загрязняющих агентах и их воздействии на природные системы, чтобы «замедление» было безопасной долгосрочной стратегией.

Обнаружение рынков для повторного использования отходов может дать промышленности и потребителям ощущение, что для окружающей среды делается что-то хорошее, поскольку кучи мусора, как кажется, «исчезают». Но во многих случаях эти отходы – и все токсины и загрязняющие вещества, которые в них содержатся, – просто перемещаются в другое место. В некоторых развивающихся странах нечистоты повторно перерабатывают в еду для животных, но при существующей технологии очистки сточных вод осадок содержит химические вещества и не может служить здоровой пищей ни для какого животного. Нечистоты употребляются и как удобрение, что можно считать благонамеренной попыткой использовать питательные вещества, но при существующей обработке они могут содержать вредные субстанции (такие как диоксины, тяжелые металлы, эндокринные дизрапторы и антибиотики), не подходящие для подкормки сельскохозяйственных растений. Даже нечистоты жилых кварталов, содержащие туалетную бумагу, сделанную из вторично переработанной, могут содержать диоксины. Если материалы специально не предназначены для того, чтобы в конце концов стать пищей для природы, компостирование тоже может создавать проблемы. Когда так называемые биоразлагаемые городские отходы, включая упаковку и бумагу, компостируются, химикаты и токсины, содержащиеся в этих материалах, могут попасть в окружающую среду. Даже если эти токсины существуют в крохотных количествах, такая практика может оказаться небезопасной. В некоторых случаях действительно замуровывать эти вещества в земле, возможно, менее опасно.

А что насчет вторичной переработки (recycling)? Как мы уже отмечали, ресайклинг по большей части оказывается даунсайклингом (downcycling) – переработкой с получением продукции низшего качества, со снижением качества материала. Когда пластик, кроме того, из которого изготовлены бутылки для газировки и воды, подвергается переработке, он смешивается с другими пластиками; в результате получается гибрид более низкого качества, из которого станут отливать что-то аморфное и дешевое, вроде парковой скамейки или «лежачего полицейского». Даунсайклингу часто подвергают металлы. Например, высококачественная сталь, употребляемая при производстве автомобилей, – высокоуглеродистая сталь, высокопрочная сталь – «вторично перерабатывается» при сплавлении с другими частями автомобиля, включая медь из кабелей, краску и пластиковое покрытие. Эти материалы снижают качество перерабатываемой стали. Чтобы сделать сплав достаточно стойким для дальнейшего употребления, в него может быть добавлена более высококачественная сталь, но у получившегося гибрида не будет надлежащих качеств, подходящих для изготовления автомобилей. В то же время редкие металлы, такие как медь, марганец и хром, а также красители, пластик и другие компоненты, ценные для промышленности в несмешанном, высококачественном виде, теряются. В настоящее время нет технологии, чтобы отделить полимер и красочное покрытие от автомобильного металла перед переработкой, поэтому даже если автомобиль сконструирован для демонтажа, технически нереально «замкнуть круг» для его высококачественной стали. Производство одной тонны меди приводит к производству сотен тонн отходов, но содержание меди в некоторых видах стальных сплавов выше, чем в добываемой руде. К тому же наличие меди ослабляет сталь. Представьте себе, как практично было бы, если бы у промышленности был способ получать эту медь обратно, вместо того чтобы постоянно терять ее.

Алюминий – еще один ценный материал, постоянно подвергающийся даунсайклингу. Обычная банка для содовой воды содержит алюминий двух видов: стенки из сплава алюминия и марганца с добавлением магния плюс покрытие и краска, в то время как более твердый верх изготовлен