Юрий Якимович - Избранные труды Страница 21

Второй инстанцией для мировых судей служил мировой съезд их округа. Он мог пересматривать неокончательные приговоры в апелляционном порядке, а окончательные – в кассационном. Высшей кассационной инстанцией по уголовным делам служил кассационный по уголовным делам департамент Правительствующего сената. Окружной суд судебного надзора за мировыми установлениями не осуществлял. Это аргументировалось необходимостью обеспечения независимости мировых судей, а также тем, что надзор за ними лишь со стороны высшего органа судебной власти будет способствовать повышению уважения к ним со стороны населения. Немаловажным было и другое: мировой суд по своему предназначению должен решать дела не только и, может быть, не столько руководствуясь законом, но и с точки зрения наглядного знания судьей местных отношений и обстоятельств с точки зрения обеспечения «естественной справедливости».

Окружному же суду, суду профессиональных юристов чужд такой взгляд на дело, он руководствуется не собственным знанием местных обстоятельств, но представленными доказательствами, которые оценивает в строгом соответствии с законом. И потому подчинить мировую юстицию общим судебным местам значило бы упразднить ее как таковую[127]. Потому, хотя в дореволюционной России некоторыми учеными и практиками и указывалось на определенные недостатки съезда мировых судей, как второй инстанции (в частности, на семейственность и взаимную снисходительность к коллегам при пересмотре дел), хотя и обсуждался неоднократно вопрос об изменении порядка обжалования приговоров и решений мировых судей (предлагалось, в частности, установить в качестве кассационной, а то и апелляционной инстанции окружной суд), однако же приняты эти предложения не были, так как интересы охраны независимости и самостоятельности мировых судей пользовались несомненным приоритетом перед интересами унификации судебной системы. Однако, как уже было отмечено, независимость и самостоятельность мировых судов все же нарушалась постановлениями сената по конкретным делам, которые загоняли в общие рамки и практику деятельности мировых судов, невзирая на особенности их положения и функций. В результате С. П. Мокринский писал: «как в порядке производства дел, так и в своих решениях мировые судьи оказались связаны законом не менее, чем общие судебные места»[128].

Кроме того, необходимо отметить, что указанное правило (в соответствии с которым окружные суды не осуществляли надзора за деятельностью мировых судей) действовало только для центральных областей России. В Сибири же обязанности съезда мировых судей возлагались на окружные суды, которые могли исполнять эту обязанность и при выездах в уезды или округа для рассмотрения уголовных дел[129]. Аналогичное правило действовало и в отношении ряда других «окраин» России, в частности для Закавказья, черноморской, Архангельской губерний, Сыр-Дарьинской области[130]. Такой порядок представляется не связанным с какими-то специфическими условиями Сибири или других указанных местностей, а также не соответствующим природе и особым функциям мировых судов, а потому вредным для их независимости, для самого их существования. «Апеллировать на решение, постановленное в одном порядке, к суду, действующему в другом порядке, не связанному с местным населением и даже ему чуждому, – значит нивелировать мировую юстицию и уничтожать ее особое значение»[131].

В то же время второе положение, содержащееся в упомянутой статье и позволяющее членам окружного суда выезжать на места для решения дел, представляется чрезвычайно полезным, по крайней мере, для условий Сибири с ее огромными территориями и плохими дорогами.

Таким образом, следует сделать вывод, что в силу некоторой противоречивости, допущенной законодателем при определении основ организации и деятельности мирового суда, а также порядка и оснований для отмены приговоров и решений, вынесенных мировыми судьями, остался частично нереализованным положительный потенциал этой формы организации местного суда. В известной мере мировой суд (в особенности на окраинах России) в силу указанных причин превратился в нижнее звено системы общих судов.

Следующей серьезной особенностью мировых судов стала выборность судей. В отличие от судей общих судебных учреждений, назначавшихся на должность правительством, мировые судьи, по мысли составителей судебных уставов, должны были избираться местным населением. При этом преследовалась чисто утилитарная цель: земским учреждениям было проще найти достаточное количество уважаемых кандидатов на эту службу, которые к тому же соответствовали бы всем установленным цензам. О том, насколько сложно было бы это сделать правительству в 60-х годах XIX века, может свидетельствовать тот факт, что и пятьдесят лет спустя, при повторном введении в России мировых судов, тогдашний министр юстиции России П. Г. Щегловитов указывал на заседании Государственного совета: «Выборное начало будет принято и защищаемо правительством не по теоретическим соображениям, а наоборот, из необходимости чисто практической, сводящейся, с одной стороны, к невозможности набрать будущих правительственных судей, а с другой – к невозможности дать им несменяемость»[132]. Причем министр отмечал, что правительству тем труднее будет найти подходящие кандидатуры, чем дальше от центра России будет располагаться участок. Возможно, при формулировке такого вывода использовался опыт деятельности мировых судей на российских окраинах. Так, в Сибири, в соответствии со ст. 625 учреждения судебных установлений в губерниях и областях Сибири, участковые и добавочные мировые судьи назначались Министерством юстиции[133].

Обладали особенностями и цензы, необходимые для занятия должности мирового судьи, по сравнению с теми качествами, которые были признаны необходимыми для занятия должностей других судей. В частности, образовательный ценз для мировых судей был ниже, чем для коронных. Достаточно было окончить курс в среднем учебном заведении либо прослужить не менее 3 лет в должностях, на которых можно было приобрести практический опыт в производстве судебных дел. Объяснялось это в значительной мере тем, что, по мысли составителей судебных уставов, для мировых судей более предпочтительным должно быть наличие не юридического образования, а других качеств, в частности уважения населения и житейской опытности. Кроме того, мировые судьи должны были обладать и некоторыми особыми качествами: они должны быть жителями данной местности и обладать определенным имущественным цензом. Установленные законом цензы неоднократно критиковались в российской юридической литературе. В частности, некоторыми авторами были высказаны предложения вовсе отменить образовательный ценз, так как он якобы препятствует избранию на должность мирового судьи лиц, получивших прекрасное, но домашнее образование[134]. Другая точка зрения поддерживалась такими авторами, как М. В. Красовский, И. Я. Фойницкий и С. П. Мокринский, которые предлагали, напротив, ужесточить требования к образовательному уровню мирового судьи[135]. Думается, что эта позиция была (и является) более правильной – требования к качествам мирового судьи не могут быть ниже тех, что предъявляются к прочим судьям. Из особенностей мирового суда как органа местной юстиции вытекали и особые способы увольнения судей от должности. Так, кроме общих оснований, установленных для всех судей, полномочия мирового судьи в России могли быть прекращены с: 1) истечением трехлетней службы; 2) утратой ценза, необходимого для избрания в судьи; 3) сокращением числа участков. Последнее основание прекращения полномочий означало в определенной мере нарушение начала несменяемости судей, поскольку вопрос о количестве судебных участков решался земствами, а, стало быть, земство могло удалить от должности неугодного судью путем сокращения числа мировых участков.

Однако все отличия служебного положения мировых судей от коронных диктовались только особенностями местной юстиции, при этом мировые судьи не считались судьями более низкого класса, они имели те же привилегии, что и судьи общих судов. В соответствии со ст. 71 учреждения судебных установлений «все мировые судьи, как в отношении класса их должности, так и в отношении присваиваемых им наград по званию судьи, прав и преимуществ, сравниваются с членами окружных судов и судебных палат»[136].

Мировые судьи делились на участковых и почетных. Почетными судьями признавались лица, в установленном порядке избранные на должность мирового судьи, но отказавшиеся от причитающегося им денежного содержания. Обязанности почетных судей были значительно уже. Они, в отличие от участковых мировых судей, вправе были занимать должности, признанные не совместимыми с должностью участкового мирового судьи, не были связаны пребыванием в участке и не были обязаны даже жить в данном судебном округе. Компетенция почетных мировых судей также значительно отличалась от компетенции участковых судей. С одной стороны, они вправе были рассматривать дела, отнесенные законом к ведению мировых судей, лишь в том случае, если обе стороны обратятся к их посредничеству. С другой – могли быть призваны для участия в рассмотрении дел в окружном суде при недостатке его членов. Кроме того, почетные судьи на равных основаниях с участковыми участвовали в заседаниях мировых съездов, а в случае отсутствия участкового судьи – в порядке общей очереди исполняли его обязанности.