Сергей Данилов - Эволюция канадского федерализма Страница 11

Не вносила ясности в вопросы разграничения компетенции и ст. 94, которая разрешала парламенту Канады «принимать законы по вопросам единообразия законов трех провинций из четырех о собственности и о гражданских правах» вопреки нормам ст. 92 (13). Правда, ст. 94 установила, что подобный акт парламента вступает в силу только «после его принятия и утверждения Законодательной ассамблеей провинции»,[125] что опять-таки расходилось с принципом двух исключительных сфер компетенции и могло быть истолковано как закрепление совместной (конкурирующей) сферы компетенции, что входило в противоречие с буквой АБСА.

Обращает на себя внимание оставленный открытым перечень предметов компетенции обоих уровней власти: у центра – по ст. 91, у провинций – по ст. 92 (16) АБСА.[126] Закрепленный на конституционном уровне данный способ распределения ответственности в дальнейшем стал источником многочисленных федерально-провинциальных коллизий, имевших большей частью форму судебных разбирательств и приведших в современный период к качественным изменениям в отношениях между центром и субъектами (подробнее см. п. 2.2 наст. изд.). Необходимо также подчеркнуть, что АБСА присуще отсутствие конституционных норм, содержащих прямые запреты, свойственные, например, Конституции США и распространяющиеся там как на центр, так и на субъекты федерации. Безусловно, в этой черте АБСА нашла проявление неприязнь пробритански настроенного монархического большинства «отцов-основателей» доминиона к конституционному опыту республиканских Соединенных Штатов.[127]

В отечественной литературе обычно утверждается, что АБСА установил равноправие всех провинций, являющееся отличительным признаком симметричной федерации.[128] При этом по непонятной причине упускаются из виду нормы ст. 94 и 97 раздела «Распределение законодательной власти» АБСА, гласящие: «Независимо от содержащегося в настоящем Акте парламент Канады вправе принимать меры в целях единообразия всех или части законов о собственности и гражданских правах в Онтарио, Новой Шотландии и Нью-Брансуике и о судопроизводстве во всех или некоторых судах в этих провинциях… Пока законы о собственности и гражданских правах и о судопроизводстве в судах в Онтарио, Новой Шотландии и Нью-Брансуике не станут единообразными, судьи названных провинций будут отбираться генерал-губернатором Канады (т. е. органами федеральной власти. – С. Д.) из числа членов адвокатских коллегий этих провинций».[129]

Легко заметить, что к одному из субъектов федерации – Квебеку – только что приведенные нормы АБСА не имеют прямого или косвенного отношения. Значит, по ст. 94 и 97 англоязычные провинции обязывались сделать то, что не ставилось в обязанность единственной франкоязычной провинции, номинально равноправной со всеми другими. В стране с высокоразвитыми товарно-денежными отношениями и с большой ролью органов судебной власти в общественной жизни законодательство об институте собственности, о гражданских правах и о судопроизводстве не может не иметь капитального значения. Эти статьи АБСА таким образом устанавливали, правда в скрытой форме, правовую привилегию Квебека в ущерб прочим провинциям.[130]

Не в полной мере отвечало принципу равенства субъектов закрепленное в ст. 19 АБСА неравное представительство провинций в Сенате Канады. Отвергнув американскую и швейцарскую модели равных депутатских квот всех субъектов в верхней палате законодательного органа федерации, «отцы-основатели» выделили центральным провинциям – Онтарио и Квебеку – абсолютное большинство мест в Сенате – 48 из тогдашних 72,[131] тогда как периферийные Новая Шотландия и Нью-Брансуик должны были довольствоваться 24 сенаторскими местами. Острову Принца Эдуарда в Сенате было обещано 4 места, Манитобе – всего 2. Критерии квотирования мест в Сенате в АБСА не уточнялись, что оставило федеральному центру свободу действий в данном вопросе. По мнению некоторых авторов, интересы малонаселенных периферийных провинций оказались внутри Канадской федерации ущемленными с самого начала.[132] Правда, с таким обобщением согласны далеко не все исследователи.[133]

С принципом равенства провинций находились в противоречии и нормы ст. 69, 71–80 и 88 раздела «Законодательная власть». Вводя единый срок полномочий всех провинциальных ассамблей, статьи вместе с тем закрепляют дифференцированную организацию органов власти в провинциях.[134] В ст. 88 установлено, что «устройство законодательных ассамблей Новой Шотландии и Нью-Брансуика будет с соблюдением положений настоящего акта оставаться таким, каким оно было ко времени образования федерации». Ст. 69 АБСА устанавливает: «В Онтарио будет существовать легислатура, включающая лейтенант-губернатора и одну палату». Уместно сравнить с данной формулировкой формулировку, зафиксированную в ст. 71: «В Квебеке будет существовать легислатура, включающая лейтенант-губернатора и две палаты» (курсив. – С. Д.).[135] Регулированию структуры и состава однопалатных ассамблей Новой Шотландии и Нью-Брансуика посвящена одна статья, однопалатной легислатуре Онтарио – две статьи, тогда как двухпалатной легислатуре Квебека – 10 статей АБСА (ст. 71–80).

Отметим и отсутствие унифицированной терминологии применительно к органам законодательной власти субъектов федерации. Термин «легислатура» использован в АБСА применительно только к двум провинциям из четырех – к бывшим составным частям объединенной провинции Канады. Законодательные органы Новой Шотландии и Нью-Брансуика названы в тексте ассамблеями.

В свете анализа данных норм напрашивается вывод, что одна из провинций-основательниц доминиона – Квебек – в силу ст. 71–80, 94 и 97 АБСА изначально наделена подобием «специального статуса», нарушающего принцип равноправия членов федерации и потому более уместного в унитарной модели административно-территориального устройства государства. Данный вывод находит подтверждение и в том факте, что уже на Шарлоттаунской конституционной конференции, состоявшейся ранее составления АБСА, Квебек выговорил себе право пользоваться в гражданско-правовой сфере Гражданским Кодексом Франции (Кодексом Наполеона). Упомянутое решение превратило указанный субъект федерации в страну смешанного права, подобную Шотландии в Соединенном Королевстве и Луизиане в США в противоположность прочим канадским провинциям, которые принадлежат к семье «общего права».[136] Кодекс стал неотъемлемой частью правовой системы страны. Так в конституционном строе Канады впервые – и в очень ограниченной степени – проявились некоторые черты деволюционной федерации.[137]

Еще одним элементом асимметричности канадской федерации стало закрепление за одной из провинций – Нью-Брансуиком – по ст. 119 АБСА права на «добавочные субсидии» из федеральной казны.[138]

Иными словами, вместо строго симметричного административно-территориального устройства объединенной провинции Канады составители АБСА в результате борьбы между англоязычными провинциями и франкоязычным Квебеком де-факто закрепили на конституционном уровне в доминионе вынужденный, компромиссный вариант «скрытого» асимметричного федеративного государственного устройства. Это было сделано впервые в конституционной практике Нового времени.[139]

Носившее новаторский характер внесение некоторых элементов асимметрии в конституционные институты федерации стало со стороны центра (и британской метрополии) своеобразной компенсацией Квебеку за построение федеративного доминиона строго по территориально-географическому принципу, применение которого сделало возможным игнорирование федеральным центром на уровне конституционного регулирования национально-этнических, в том числе языковых проблем страны.

Необходимо отметить, что при составлении АБСА политики из Онтарио и Нью-Брансуика по настоянию делегаций Квебека и Новой Шотландии политически уместно, но юридически безграмотно согласились именовать государство по швейцарскому образцу «конфедерацией» (ст. 3, 138, 146, 147 АБСА).[140] Отступление от постулатов права в угоду политической конъюнктуре неизбежно породило в дальнейшем трудно устранимую двусмысленность в конституционно-правовом толковании установленной в доминионе формы административно-территориальной организации государства.[141]

Не до конца ясным является фигурирующее в заголовке (но не в тексте) раздела V АБСА, охватывающего ст. 58–90, положение о «провинциальных конституциях».[142] Где-либо в тексте АБСА, в имперских и федеральных статутах данное понятие не раскрывается и не комментируется. В научной литературе со ссылкой на конвенциональные нормы считается, что ст. 92 АБСА (относящаяся к разделу VI «Распределение законодательной власти»), статуты о создании провинций и статуты самих провинций образуют в совокупности «провинциальные конституции».[143] Настораживает, что о конституциях канадских провинций особенно охотно пишут авторы, специально не изучавшие конституционного строя Канады.[144] Между тем провинциальные премьеры и другие деятели провинциальной власти, обычно стремящиеся к повышению статуса субъектов и к их возвеличиванию (Л. Бушар, М. Дюплесси, Р. Левек в Квебеке, П. Лоухид, Д. Гетти, Р. Клайн в Альберте, С. Лайон и Г. Филмон в Манитобе, Б. Пекфорд и Дж. Смолвуд в Ньюфаундленде), ссылаясь на нормативную правовую базу провинций или характеризуя ее, говорят и пишут исключительно о провинциальном законодательстве (кодексах, статутах, парламентских резолюциях ассамблей), но никогда о провинциальных конституциях.[145]