Жак Лe Гофф - Средневековье и деньги. Очерк исторической антропологии Страница 9

5. ОБМЕН, ДЕНЬГИ, МОНЕТА В ТОРГОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ XIII ВЕКА[19]

Большинство медиевистов согласно, что в течение долгого XIII века Запад пережил такое развитие внутренней и внешней торговли, какое позволяет говорить о торговой «революции». Я уже намекал на это. Я хотел бы вернуться к связи между этой революцией и деньгами, потому что их значение выходит далеко за пределы экономического аспекта. Эмблематическую фигуру здесь представляет маркграф Оттон Мейсенский, казну которого в 1189 г. захватили чехи. Он был прозван «богатым», и в его случае как исключение это слово более относится к имуществу, чем к силе. Анналы эпохи оценивают его состояние в 1189 г. более чем в тридцать тысяч марок серебра, в основном в виде серебряных слитков. Считается, что, если бы его казну перечеканить в самую ходовую мелкую монету того времени в этой части Германии, пфенниг, то при этой операции получилось бы около десяти миллионов пфеннигов. Применение, которое он нашел для части этих богатств, иллюстрирует самое распространенное отношение богачей той эпохи к деньгам. Часть их он вложил в покупку земель, субсидировал постройку новых городских стен в Лейпциге, Айзенберге, Ошаце, Вайсенфельсе и Фрайберге, где находился главный рудник. Наконец, он передал три тысячи марок серебра монастырю Целле для раздачи окрестным церквам ради спасения его души. Это поведение характерно, оно отражает три основных формы использования денег в XIII в. и менталитет тех, кто приобретал и имел много денег. Прежде всего в обществе, основу которого по преимуществу составляла земля, главной целью оставалось земельное богатство; далее, в период подъема городов все важней становилась забота об их безопасности; наконец, деньги, которые, как мы увидим далее, могли бы увлечь душу маркграфа в ад, использовались для благочестивых дел, способных, напротив, содействовать ее спасению.

Разработка копей

В целом более широкое распространение монет в ответ на подъем торговли стало возможным благодаря активизации добычи среброносных руд, то есть разработке новых серебряных копей. Однако производительность среброносных копей в Европе XIII в. не достигла уровня, до которого поднимется в XIV и XV вв. Она улучшалась благодаря техническому прогрессу, который шел в основном из Германии и который иногда непосредственно внедряли немецкие горняки: так, в Англии рудником Карлайл с 1166 по 1178 г. управляли немцы, и в Сардинии в 1160 г. упоминается восемнадцать немецких горняков. Конечным пунктом назначения для значительной части серебра из этих месторождений была Венеция благодаря финансовому могуществу этого города и присутствию немцев в Фондако деи Тедески, но и в парижском Тампле отчасти складировалось серебро из рудника Орзаль в Руэрге.

Среди копей, разрабатываемых в качестве новых или более широко, главными были копи Гослара, предоставившие основной материал для изучения минералов Альберту Великому, великому доминиканскому богослову и натуралисту XIII в., в трактате «О минералах»[20]. После Гослара следует назвать Фрайберг, Фризах в Тироле, Йиглаву в Моравии, а в Италии — копи Монтьери близ Сиены и Вольтерры, копи Иглезиаса в Сардинии, наиболее же значительными были пизанские. В 1257 г. пизанское судно, перевозившее двадцать тысяч марок, то есть около пяти тонн, серебра, было захвачено генуэзцами, которые использовали их для пополнения своего арсенала. В XIII в. также открыли новые серебряные копи в Англии, в Девоне. Из-за владения такими копями и разработки их происходили многочисленные распри. Маркграфы Мейсенские прочно и надолго обеспечили себе власть над копями Фрайберга, как епископы Вольтерры — над Монтьери. В Тоскане и на Сардинии, где господствовали пизанцы, копи попали в руки компаний, плативших зарплату горнякам, — compagnies di fatto d'argentiera [компаний по разработке серебряных копей (um.)] в Монтьери и communitates fovee в Массе. Король Англии некоторое время пытался сам разрабатывать девонские копи, но тоже был вынужден смириться и уступить их предпринимателям. Впрочем, горнякам, особенно в Италии, часто удавалось сохранять влияние на компании, разрабатывающие рудники, где они работали, как в сельском хозяйстве некоторые крестьяне сохраняли или завоевывали независимость в качестве аллодистов или собственников. На рудниках, открывавшихся заново, на тех, которые станут промышленными, у рабочих было самоуправление.

Циркуляция денег в Европе

Питер Спаффорд попытался подытожить для XIII в. относительный вес использования монет в разных частях Европы (составить то, что называют платежным балансом) и численно оценить движение денег. Среди документов, на которые он опирался, включая литературные источники, описи сокровищниц, дошедшие до наших дней, и списки видов монет, есть два текста, которые датируются концом этого периода, но представляют собой в некотором роде его резюме и продукт. Имеются в виду два первых руководства по торговле и монетам, написанные купцами. Автор одного из них — венецианец Дзибальдоне да Каналь, составивший ок. 1320 г. блокнот с заметками, второе, более структурированное и близкое к настоящему трактату, — «Pratica della mercatura» (Практика торговли) флорентийского купца Франческо Пеголотти, написанная ок. 1340 г.

В 1228 г. венецианцы построили на Большом канале здание для приема немецких купцов, Фондако деи Тедески, и этот фонд способствовал активному приезду немцев, привозивших с собой монеты с немецких копей, в ту эпоху самых производительных. Дзибальдоне отмечает, что отныне монеты в Венеции в основном чеканили из «l’arçento che vien d'Alemagna» (серебра, идущего из Германии). Из Германии серебро экспортировалось не только в Италию, оно достигало также Рейнской области, Юга Нидерландов и Шампани, откуда распространялось по Франции, в основном давая возможность покупать продукты питания. В 1190-х гг. оно добралось до Иль-де-Франса. Часть этого серебра везли ганзейские купцы — либо на восток, через Балтику, либо на запад, прежде всего в Англию. Один документ 1242 г. показывает, что Лондон получал серебро в слитках из Фландрии и Брабанта, а иностранные монеты — из очень многих городов Германии и Фландрии, в частности из Кёльна и Брюсселя.

Французская монархия, укрепившись в ходе XIII в. и, в частности, взяв власть над шампанскими ярмарками благодаря женитьбе в 1284 г. будущего короля Филиппа Красивого на Жанне Шампанской, сделала Францию крупным экспортером монеты, особенно в Италию. В 1296 г. треть податей, собираемых папством в Тоскане, составляли французские монеты. Циркуляции денег между Италией и Северной Европой способствовало начало в конце XIII в. постоянных морских перевозок, организуемых Генуей, Венецией и Пизой, и деньги в виде слитков или монет были одним из основных перевозимых товаров. В зависимости от количества и частоты этих рейсов такой город, как Брюгге, например, в июне и декабре испытывал strettezza [нехватку (um.)], безденежье, а в августе и сентябре — напротив, larghezza, то есть изобилие.

Автор «Практики торговли» Франческо Пеголотти сам был примером банковского служащего, который действовал в институциональных и географических рамках, порожденных долгим XIII веком денег. Он был зарубежным представителем знаменитого флорентийского банка Барди. С 1315 по 1317 гг. он управлял отделением банка в Антверпене, с 1317 по 1321 г. — в Лондоне, а потом отделением в Фамагусте, на острове Кипр. Его деятельность была тесно связана с торговлей определенными товарами — мехами, медью из Гослара, шерстью из Англии, проходящей через Венецию, солеными осетрами, продающимися в Антверпене, азуритом, обращаемом в монету в Александрии. Тоскана широко снабжалась серебром, поступающим либо из Центральной Европы, либо из Монтьери в Тоскане, либо из Иглезиаса на Сардинии, причем Пиза предпочитала сардинское серебро. Тосканцы, превращая приобретенное таким образом серебро в деньги, получали с него прибыль, либо просто перепродавая дороже, чем купили, либо вкладывая в промышленные продукты, как шелк, производимый в Лукке. Миланцы тоже получали выгоду от купленного серебра в слитках, финансируя мануфактуры по производству металлической или хлопчатобумажной продукции.

Наряду с обменом товарами между Италией и Северной Европой активизировались торговые потоки, соединяющие Северную Италию и Тоскану с Востоком — Константинополем, Палестиной, Египтом. Европейские деньги были товаром и источником финансирования учреждений, которые можно сравнить с фондуками, создаваемыми уроженцами Востока в Венеции, Акре и Константинополе. В XIII в. основными европейскими монетами, экспортируемыми на Восток, были английские стерлинги, французские турские денье и венецианские гроши. Увеличение количества монет было прямым следствием растущего объема экспорта и реэкспорта в Европу восточных товаров, осуществляемого итальянцами. Совершенно особое значение на Западе получили две статьи восточного импорта — хлопок из Северной Сирии и пряности, привозимые из Индии и Аравии. Пизанцы, венецианцы и генуэзцы, обосновавшиеся в Александрии, Дамьетте, Алеппо и Акре, обеспечивали их перевозку с Востока на Запад. Таким образом западные деньги обеспечивали продажу восточных товаров на очень большом отдалении. Если эту торговлю питали и покупки в сравнительно близких регионах, например мехов на Руси и квасцов в Малой Азии, то в течение долгого XIII века купцы добрались до Китая в поисках шелка, до Ост-Индии в поисках пряностей и драгоценных камней и до Персидского залива в поисках жемчуга. Можно предположить, что одной из причин большего распространения денег на Западе или через посредство Запада в XIII в. был также рост роскоши в западном обществе, сеньориальном и особенно городском, в верхнем слое бюргеров.