Алексей Жеребцов - Общая теория публично-правовой обязанности Страница 24

Содержание и форма – парные философские категории, основанные на следующих основных положениях:

– отражают взаимосвязи двух сторон социальной реальности и являются взаимоотношениями противоположностей, характеризующимися как единством содержания и формы, так и противоречиями между ними;

– упорядочивают совокупность элементов и социальных процессов в социальной среде;

– отражают способ существования содержания и выражение этого содержания;

– форма имеет внутреннее выражение содержания и внешнее ее проявление. Характеризуя форму явления, Г. В. Ф. Гегель писал: «При рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма в одно и то же время и содержится в самом содержании, и представляет собой нечто внешнее ему»;[232]

– структура и внутренняя упорядоченность – необходимый компонент содержания;

– изменение структуры и компонентов содержания приводит к изменению самого содержания;

– форма фиксирует изменение содержания;

– в процессе развития содержание и форма взаимодействуют путем воздействия компонентов содержания на форму и компонентов формы на содержание; причем это происходит с учетом объективной субординации содержания и формы;

– содержание определяет решающую сторону явления, а форма отражает изменения в самом содержании;

– обладая относительной самостоятельностью, форма оказывает активное воздействие на содержание;

– форма, соответствующая содержанию, ускоряет его развитие, в то время как форма, противоречащая изменившемуся содержанию, тормозит его развитие;

– противоречия между содержанием и формой обусловливают появление (формирование) новой формы.

Приведенные положения, характеризующие соотношение формы и содержания, позволяют раскрыть сущность социального явления, однако сущность не может быть раскрыта лишь через выявление самого содержания и формы: необходимо рассмотреть характер связи между данными явлениями.

Признавая то обстоятельство, что правоотношение есть объективное социальное явление, в рамках которого осуществляется право, и одновременно правовая категория, давно устоявшаяся и активно используемая в правовой науке, следует признать необходимым исследовать его в единстве проявлений его содержания, формы и социальных связей, возникающих между ними.[233] При этом не следует разграничивать понятия «общественное отношение» и «правоотношение» – отношение между людьми либо есть, либо их нет. Это значит, что общественное отношение как явление объективной действительности лежит в основе изучения правоотношения и рассматриваться изолированно не может. Именно соотношение формы и содержания правоотношения позволит раскрыть суть правоотношения как общественного отношения.

Форма правоотношения, как ранее отмечалось, имеет два аспекта: формализованная (внешняя) форма и содержательная форма (форма внутренней организации явления), т. е. форма «от явления» и форма «в явлении».[234] Внешняя форма правоотношения – это то, что мы воспринимаем в реальности, т. е. реальное поведение, деятельность людей, осуществляемая ими в повседневной жизни. В. М. Перфильев в связи с этим отмечал, что общественные отношения в целом могут быть определены как «деятельность людей, т. е. как деятельность общественная, внешняя, чувственно-практическая, предметная, как практическая энергия людей».[235] Внешняя форма правоотношения находит воплощение на любом из уровней человеческого поведения (образа жизни), где осуществляются субъективные права и юридические обязанности лиц – участников данного правоотношения. Но ведь действие человека не всегда осуществляется в отношении, значит, внешняя форма правоотношения характеризуется не только действием (поведением) индивида в этом отношении, но и волевой природой отношения, в котором данный индивид действует. Волевой характер действия индивида в отношении и вне отношения очевиден. Однако в правоотношении характер воли отличен от индивидуальной воли субъекта действия вне правоотношения. Как справедливо отмечал Ю. К. Толстой, «правоотношение является волевым, во-первых, потому, что его возникновение немыслимо без нормы права, в которой воплощена воля господствующего класса, имеющая общеобязательное значение, и, во-вторых, потому, что для осуществления правоотношения необходимы волевые акты, по крайней мере, одного из его участников».[236] Хотя волевой характер правоотношения – это критерий, характеризующий содержание правоотношения, вместе с тем он напрямую связан с его формой. Именно связь внешней формы правоотношения с ее волевым характером позволяет в полной мере воспринимать правоотношение как объективное социальное явление.

Внутренняя форма правоотношения представляет собой строение, внутреннюю организацию правоотношения как социальной системы. Следует отметить, что в отечественной юридической науке различают понятия «структура правоотношения» и «состав правоотношения». Необходимо признать, что данный подход в выделении «структуры» и «состава» правоотношения является весьма обоснованным. Решение данной проблемы видится нам в характере содержания правоотношения. Поскольку содержание столь сложного явления, как правоотношение, не может быть определено однозначно и односложно, постольку внутренняя форма правоотношения «содержится в самом содержании».[237] Это обстоятельство позволяет решить проблему соотношения «структуры» и «системы» правоотношения. В современной теории права существует мнение, что «отношения существуют между явлениями, а внутри отношения отсутствуют всякие элементы (явления, предметы, вещи), поскольку “элемент” – это тоже вещь, хотя и рассматриваемая в особом смысле. Элементы в ряде случаев сами призваны продуцировать в системе целесообразные отношения и в силу своей природы могут находиться только в системе, но не в отношении. Структурные отношения связывают элементы в систему, но сами их не содержат».[238] Так, В. Н. Протасов утверждал, что само отношение и образует систему, но одновременно системой являться не может. С подобным утверждением можно согласиться лишь отчасти. Если правоотношение рассматривать как волевую связь между действующими субъектами, то совершенно очевидно, что такое отношение не имеет внутренней организации. Но ведь правоотношение не равно общественному отношению, оно от него отличается целым комплексом признаков и особенностей. Это возможно выявить лишь на основе анализа содержания правоотношения.

Исследование проблем содержания правоотношения основывается на целом ряде бесспорных положений, в частности, правоотношение:

– и есть общественное отношение;

– это определенная волевая связь между субъектами, в нем участвующими;

– предопределяется характером и сущностью уже существующей системы общественных отношений;

– не может существовать вне нормы права.

Данные положения закладывают аксиоматику дальнейшего исследования данного явления, что дает возможность выдвинуть следующую гипотезу: в содержании правоотношения выделяется три аспект а: материальный, прагматический и формально-юридический. Эти три аспекта в своем единстве позволяют раскрыть содержание правоотношения как единого юридического явления, а в совокупности с приведенным пониманием формы правоотношения дают возможность раскрыть социальные связи между формой и содержанием и, как следствие, сущность данного явления.

Материальному аспекту содержания правоотношения уделялось достаточно внимания в советской юридической литературе. Так, С. С. Алексеев указывал: «Правоотношения являются составной, необходимой частью всей системы общественных связей, существующих в данном классовом обществе. По своей социальной природе правоотношения представляют собой надстроечные явления, обусловленные в своем существовании и развитии экономическим базисом данного классового общества. Надстроечные потому, что, выступая как связи между лицами через их права и обязанности, правоотношения опосредствуют государственную волю, закрепленную в юридических нормах».[239] И далее: «Материальное содержание правоотношения – это то фактическое поведение, которое управомоченный может, а правообязанный должен совершить».[240] Данный подход являлся господствующим в советской правовой доктрине, остается таковым и для постсоветского периода развития правовой науки. Но он не является единственным. В советской правовой науке высказывалось мнение о том, что правоотношение в материальном смысле есть производственные отношения, которые предопределяются характером отношений собственности на средства производства и являются базисными по отношению к надстроечным правовым отношениям. Право не может регулировать базисные отношения, поскольку является надстройкой по отношению к нему.[241] Так, А. К. Стальгевич отмечал: «Материальные общественные отношения являются производственными отношениями, совокупность которых составляет экономическую структуру общества, его реальную основу – базис. Материальные отношения складываются помимо воли и сознания человека как (результат) форма деятельности человека, направленная на поддержание его существования».[242] Такой различный подход к интерпретации материальных отношений ведет к различному пониманию правоотношения. В первом случае правоотношение – это общественное отношение, урегулированное нормами права; во втором – особое идеологическое отношение, возникающее в результате воздействия норм права на поведение людей и «представляющее собой связь прав одного лица с корреспондирующими обязанностями другого лица».[243] В связи с этим следует отметить, что нельзя противопоставлять правоотношение и общественное отношение – они суть одно и то же, однако в правоотношении (в отличие от общественного отношения) содержание имеет и другие аспекты – прагматический и формально-юридический.