Александр Соловьев - Ограбления, которые потрясли мир. Захватывающие истории о выдающихся криминальных талантах Страница 37

Сам Макгрегор тоже заработал на процессе реструктуризации британской промышленности: его доход на посту председателя правления British Steel составлял £48,5 тыс. в год. Позже, в 1983 году, когда ему предложили возглавить и национальное управление угольной промышленности, его заработная плата составила уже £59 тыс. — большие по британским меркам тех лет деньги. А банк Lazard Frères, опять вынужденный работать без одного из своих ведущих партнеров, получил от британского правительства дополнительные £1,5 млн.

Взявшись за спасение угольной отрасли, также переживавшей худшие времена, Макгрегор намеревался применять те же способы оживления производства, которые он использовал в British Steel. Он не мог не знать, что ему придется столкнуться с ожесточенным сопротивлением профсоюзов горняков, которые в 1981 году уже заставили правительство Тэтчер отказаться от планов закрыть нерентабельные шахты. Однако за прошедшие с тех событий два года Консервативная партия подготовилась к борьбе с профсоюзами, ограничив несколькими законами их деятельность. На случай общего пикетирования и прекращения добычи угля на электростанциях были накоплены обильные запасы топлива, к тому же возросла добыча нефти на шельфе Северного моря — соответственно, снизилась зависимость энергосетей от угольных поставок. Тем профсоюзам, которые теоретически могли присоединиться к забастовке горняков, например электрикам, работникам водоснабжения, правительство пошло навстречу, немного повысив заработные платы. Наконец, ко времени начала реформирования угольной отрасли были подготовлены силы правопорядка, способные оказать сопротивление массовым демонстрациям горняков.

В этой обстановке Ян Макгрегор смело приступил к закрытию угольных шахт и увольнению лишнего персонала. Когда он объявил о том, что 20 шахт прекратят работу, тысячи демонстрантов вышли на улицы, а также попытались заблокировать важные объекты энергетической отрасли. Правительство обвинило профсоюз в противоправных действиях и арестовало его счета, списав с них к тому же большой штраф. С горняками имели дело отряды полиции, в том числе конной, которые применяли резиновые дубинки и использовали служебных собак. Активисты профсоюзного движения успешно оказывали сопротивление с помощью камней, металлических прутьев и палок, но без финансовой поддержки их уверенность в победе быстро улетучивалась. Солидарные с ними профсоюзы не желали предоставлять им дополнительные средства, считая, что избранные ими методы борьбы чересчур радикальны. Глава профсоюза горняков Артур Скаргилл тем не менее не собирался капитулировать и искал финансовой помощи у зарубежных спонсоров. Он, в частности, обратился к Советскому Союзу и лидеру Ливии полковнику Каддафи. Скаргилл неоднократно заявлял, что целью стачки видит свержение правительства, и его экстремизм отпугивал многих членов движения.

В итоге к 1985 году забастовка сошла на нет, правительство закрыло нерентабельные шахты, лишив работы десятки тысяч горняков. Впрочем, угольная отрасль, сократив 40 % работников, потеряла только 15 % объемов производства, что, безусловно, позволило правительству сэкономить огромные средст ва, в том числе на выплатах по социальному страхованию. Макгрегор в глазах шахтеров, пополнивших трехмиллионную армию безработных, выглядел безжалостным тираном. Но, по мнению Тэтчер, он стал человеком, «вдохнувшим жизнь в британскую индустрию», за что при ее содействии был удостоен рыцарского звания.

«Самый глубокий экономический кризис со времен Великой депрессии», как говорят о нынешнем упадке финансовой системы, создал правительствам крайне благоприятные условия для наращивания собственности. В обычной ситуации они вряд ли осмелились бы скупать активы крупнейших банков, но кризис — ситуация особая, и действовать можно более свободно.

Когда Соединенные Штаты столкнулись с крахом рынка ипотечного кредитования, за которым последовало и падение финансовой системы, американские власти подготовили ряд проектов по спасению банков и компаний, оказавшихся на грани банкротства. В октябре 2008 года администрация Джорджа Буша провела через конгресс законопроект, согласно которому Министерство финансов могло начать реализацию плана Troubled Asset Relief Program (TARP). Он предусматривал вливание в финансовую систему $700 млрд для приобретения у банков так называемых токсичных активов. В обмен правительство становилось владельцем привилегированных акций этих банков, которые не позволяли влиять на совет директоров, но дивиденды по ним выплачивались раньше, чем держателям обычных ценных бумаг. То есть правительство, другими словами, выдавало финансовым учреждениям займы с расчетом получать хорошие проценты с их выплаты.

Банки, которым не хватало средств из-за резкого спада объемов взаимного кредитования, с готовностью согласились на участие в программе. Для этого, правда, власти требовали от них прекратить предоставление бонусов самым высокооплачиваемым сотрудникам. При новом президенте Бараке Обаме было также введено ограничение на максимальную заработную плату директоров банков — $500 тыс. в год, но многие восприняли это скорее как шутку, потому что директора могли попросту получать остаток акциями, в этом их никто не ограничивал.

В конце октября 2008 года американское правительство предоставило $45 млрд банку Citigroup, а также $45 млрд — Bank of America, двум крупнейшим финансовым учреждениям с отделениями по всему миру. Многие специалисты опасались, что ассигнование таких крупных сумм поставит банки в зависимость от государства, поскольку их общая капитализация не превышала $40 млрд. Представителям администрации не раз приходилось опровергать эти слухи и заявлять о намерении сохранить банковский сектор в частных руках. Однако вскоре стало известно, что министр финансов Генри Полсон вынудил главу Bank of America Кена Льюиса провести сделку по покупке терпящего крах банка Merrill Lynch, пригрозив ему в случае отказа увольнением и отставкой всего совета директоров.

Когда половина денег из фонда TARP была потрачена, программа претерпела значительные изменения. В конце своего правления Джордж Буш, к примеру, разрешил включать в программу не только банки, но и вообще любые предприятия, спасение которых правительство посчитает необходимым. В основном это касалось автомобильных компаний. Такие крупные автоконцерны, как Chrysler и General Motors, получили от правительства займы на десятки миллиардов долларов.

После прихода к власти Барака Обамы, которого еще во время предвыборной кампании называли социалистом, условия предоставления финансовой помощи нуждающимся предприятиям претерпели уже качественные изменения. Новая администрация выступила с предложением перевести те займы, которые получили банки и предприятия, в их обычные, а не привилегированные акции. Другими словами, государство превращалось в собственника со всеми вытекающими отсюда правами определять политику компаний. При этом в нескольких из 19 банков оно получило возможность стать главным акционером.

Часть 5

Дуракам закон не писан

Преступления совершаются из-за недостатка воображения.

Гениальные ограбления чаще встречаются в кино, чем в жизни. На самом деле большинство ограблений совершается людьми недалекими.

А как же иначе? Ведь «нормальный» человек, рассуждающий и рефлексирующий, прежде чем решиться на преступление, сто раз подумает и взвесит все «плюсы» и «минусы». Если вор не дурак и «чтит уголовный кодекс», он использует один из «четырехсот сравнительно честных способов отъема денег у населения».

А человек мудрый и вовсе не будет красть, потому что незачем.

Так что истории про рядовых грабителей — это истории про «тупых и еще тупее».

Тупой и еще тупее, или Дурацкое дело не хитрое

По легенде, когда у знаменитого американского мошенника эпохи гангстеров Уилли Саттона спросили, почему он грабил банки, он ответил: «Потому что там лежат деньги». И действительно, все воры и грабители, когда-либо жившие на земле, мечтали только об одном — получить как можно больше денег как можно более легким способом и при этом не попасться. Однако для большинства из них мечта «украсть миллион» так и осталась несбывшейся.

Еще в Средние века воображением многих европейцев владели разбойники с большой дороги, которые якобы стяжали несметные сокровища, а потом прятали их в укромных местах. На самом же деле путники с кошельками, набитыми звонкой монетой, попадались нечасто, а вот охота на разбойников велась постоянно, так что большинство лесных бандитов попадали на дыбу раньше, чем успевали обзавестись накоплениями. Тех же, кому удавалось овладеть крупной суммой, обычно губили собственная глупость и полное неумение распорядиться деньгами.