Андрей Кокорев - Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни Страница 9

Первый приказ обер-полицмейстера по поводу состояния московских улиц выглядел так:

«При проезде по улицам г. Москвы 13 сего января, замечены мною следующие беспорядки: на Большой Дмитровке лежат огромные кучи снега, на Садовой образовались в ширину всей улицы поперечные выбоины, в Троицком переулке, ведущем к Троицкому подворью, допущены ухабы, в переулках: Грохольском, Хохловском и Большом Ивановском тротуары не очищены от льда и не посыпаны песком, а на площадях у Страстного монастыря и у вокзала Николаевской железной дороги не горели костры.

Опытный мастер за чисткой полицейского механизма в Москве (на бутылочке со смазкой надпись «Порядок и дисциплина»). Москва: — Очень даже буду вам благодарна, господин хороший, ежели машину эту мне исправите, а то она у меня, чай, все время неправильно действовала.

Опытный мастер: — Исправить-то исправлю, только вы, матушка, должны слушаться и умело с машиной обращаться, иначе никакая починка не поможет.

(кар. из журн. «Будильник». 1892 г.).

Поэтому предписываю по полиции распорядиться о немедленной уборке с улиц куч снега, а сгребаемый с рельсов конно-железной дороги отнюдь не допускать оставлять на день, а таковой должен быть свозим непременно в течение ночи. Образовавшиеся же на улицах ухабы и выбоины немедленно сколоть и тротуары безотлагательно очистить и посыпать песком; костры же зажигать во все время сильных морозов.

На будущее время отнюдь не допускать подобных беспорядков и не вынуждать меня прибегать к повторениям по этим предметам».

Тем не менее на первых порах обер-полицмейстеру приходилось неоднократно напоминать подчиненным о выполнении обязанностей. Например, на беспорядок на Басманной улице — ухабы, покрытые льдом тротуары, неопрятное содержание — Власовский указывал местному приставу четыре раза подряд в течение двух недель. При этом ни словом не упомянул о взысканиях.

Видимо, начальник полиции предоставлял подчиненным шанс приспособиться к его требованиям, очнуться от привычной спячки, заработать в полную силу. На первом этапе своей деятельности Власовский, обращаясь к приставам, их помощникам, полицмейстерам, предлагал чаще обходить подведомственные участки. Недели через три пребывания в должности в его приказах зазвучал новый мотив: при проезде по городу «никого из полицейских чиновников не встретил на улице». Затем Власовский дал понять, что не стоит имитировать бурную деятельность путем присылки ему ненужных бумаг. Ему неинтересно было знать, сколько протоколов составил пристав 1-го участка Рогожской части, — главное, чтобы домовладельцы выполнили требования полиции по очистке тротуаров ото льда и вывезли за город грязный снег.

Со временем Власовский стал применять наказания. По свидетельству М. М. Богословского, обер-полицмейстер поддерживал строгую дисциплину, невзирая на чины: «Не только околоточных надзирателей, но и участковых приставов, — иные из последних бывали в чине полковника, — он ставил в качестве дисциплинарного взыскания также на перекрестках улиц часов на 5 или 6 на дежурство, с которого нельзя было сойти». В газете «Новое время» было отмечено, что для упорядочения полиции и поднятия ее престижа Власовским были применены такие методы, как «искоренение дурных в ней элементов и приглашение на места приставов и их помощников людей обеспеченных, образованных и даже титулованных».

Политику «кнута и пряника» применял обер-полицмейстер и по отношению к рядовым служащим полиции. Награждение городовых за примерное выполнение служебного долга он всегда отмечал в суточных приказах первым пунктом. Начало такой практике было положено 20 января 1892 г., когда в «Ведомостях московской городской полиции» для всеобщего обозрения было опубликовано:

«Городовой 1-го участка Пресненской части Калинкин, находясь на посту у Пресненской заставы, заметил проходившего по улице еврея, не имеющего права на проживание в Москве, и когда задержал его для представления в участок, то еврей тот дал городовому один рубль, прося об освобождении, но городовой представил еврея вместе с данными деньгами в участковое управление.

Назначая городовому Калинкину, в награду за такое внимательное и добросовестное исполнение служебных обязанностей, пять рублей из состоявших в моем распоряжении сумм, предписываю приставу выслать его за получением денег к казначею моей канцелярии».

Пристальное внимание Власовский обратил на условия жизни и службы рядовых полицейских. В начале февраля 1892 г. после осмотра будок он отметил в приказе, что городовые живут с семьями «несоразмерно с кубическим содержанием воздуха». Из-за этого в жилищах стоит духота, что вредно отражается на здоровье. Приставы получили указание проверить все будки и по помещениям, не отвечавшим санитарным нормам, представить специальную ведомость. Тем же приказом предписывалось так «употреблять» городовых на службу, чтобы у них оставалось время для отдыха.

Как настоящий командир, Власовский прекрасно понимал, что нельзя обойтись без строгости. Для начала он дал это понять всем рядовым стражам порядка:

«Получены мною сведения, что городовые во время отправления постовой службы грубо обращаются как с публикой, так в особенности при задержании по каким-либо случаям разных лиц, вынуждая их этим на оскорбительные действия. Кроме того, нередко отказывают в их законном содействии, под разными неосновательными предлогами лицам, обращающимся непосредственно к ним с просьбами о помощи.

Почему предписываю по полиции постоянно внушать городовым, чтобы они во время отправления служебных обязанностей были вежливы в обращении, отнюдь не дозволяли никакого самоуправства, а тем более насилия, и чтобы они оказывали законное содействие всем обращающимся к ним с просьбою о том».

В конце января несколько городовых были лично отмечены обер-полицмейстером. Один во время дежурства стоял не по середине улицы, как положено, а на тротуаре, другой допустил, чтобы на Пятницкой улице в нарушение запрета стоял легковой извозчик. Третий вообще «сидел на крыльце трактирного заведения, курил папиросу и разговаривал с частными лицами». Но всех переплюнул городовой Денисов — он ушел с поста в винную лавку и там пил водку.

Его-то обер-полицмейстер наказал строже всех: назначил семь раз на дежурство к вокзалу Курской железной дороги. Остальным Власовский приказал заступить по три раза через смену «в наружный наряд для наблюдения за порядком на те улицы, где усиленное движение».

Усилиями Власовского городовые были превращены в настоящих стражей порядка. Об этой удивительной метаморфозе М. М. Богословский писал: «Незаметные прежде постовые городовые, нередко стоявшие у чьих-нибудь ворот и проводившие время в добродушных беседах с кухарками и прочей прислугой, поставлены были теперь на перекрестках улиц и должны были на больших улицах руководить и управлять уличным движением. Всякие «праздные разговоры», как выражался Власовский, были им запрещены. На место невзрачных прежних людей в городовые Власовский набирал молодых высоких солдат, выходивших по окончании срока службы в гвардейских полках. Это были силачи и великаны, стоявшие на перекрестках улиц как бы живыми колоннами или столбами. Заведена была строгая дисциплина».

Новые украшения Москвы. Уличные «живые фигуры» как свидетели возрождения Белокаменной в эпоху полицейского порядка и городского благообразия. (кар. из журн. «Будильник». 1892 г.).

Современник мемуариста упомянул и о такой характерной детали: «Городовые при Власовском стали вежливы, бдительны и исполнительны».

Служба Власовского, приносившая Москве столь явную пользу, была прервана Ходынской катастрофой, омрачившей коронацию Николая II. Многие из современников тех событий считали, что главным виновником трагедии был великий князь Сергей Александрович. Говорили, что самолюбие генерал-губернатора было смертельно уязвлено распоряжениями Министерства императорского двора, согласно которым в организации коронационных торжеств московским властям отводились вторые роли. В результате обер-полицмейстеру было приказано занять позицию пассивного наблюдателя — пусть дворцовое ведомство само все устраивает.

Как позже выяснилось, Ходынское поле оказалось непригодным для размещения почти полумиллионной толпы, собравшейся в ожидании царских подарков. Из-за возникшей давки, по официальным данным, погибло 1300 человек и 1389 было изувечено. Специальная комиссия, расследовавшая причины «Ходынки», недолго искала главного виновника. Для нее вполне достаточным оказалось заявление Власовского, что он узнал о предстоящей раздаче подарков из газет.