Александр Соловьев - Ограбления, которые потрясли мир. Захватывающие истории о выдающихся криминальных талантах Страница 2

И мелких воришек, и «тузов» криминала объединяет одно: особая кривая логика, криминальное сознание.

Они считают, что можно отобрать у человека кошелек, а если понадобится, то и жизнь.

Свое или чужое?

Чего не клал, того не бери.

Жажда обладания столь сильная, что ради ее утоления человек готов отнять у ближнего не только имущество, но и самую жизнь, становится причиной разбоя.

В каком-то смысле разбой — явление более сложное, чем простое воровство.

Собственность — институт общественный, а значит, и исторический. То, что сегодня принадлежит одним, когда-то принадлежало другим или не принадлежало никому. В сущности, история человечества — это история передела (перераспределения) собственности.

В результате темной, запутанной и часто лишенной логики последовательности событий, называемой историческим процессом, отношения собственности усложняются настолько, что найти самого первого, «законного» или «истинного» правообладателя иногда бывает так же трудно, как, например, очертить «исторические границы» современных государств (которые часто населяют совсем не те народы, которые их когда-то создавали или завоевывали).

Если трудно понять, где свое, а где чужое, борьбу за собственность (чужую) легко выдать за акт справедливости. Хорошая маскировка: одно дело — просто оттяпать чужую землю, и совсем другое — вернуть то, что принадлежит тебе «по праву». Одно дело — грабить богатых (а кого же еще? не бедных же), и совсем другое — грабить, чтобы раздавать награбленное беднякам.

Передел собственности в масштабах государства (революции, перевороты, войны, приватизация, национализация и т. д.), как правило, выдается за акт справедливости или экономической необходимости. Но в реальной жизни экспроприация мало чем отличается от обычного грабежа, а «экс» — от ограбления банка. Грань между «революционной активностью масс», охваченных жаждой социальной справедливости, и вульгарным бандитизмом чрезвычайно тонка. Отсюда романтизация «большой дороги» и революционная романтика, Робин Гуд, Стенька Разин, Дубровский и Котовский, «грабь награбленное» и «экспроприация экспроприаторов»… Шервудский лес, Дикий Запад, Чикаго и бессарабские степи.

Но воровство остается воровством, а разбой — разбоем, то есть «мирным» (тайным) или насильственным (открытым) присвоением того, что сегодня, здесь и сейчас тебе не принадлежит.

Старая обезьяна в осеннем лесу

— Много я знавал людей, которые начинали, как вы, благородными разбойниками, веселыми грабителями бо гатых и кончали в мерзости и грязи […] Я знаю, у вас за спиной вольный лес, и он очень заманчив, Фламбо. Я знаю, что в одно мгновение вы можете исчезнуть там, как обезьяна. Но когда-нибудь вы станете старой седой обезьяной, Фламбо. Вы будете сидеть в вашем вольном лесу, и на душе у вас будет холод, и смерть ваша будет близко, и верхушки деревьев будут совсем голыми.

Воровство — ремесло преступное, но легким его не назовешь. Как любое ремесло, его можно довести до совершенства, сделав почти искусством. И прожить жизнь, полную захватывающих приключений, погонь, перестрелок, арестов и побегов из тюрьмы.

О таких «героях» слагают легенды, пишут романы, снимают фильмы.

И правда: если бы Робин Гуд пожалел шерифа Ноттингемского, разве о нем сложили бы баллады? Если бы Сонька Золотая Ручка прожила честную, добропорядочную жизнь, кто бы о ней знал? Если бы Владимир Левин не ограбил Citibank, разве не был бы он одним из многих никому не известных «компьютерных гениев»?

Знаменитый вор Ронни Биггc, «финансовая акула» Бернард Мэдофф, бандитская королева Фулан Деви — неординарные личности. Криминальные таланты. Люди любят читать книги и смотреть фильмы про талантливых людей, даже если талант был использован во зло.

Но в книгах и фильмах о «преступлениях века» не всегда рассказывается о том, чем кончают эти «таланты».

А кончают они плохо.

Мало кто из героев этой книги умер своей смертью. И чем тяжелее были их преступления, тем страшнее была смерть.

Робину Гуду помогли умереть, оставив его истекать кровью. Бонни и Клайд жили не очень долго и вряд ли счастливо и умерли (были застрелены) в один день. Сонька Золотая Ручка сгинула на каторге. Кто-то был убит подельниками, кто-то — полицейскими. Кто-то просто долго-долго сидел в тюрьме.

Взяв чужой кошелек, они отдали за него собственную жизнь.

Серебряные подсвечники епископа

— Это правда, что меня отпускают? — произнес он почти невнятно, словно во сне.

— Ну да, отпускают, не слышишь, что ли? — ответил один из жандармов.

— Друг мой! — сказал епископ. — Не забудьте перед уходом захватить ваши подсвечники. Вот они.

Он подошел к камину, взял подсвечники и протянул их Жану Вальжану.

Воры и разбойники так или иначе не остаются без наказания. Но ведь в каком-то смысле наказанными иногда оказываются и те, у кого украли. Может быть, потому, что вовремя не поделились добром с ближним?

«Мизерабль» Жан Вальжан совершил страшное преступление — ограбил старенького епископа, давшему ему кров. Вора задержали. И не миновать бы ему нового срока, если бы не вмешался «пострадавший». Епископ сказал жандармам, что сам отдал каторжнику украденное. И в доказательство подарил тому еще и серебряные подсвечники. А заодно и мир в душе. И Жан Вальжан больше никогда не крал.

Епископ Диньский был святой человек. Он знал, как трудно противостоять греху. И еще он знал, что Господь велел делиться с ближним и не осуждать его.

Разумеется, и авторы, и читатели этой книги — кристально честные люди.

Но… Разве никому из нас ни разу не случилось «зачитать» чужую книгу? Или «украсть» чужое время — пустой болтовней, несобранностью, ленью? А ведь святые отцы учили, что даже стручка с земли поднимать нельзя — не тобой положено и не для тебя.

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся» — гласит русская пословица, и смысл ее еще и в том, что соблазн может настичь любого. В тюрьму можно угодить случайно, но можно ведь и вполне заслуженно: оступившись, заблудившись, преступив закон. «Сколько по тюрьмам и острогам сидит людей, сделавшихся преступниками случайно, и сколько ходит по улицам на свободе с гордо поднятой головой „честных“ людей, честных только потому, что им не представился ни разу случай искушения!» — писал русский сыщик И.Д. Путилин.

Счастливы те, кто не столкнулся с искушением, и вдвойне — те, кто сумел ему противостоять.

Много ли таких?

Валерия Башкирова

Часть 1

Романтики с большой дороги

— Украл, выпил — в тюрьму. Украл, выпил — в тюрьму. Романтика…

Почему-то считается, что разбойники, в отличие от прочих воров и грабителей, бывают благородными. И правда — никто ведь не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника. А вот «благородных разбойников» в литературе, кинематографе и учебниках истории хоть отбавляй — от Робина Гуда до Дубровского и от Стеньки Разина до Котовского.

Что же делает их столь привлекательными для писателей и режиссеров (и, коль скоро эти книги читают, для читателей и зрителей)?

Во-первых, среди разбойников (и реальных, и вымышленных) часто встречаются люди благородного происхождения (возможно, потому, что стрелять из лука или палить из ружья им привычнее, чем взламывать замки).

Во-вторых, грабят и убивают они, часто прикрываясь высокой целью или идеей. Как правило, это идея борьбы за что-то (справедливость, благо народа и т. д.) или, чаще, против кого-то (шериф Ноттингемский, «контра» в красной России и т. д.).

А в-третьих, конечно, отрицательное обаяние…

Чем выше идея, тем труднее увидеть, что она — только прикрытие, и что делают разбойники в сущности то же самое, что и другие воры — отбирают чужое имущество, только еще и кровь при этом проливают. И стоит за их «подвигами» самое банальное воровство, причем совершаемое «с особой жестокостью».

Никто не назовет «благородным» карманника, медвежатника или форточника, но ведь и «лютым» тоже не назовет.

Так что благородный разбойник — объект несуществующий.

Кто вы, мистер Гуд?

Робин Гуд (Robin Hood) — легендарный английский «благородный разбойник», грабивший богатых и раздававший награбленное бедным. Персонаж многочисленных народных и авторских произведений. Считается, что ему помогли умереть, оставив истекать кровью. Реальный прототип не установлен, но по одной из версий некий Роберт Гуд родился в 1280 году в Йоркшире.