Коллектив авторов - Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник) Страница 9

Стартовый тезис звучит так: человек как таковой начался с первых похорон. Первые похороны вырвали его из животного мира. Похороны – это первый проблеск собственно человечности. Человека человеком сделали не речь, не труд. Ни даже секс, как полагают некоторые (будто бы прямохождение родило комбинаторику в сексе, от этого появился выбор, от этого возникли эротические фантазии, от этого развились способности мозга и мышление…) Нет, человек появился в момент первых похорон.

Что такое похороны? Это способ спрятать мертвое тело соплеменника, который только что бегал и выглядел, как живой. Если появилось желание спрятать, это означает, что появился испуг перед мертвым телом. По сути, это первое религиозное переживание, связанное с осознанием разделения на живое и мертвое: был живой, теперь внешне вроде такой же, но – мертвый. Какое-то качество ушло. Оставшееся – плохо, недостаточно, оно не является соплеменником, оно пугает. Надо убрать с глаз долой. (Полагаю, сложные культы с сохранением тела, с отправлением в загробный мир – возникли гораздо, гораздо позже, при уже развитом мифологическом воображении.)

Попытки спрятать мертвое тело соплеменника наблюдаются у высших животных. У человека они родили устойчивый ритуал (его ключевая составляющая, закапывание тела, сохранилась до сих пор), потом религию, искусство, философию.

Похороны свидетельствуют о первой работе уже человеческого, а не животного ума. Это не просто животный испуг, это экстраполяция смерти на себя. Что будет со мной? Умру ли я? По сути, это самая первая интеллектуальная операция, преобразующая еще животный страх смерти в уже человеческую абстрактную мысль (о смерти). С этого начался человек: человек родился, впервые похоронив. Уже можно сделать предположение, что страх смерти, точнее, мысль о смерти, и есть существенная человеческая характеристика.

Собственно, смертность, причем именно осознанная смертность, то есть осознание предстоящей смерти – и есть ключевое свойство человека.

По сути, всеми формами человеческой практики решается один вопрос – вопрос о бессмертии. Свой ответ дает религия – и достаточно удовлетворительно. Возможно, самый лучший в прошлом ответ на вопрос о бессмертии давала именно религия. Ответ на этот вопрос пытается дать наука и продвигается неплохо по этому пути, улучшая жизнь, защищая жизнь, уже реально продлевая жизнь. И на вопрос о бессмертии отвечает творчество. Отвечает непрактично, но очень логично и пока продвинулось дальше всего, хоть и аллегорически. Отвечает так: бессмертие есть копирование личности автора в созданном им художественном мире.

Развитие человечества как бегство от смерти

Обретя способность прежде всего к метафоризации, к переносу значения смерти на себя, человек научился абстрактному мышлению. Суть этого мышления – выделение идей и далее операции с идеями во втором, отраженном, символическом мире.

Иными словами, через метафоризацию, далее через способность к абстрагированию, уже ранний человек научился копировать реальность – в понятиях, в символах. Суть этой операции – разделение мира вещей и мира идей (теней в платоновской пещере), то есть раздвоение мира. Способность человека к символизации счастливо дала ему возможность описывать мир идей.

Все это порождало копию действительного мира, более удобную с точки зрения манипуляций – с миром идей ведь удобнее обращаться, чем с миром вещей. И именно в этот мир человек старался переместиться.

Если мы оценим все изобретения, связанные с записыванием знания, то обнаружим все более совершенные способы оцифровки сначала действительности, потом уже и самого человека. Посмотрим, например, на Витрувианского человека Леонардо. Там под рисунком мужчины, вписанного в круг и квадрат, идет запись с числовыми пропорциям: сколько размером стопы помещается в размере ноги и т. п.

Поразительна сама идея обнаружить некий смысл в отраженных числовых пропорциях – эта идея гармонического смысла, в общем-то, присуща любой человеческой записи, подразумевается за любой записью. Леонардо полагал, и это было очевидно для любого, что части тела обязательно составляют какие-то пропорции между собой. Иными словами, тело можно выразить формулами. Вообще, цифровое отражение чего-либо, равно как и текстовая запись чего-либо в нашем представлении своим обязательным атрибутом имеет гармонию, некоторое тяготение к прекрасному. Откуда эта идея, зачем она?

Отраженный мир в нашем представлении обязательно упорядочен и обладает внутренней гармонией. В этом есть логика, ибо он – продукт разума. Мир более высокого порядка. Постижение, или даже покорение второго мира является более важным, чем покорение мира физического, который мы делим с животными. Потому что у человека всегда было подозрение, что сущности мира идей не обладают телесностью. Не знают смерти.

Сегодня мы пришли к тому, что уже имеем альтернативный мир, в котором фигурируют слепки нашей личности – наши виртуальные персонажи. Своими виртуальными полпредами в Интернете, виртуальными гомункулами, мы подходим вплотную к идее оцифровки не только действительности, не только тела, но уже и к копированию личности. Ведь наши виртуальные персонажи различаются между собой так же, как различаются наши личности. Это еще корявые, но уже копии личности. Правда, требующие постоянного присутствия «оператора личности».

Сгущение времени, обратный отсчет и точка «ноль»

В разные века во всех культурах всегда применялись разные по способу и назначению манипуляции, связанные с изменением, а по сути, улучшением тела.

Улучшение тела могло быть внешним, инструментальным. По Маклюэну, человек использовал расширения себя – the extensions of men. Например, расширением руки были копье, нож, мотыга, ружье; расширением кожи – дом и одежда; расширением нервной системы до размеров планеты – телевидение. Улучшение тела могло быть эстетическим – татуировки, эстетические увечья, импланты. Улучшение тела могло быть замещающим – зубные протезы, протезы конечностей, потом органов. Все эти улучшения тела исходили из своих локальных исторических «задач». Но в глобальном масштабе они выстраиваются в длительное, упорное и нарастающее по интенсивности усилие заменить тело. Заменить теперь уже и самого человека.

Процесс замещения естественного (биологического) искусственным (технологическим) уже подошел к замещению человека алгоритмом. Благодаря технологическому ускорению и сгущению исторического времени стремление выйти за пределы биологии, то есть фактически избавится от тела, все ближе подводит человечество к кульминационной точке – к сингулярности, Переходу, или точке Омега, как называл это событие Тейяр де Шарден, автор теории мегаэволюции и книги «Феномен человека» (1955).

Акселерация исторического времени, то есть сгущение социальных событий, проживаемых человечеством в единицу времени астрономического, – важный фактор концепции сингулярности. Сингулярность действительно где-то рядом. Больше того, ее гипотетическая дата поддается вычислению.

Можно сгруппировать исторические периоды по продолжительности доминирования тех или иных технологий. Например, можно выделить периоды с преобладающими способами экономического или политического устройства: охота и собирательство, земледелие и скотоводство, ремесленное производство, индустриальное производство, постиндустриальная экономика. Длительность всех этих исторических периодов дает отчетливую последовательность сокращающихся отрезков, даже визуально напоминающих обратный отсчет: «10, 9, 8, 7…». Можно взять исторические периоды с доминирующими формата медиа: рисунки, иероглифы, алфавит, книга, электронные медиа, компьютер. Можно выделить периоды с доминирующей скоростью передвижения человека: колесо, парус, паровоз, автомобиль, самолет, ракета. Временные размерности этих периодов тоже дают метафору обратного отсчета. Кстати: человек уже мыслит предельными для физической природы скоростями – субсветовыми. Дальше в известной нам природе продвинуться невозможно. Все, приехали.

Сведя пропорции, мы легко обнаружим точку «ноль» этого обратного отсчета. Она приходится примерно на середину 21 века (кстати, достаточный набор релевантных исходных данных, теоретически, позволит вычислить конкретную дату в календаре). Что совпадает с прогнозами Курцвейля, который, опираясь на динамику экспоненциального развития компьютерных технологий, предсказывает, что:

– к 2029 машина пройдет тест Тьюринга;

– к 2034 будет создан искусственный интеллект;

– к 2040-м годам небиологический разум будет на порядки мощнее биологического;

– к концу 2040 Земля превратится в разумный «компьютер», точнее, сетевое разумное существо;

– концу века этот компьютер своими мощностями охватит Вселенную (тут нельзя не вспомнить о теории ноосферы Вернадского, приверженцем которой был и де Шарден, слушавший вместе с Эдуардом Леруа, автором термина «ноосфера», лекции Вернадского в Сорбонне в 1922 году).