Наум Синдаловский - Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице Страница 9

Невская битва

И те, и другие совершали грабительские походы против финских племен. Дело усугублялось ещё и тем, что шведы пытались крестить финские племена, обратив их в свою, тогда католическую, веру. И в этом шведам помогал римский папа. В 1237 году один из них – Григорий IX – провозгласил крестовый поход в Финляндию. Летом 1240 года шведский король Магнус I Ладулос посылает дружину «пойти попленить землю Александрову». Шведы высадились в месте впадения реки Ижора в Неву. (Было это место в устье реки Ижоры в то время пустынным или уже тогда обжитым, сказать трудно. Во всяком случае, первое упоминание о деревне Усть-Ижора появится в писцовой книге Водской пятины только в 1500 году. Через полтора столетия эта деревня упоминается в шведских писцовых книгах Ингрии под названием «Ustje Izerskoe», а на картах второй половины XVI века – «Ingris Amunis», «Ingris Omune», или просто «Ingris».)

Церковь во имя Святого Александра Невского в Усть-Ижоре

Здесь их встретил князь Александр Ярославич с дружиной. В значительной степени образ Александра Невского, сложившийся в представлении многих поколений русского общества, связан с Невской битвой. Накануне сражения со шведами будто бы была сказана Александром и знаменитая фраза, ставшая со временем крылатой: «Не в силе Бог, а в правде». Между тем есть мнение, что она придумана в 1938 году создателем кинофильма «Александр Невский» Сергеем Эйзенштейном. В то же время среди монахов староладожской Георгиевской церкви до сих пор живёт легенда о том, как юный князь Александр Ярославич, которому в то время едва исполнилось двадцать лет, перед битвой со шведами заехал в Старую Ладогу, чтобы пополнить дружину воинами и помолиться перед битвой за благополучный её исход. Молился в церкви, стоя вблизи фрески греческого письма, изображавшей святого Георгия Победоносца. На фреске Георгий выглядел юным и не очень могучим подростком, чем-то напоминавшим молодого князя Александра. Это сходство не ускользнуло от внимания одного монаха, и он обратился к Александру: «Можно ли победить шведов, находясь в такой малой силе, да ещё и с такой малочисленной дружиной?» Тогда-то будто бы и ответил ему Александр: «Не в силе Бог, а в правде».

Обелиск добровольцам 1789 г. в Усть-Ижоре

Знаменитая Невская битва, в которой разгромили шведов, произошла 15 июля. Причём фольклорная традиция придает этой победе столь высокое значение, что на протяжении столетий статус предводителя шведских войск в легендах несколько раз меняется в пользу его повышения. Если в ранних источниках это был просто «князь», то в более поздних ему присваивается высший иерархический титул средневековой Скандинавии – ярл. А затем предводителем шведского отряда, согласно источникам, становится сам король. Неслучайно одним из самых значительных эпизодов большинства преданий об этой битве стало ранение, полученное шведским полководцем от копья самого Александра Ярославича. Не говоря уже о том, что за эту блестящую победу князь Александр получил прозвище «Невский».

Несмотря на очевидность того исторического факта, что знаменитая битва произошла при впадении реки Ижоры в Неву, позднее предание переносит его гораздо ниже по течению Невы, к устью Чёрной речки, ныне – Монастырки, – туда, где Петру «угодно было» основать Александро-Невский монастырь. Умышленная ошибка Петра Великого? Скорее всего, да. Возведение монастыря на предполагаемом месте Невской битвы, в непосредственной близости к строящемуся Петербургу должно было продемонстрировать всему миру непрерывность исторической традиции борьбы России за выход к морю. В качестве аргументации этой «умышленной ошибки» петербургские историки и бытописатели приводят местную легенду о том, что ещё «старые купцы, которые со шведами торговали», называли Чёрную речку «Викторы», переиначивая на русский лад ещё более древнее финское или шведское имя. По другой легенде, вдоль Чёрной речки стояла «деревня Вихтула, которую первоначально описыватели местности Петербурга, по слуху, с чего-то назвали Викторы, приурочивая к ней место боя Александра Невского с Биргером», хотя, надо сказать, согласно документальным источникам, сам Биргер Магнуссон в Невской битве не участвовал. Уже потом, при Петре Великом, этому названию «Викторы» придали его высокое латинское значение – «Победа». Впрочем, историческое место Невской битвы тоже не забыто. В посёлке Усть-Ижора стоит церковь во имя Святого Александра Невского, а на самом берегу реки Ижора установлен памятник в честь знаменитой победы русского оружия.

Но и это ещё не всё. Согласно одной из многочисленных легенд, Александро-Невский монастырь построен на том месте, где перед сражением со шведами старейшина земли Ижорской легендарный Пелконен, в крещении Филипп Пелгусий, увидел во сне святых Бориса и Глеба, которые будто бы сказали ему, что «спешат на помощь своему сроднику», то есть Александру.

Кстати, согласно одной из легенд, местечко Пелла, расположенное в 30 км от Петербурга, на левом берегу Невы, названо в честь того самого Пелгусия, хотя, по другому старинному преданию, Пеллой эта местность была названа ещё Петром I в честь одноимённого пролива между двумя маленькими островками на Ладожском озере. Есть и третье предание. Будто бы имение это названо Екатериной II в честь древней столицы Македонии Пеллы, где родился великий полководец Древнего мира Александр Македонский. На самом деле этимология топонима Пелла, как утверждает современный этимологический словарь финского языка, восходит к понятию «поле» (pelto) или «рыхлая, мягкая земля» (pelle).

Ижорцы во главе с Пелгусием участвовали в обороне Новгородского края как «береговая стража». Однажды на рассвете июльского дня, будучи в дозоре на берегу Финского залива, Пелгусий увидел шведские воинские корабли, которые шли Невой к устью Ижоры. Там шведы, видимо, решили сделать остановку. «Уведав силу ратных», Пелгусий спешно прибыл в Новгород и сообщил князю Александру Ярославичу о грозящей опасности. Его соплеменники в это время продолжали вести активную разведку, а затем под руководством своего старейшины участвовали в разгроме шведов в Невской битве.

Описанный в летописи фрагмент Невской битвы переплетается с известным фольклору вещим сном Пелгусия, в котором ему привиделся будущий Петербург. Во сне он увидел «сквозь рассеивающийся туман прекрасные постройки вокруг. На берегу, где он лежал, два маяка горящими факелами освещали площадь, а за ней – здание несказанного великолепия: широкая лестница, и над нею белые колонны держат кровлю, украшенную фигурами богов наподобие храмов, какие, сказывают, видели на греческой земле… Напротив мыса, за рекой, высилась крепость с высоким шпилем, а на другом берегу Невы – прекрасный дворец». Затем появился «гигантский флот. На головном фрегате высокого роста державный князь стоял, путь указывал. А за ним святые Борис и Глеб на ладье. Они подплыли к Пелгусию и вещали: “Знай, Пелгусий, что пройдут столетья и на этих берегах будет прекрасный град, столица всей земли русской. И во все века твои правнуки будут жить на этих берегах вместе с православными русичами. А сейчас иди защищать эту землю от посягательства иноземцев. Скачи к родственнику нашему князю Александру, пускай подымает рати новгородские! И ты собирай своё”». Между тем туман сгустился, и видение исчезло, а на месте увиденного города появились «свейские корабли». Тогда-то и понял Пелгусий, что надо об этом сообщить князю Александру. И он вскочил на коня и поскакал в Новгород. И обратился к нему: «Прииде бо весть в Новгород, яко свеи идут на Ладогу».

Во время самой битвы, согласно другой старинной легенде, произошло немало необъяснимых, с точки зрения обыкновенной логики, «чудес», которые представляют собой своеобразное отражение конкретной исторической реальности в народной фантазии. Так, если верить летописям, хотя Александр со своей дружиной бил противника на левом берегу Ижоры, после битвы множество мёртвых шведов было обнаружено на противоположном, правом, берегу реки, что, по мнению летописца, не могло произойти без вмешательства высших небесных сил.

Таким образом, закладка монастыря на легендарном месте исторической Невской битвы, по замыслу Петра, позволяла Петербургу приобрести небесного покровителя, задолго до того канонизированного церковью, – Александра Невского, святого, ничуть не менее значительного для Петербурга, чем, скажем, Георгий Победоносец для Москвы. И если святой Александр уступал святому Георгию в возрасте чуть ли не на тысячу лет, то при этом обладал неоспоримым преимуществом перед раннехристианским святым. Он был реальной исторической личностью, что приобретало неоценимое значение в борьбе с противниками Петровских реформ.