Рашид Кушаев - В свободную Европу! Страница 2

Прочитать статьи можно на сайте информационного агентства «Фергана»:

Утром отпустили сначала дебошира, а потом и меня.

Я понял, что меня отпускать не хотели, а собирались поступить как и с Дмитрием Чикуновым. Соседи выступили лишь как провокаторы и сообщники ментов. А те планировали состряпать уголовное дело, чтобы потом забрать дом, доставшийся мне в наследство. Для этого можно было попытать меня в застенках, чтобы я подписал – либо самооговор, либо дарственную на их человека. Это обычная практика для Узбекистана.

Когда после многочисленных звонков в милицию, никто не приехал, я позвонил дежурному прокурору города. И именно этот предусмотрительный шаг заставил каримовских уродов отпустить меня из своих челюстей, то есть из Хамзинского РОВД г. Ташкента.

Вплоть до продажи дома в июне 2002 были самые разные провокации и грубые акции оскорблений. Нам били окна, проломили шиферную крышу, материли последними словами многочисленные дружки наших соседей. Но мы могли только терпеть.

В июне мы очень дёшево продали дом, чтобы бежать от этого доисторического беззакония.

Но уже другие испытания ждали нас впереди.

На время, пока мы присматривали себе недорогую квартиру в более безопасном месте, я попросил свою бывшую жену, Валентину, пустить нас с матерью в свою квартиру. Оплату мы дали ей вперёд.

Прошло две недели. Мы с матерью решили, что я куплю ей однокомнатную квартиру, а сам поеду в Россию. Найдя подходящий вариант, мы вышли для поездки к нотариусу, чтобы оформить куплю-продажу. Но уже в подъезде Валя подняла шум, крича во всё горло, что её ограбили. Тут же появилась жена домкома, проживавшая в этом же подъезде, и стала меня в чем-то обвинять.

На улице уже стояли работники махаллинского (квартального) комитета – МК – и всеми силами пытались помочь Вале отобрать сумку с деньгами от проданного дома, которую моя 70-летняя мама так и не отдала. Я хотел помешать этому грабежу, но соучастники преступления – работники МК – представители местной власти очень старательно удерживали меня.

Откуда ни возьмись, появился участковый милиционер. Это был уже другой район —Мирзо-Улугбекский, но менты здесь – такие же уголовники, как и во всём Узбекистане. Добавлю, что раньше мне мои дети, которых мы родили с Валей, уже рассказывали, что сотрудник Махаллинского комитета Бердикул приходил к ней и пил с ней вино. Теперь он был её главным помощником в попытке грабежа.

Вся эта уголовная шушера – участковый и работники махалли – требовала от нас, чтобы мы отдали Вале часть наших денег. Но мы им не дали ни гроша! Я при них позвонил знакомой правозащитнице и весь их боевой дух куда-то испарился!

Им пришлось нас отпустить.

В тот же день мы купили квартиру.

Потом написали заявление о попытке грабежа и требовании вернуть наши вещи, которые Валя оставила у себя. Но заявление осталось без ответа, а вещи достались воровке.

На новую квартиру ещё раза два приходили участковые, уже другие, и пытались затащить меня в свой участок, но я требовал повестку, поскольку знал, что люди очень часто оттуда никогда не возвращаются. Опасаясь новых сценариев по экспроприации оставшихся у меня денег, я положил их в банк, на счёт своей матери и с небольшой суммой направился в сторону границы с Казахстаном.

Мне ничего не оставалось, как бежать в Казахстан. Это было 13-го августа 2002 г…

Глава 2. За правдой в Страсбург…

Алма-Ата

С помощью приграничных контрабандистов оказался на территории Казахстана. Эти самые «помощники» провели меня мимо сидящего на стуле казахского милиционера. Он проверил мой документ. Сразу же обнаружил тайник с сотней долларов, но вернул их тут же.

Далее он предложил своему младшему коллеге проверить меня в участке.

Пришлось показать содержимое моей небольшой сумки. Ничего запрещённого там не было и милиционер, просто так, предложил оставить «немного деньжат». У меня оставалось немного узбекских сумов, и я положил их на стол. По курсу тогда это было около пяти долларов. Ему показалось мало, и уже по опыту видел, что он

пытается нарушить закон по статье «вымогательство». Имея некоторые навыки защиты, сказал, что мне известно о подписании Казахстаном Конвенции 1951 года по беженцам, и я прошу у него, как приграничного служащего помочь мне настолько, насколько он уполномочен действовать в подобной ситуации. Он пробормотал, что я «свой человек» и отпустил на все четыре стороны, но денег не отдал.

Через час-полтора я уже был в Чимкенте. На вокзале ко мне подошёл некто и назвался проводником поезда до Алма-Аты. Он предложил не покупать билета и за меньшую сумму помочь доехать до Южной столицы. Он показал мне удостоверение, так как он был похож на проводника, я дал ему требуемую сумму, хотя до отхода поезда было ещё с полдня. Проголодавшись, я зашёл поесть пирожков в маленькую столовую, здесь ко мне подсели трое молодых людей. Представились проводниками поезда до Алма-Аты, хотя на лбу было написано «мошенники», предложили дать им денег за место в поезде. Показали сомнительного вида удостоверение. Кое-как от них отвязался. В назначенное время с настоящим проводником отправляемся к Алма-Аты.

Маленькое отступление. События происходили 13 августа 2002 года, а 3-го мая, когда мои нервы не выдержали, ещё до продажи дома, почти без денег я уже бегал в Чимкент и просил убежища, но местные чиновники из службы миграции предъявили столько невыполнимых требований (родственные связи в Чимкенте и т.д.), что я в тот же день вернулся в Ташкент. Мне это показалось лучше, чем жить на вокзале. И по этой причине Казахстан не очень-то привлекал меня как страна для убежища.

В Алма-Аты я находился только сутки. Потом была дорога на Астану. А оттуда на Кустанай. Мне с моим видом на жительство для лиц без гражданства в Узбекистане на территории Казахстана не продавали билет в кассах вокзала и приходилось договариваться с проводниками.

Приятная проводница – добрая русская женщина согласилась в своём купе довезти до Кустаная, и когда по составу ходили люди в погонах, проверяя документы, я спокойно спал. Мои документы были «не совсем в порядке», поэтому расположение ко мне проводницы было очень полезно. Вообще-то если смотреть объективно, то с того момента, как меня «разбудили», и до сего дня мне пришлось так много пройти, что только способствовало моей эволюции и повышению самообразования. Чтобы договариваться с незнакомыми людьми приходилось приобретать навыки дипломатии. Чтобы защищать свои права надо было изучать разные законы и Конвенции. А чтобы прожить на скудные средства беженца учиться экономить и питаться для подкрепления, а не ради удовольствия.

Из Кустаная до приграничного Троицка можно было доехать автобусом, а на автостанции за 10 долларов мне предложили доехать до Челябинска, на что я и согласился.

На границе с Россией, дабы не искушать судьбу, я сошёл с машины и в обход Таможенного контроля, перейдя вброд маленькую речку, стал ждать своих попутчиков уже с российской стороны.

Когда мы приехали в Челябинск, была суббота, 17 августа 2002 года.

Я так натерпелся на родине, что мне даже в путинской России дышалось свободно и легко. Да и Путин тогда только, только привыкал быть президентом, и многие россияне очарованные тогда его патриотическими высказываниями не заметили, как их опять потихоньку загнали в рамки привычной советской системы.

Челябинск

Если при отъезде из Ташкента я изнывал от жары в 40 – 43 градуса и уезжал на север в надежде на более мягкий климат, то по прибытии в Челябинск слегка озяб. На Урале уже в августе наступает осень, к тому же в тот год лето выдалось прохладное. Но это были мелочи по сравнению с обретённой свободой.

Есть такое выражение «птичьи права», наверное, так можно было определить моё тогдашнее положение. Статуса и прав никаких, зато свободен, словно птица. Никто не достаёт. Ни опустившиеся люмпены, ни обнаглевшие менты. Но и права тоже – как у птички.

Что ни говори, а в российской действительности человека ценят гораздо больше, чем в Узбекистане. Потому наверное, что несмотря на коммунистическое наследие, христианские ценности всё ещё присутствуют в России. А может быть, мне так показалось, потому что я этнический россиянин и попал к своим. Ведь если лиц с европейской внешностью не жалуют в Азии, то в России всё наоборот.

Через два дня, в понедельник, чтобы не пропустить сроки спешу в Миграционную службу по Челябинску.

Там заполняю нужные бумаги и по их предложению ожидаю ответа. Ждать надо целый месяц.