Игорь Кравец - Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления Страница 14

Формирование российского конституционализма как правовой категории имеет многоаспектный и многоуровневый характер. Явно недостаточными будут выглядеть попытки сформулировать только понятие российского конституционализма адекватное современным политико-правовым преобразованиям. Новые явления такого порядка порождают необходимость пересматривать или создавать заново всю систему категорий публичного права и правопорядка. Существенно меняется основание публичного права и составляющие это основание конституционные принципы. В связи с этим весьма убедительным выглядит суждение А.С. Автономова, что «разработка проблем системы категорий права в целом и системы категорий конституционного права в частности не получила до сих пор в отечественной правовой науке достаточного развития»[105].

Представляется важным отметить, что такая категория, как «российский конституционализм», вызывает потребность осмыслить по-новому всю систему категорий конституционного права России, их взаимосвязь и приоритеты в процессе собственного функционирования и воздействия на правовую систему. Процессы конституционного выбора – это не то, что предпринято лишь однажды и затем существует вечно. Конституционные нормы, как и любые формы права, зависят от разумного осуществления принципа справедливости при их воплощении в жизнь. Нельзя не согласиться с мыслью, что исследователи различных аспектов конституционализма, основываясь на комплексном подходе, должны видеть и различать эти разные уровни анализа в их отношении друг с другом и то, каким образом они воздействуют на политико-правовую реальность. Только в этом случае возможна адекватная основа для серьезного совершенствования конституционной теории и практики.

Известны попытки сконструировать строго логичную систему права, которые обычно предпринимались в рамках утопий. Но ни одна из них не оказалась жизнеспособной[106]. В связи с этим следует отметить, что противоречия в конституционном праве неизбежны. Конституционный текст может и не содержать противоречивых норм, однако в ходе законодательной, правоприменительной и интерпретационной деятельности нормы могут порождать различное и даже противоречивое их понимание разными субъектами права. Практика российского конституционализма должна быть сориентирована на разрешение конфликтов и коллизий правовыми способами, в том числе с активным использованием конституционного и других видов правосудия.

Основными чертами российского конституционализма как правовой категории являются следующие. 1. Для него характерно значительно более позднее правовое оформление по сравнению с другими европейскими государствами. 2. Он отличается переходным характером современного состояния, в связи с чем многие принципы конституционализма, получив конституционно-правовое оформление, пока не обеспечены широкой общественной поддержкой и в процессе реализации часто теряют качество нормативности. 3. Ему присуще целеполагание в значительно большей степени, чем демократическим государствам со стабильной конституционной системой. Поэтому российский конституционализм – это телеологический (целевой) конституционализм с внушительным запасом пока не реализованных возможностей. 4. Интеграция России в европейское и международное сообщество заставляет видоизменять многие традиционные правовые институты и интегрировать отечественные конституционно-правовые нормы и принципы, а также соответствующие нормы и принципы международного и европейского права. Этот процесс дает повод говорить о возникновении в России интегрированного конституционализма.

Однако не только международно-правовые и европейско-правовые аспекты влияния позволяют говорить об интегрированном характере российского конституционализма. На наш взгляд, современный российский конституционализм может быть охарактеризован как интегрированный конституционализм по следующим основаниям.

С позиции происхождения он сочетает различные конституционно-правовые принципы и институты универсального, национального и традиционно-регионального характера. Причем многие принципы и институты универсального характера, получившие широкое распространение в современном мире, имеют специфику национально-государственного регулирования и закрепления в конституции и конституционном праве. К важнейшим универсальным конституционно-правовым институтам, которые закреплены Конституцией РФ 1993 года, относятся: институт Президента РФ как главы государства, двухпалатная структура российского парламента – Государственная Дума и Совет Федерации, объединенные в Федеральное Собрание; Правительство РФ возглавляемое его Председателем и действующее в качестве «служебного», а не партийного кабинета министров; институты федерального и регионального конституционного (уставного) правосудия, представленные Конституционным Судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов Российской Федерации. Специфика конституционного регулирования данных институтов отмечается в главах, посвященных принципу разделения властей в России (глава 3 параграф 8) и конституционной герменевтике и судебному надзору (глава 5).

Важнейшими универсальными принципами конституционализма, которые восприняты российским конституционным правом, являются: принцип верховенства права, верховенства конституции, народного суверенитета, разделения властей, ограниченного правления, легитимности государственной власти и достижения консенсуса, политического многообразия. Наряду с ними Конституция РФ закрепляет принцип равноправия и обеспечения достоинства личности. При этом отдельные исследователи предлагают считать обеспечение человеческого достоинства главной целью конституционно-правового регулирования[107].

Благодаря толкованию Конституционным Судом РФ ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, российский конституционализм под влиянием германского конституционного права и европейского права начинает инкорпорировать принцип пропорциональности (соразмерности) при регулировании возможных ограничений прав и свобод человека и гражданина. Следует отметить, что принцип соразмерности пока не стал общепризнанным для российского конституционного права. Однако решения Конституционного Суда РФ в значительной степени развивают его теоретическую сердцевину и постепенно оформляются практические контуры его реализации[108].

Вместе с тем принцип пропорциональности не изобретен российским Конституционным Судом, его первоистоки обнаруживаются в немецком конституционном праве, а впоследствии он получил развитие в праве Европейского союза[109]. Согласно концепции немецкого конституционного права государственные органы имеют право налагать на граждан только такие обязательства, которые необходимы для достижения рассматриваемой публичной цели. Если установленные государством обязательства явно непропорциональны целям, мера будет аннулирована.

Это предполагает наличие разумного соотношения между целями и средствами их достижения. Одновременно подразумевается, что выбраны разумные средства, которые должны обеспечить достижение цели, и ущерб для тех, интересы кого затрагиваются, не должен быть непропорционален полученному в публичных интересах положительному результату. Данный принцип в определенной степени похож на английскую концепцию обоснованности (reasonableness).

В право Европейского сообщества принцип пропорциональности впервые был введен Судом ЕС в 70-х годах. Впоследствии он получил закрепление в Договорах. Так, в соответствии с Маастрихтским договором в Договор о Европейском Союзе была введена новая ст. 3b. Таким образом, принцип пропорциональности является одним из ключевых принципов права ЕС. При этом данный принцип принят Судом ЕС в качестве общего принципа по его собственной инициативе под влиянием немецкого конституционного опыта[110].

Большое влияние на распространение принципа соразмерности в странах Центральной и Восточной Европы играет Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, в которой данный принцип обнаруживается в специфической форме, а именно Конвенция допускает ограничение закрепленных в ней прав и свобод лишь постольку, поскольку это необходимо в демократическом обществе. Формула об ограничениях, которые «установлены законом и необходимы в демократическом обществе», проходит красной нитью через многие статьи Конвенции[111]. Она выполняет функцию ограничения масштабов вторжения законодателя в сферу основных прав и свобод, служа делу функциональной эффективности использования различных прав и свобод[112].

Можно ли в данном случае говорить о рецепции принципа соразмерности из немецкого конституционного права и европейского права в российское конституционное право? В определенной степени, да, так как ему придается достаточно своеобразная российская специфика.