Дмитрий Шестаков - Санкт-Петербургский международный криминологический клуб: прошлое и настоящее Страница 4

Профессор Д. А. Шестаков, в частности, сказал: «Сформулированная Ю. М. Антоняном концепция личностной детерминации преступления, включающая в себя: 1) отчуждение и одиночество, 2) ощущение угрозы, 3) особое отношение к смерти, – представляется вполне соответствующей реальности. Она тем более убедительна, что основана на глубоком изучении ее автором большого числа преступников.

Однако отстаиваемая Ю. М. Антоняном схема формирования у человека готовности совершить преступление не является исчерпывающей. Преступление представляет собой частную разновидность поведения, в основе которой лежат общие закономерности человеческой активности. Существуют разные теории, направленные на объяснение поступков людей. Две из них представляются мне наиболее продуктивными. Людьми движут стремления, во-первых, приспособиться к окружающему и окружающим (Г. Спенсер), во-вторых, выделиться (по Ф. Ницше – побуждение к мощи).

Человек таков, что чувствует себя неуютно, если живет хуже других, если жизнь его среди окружающих не устроена; при данных обстоятельствах нередко он хочет быть «как другие», «не отставать от других». В неравенстве усматривалась причина преступлений еще в античные времена, на это указывал, в частности, Аристотель.

Но, обладая возможностями других, так сказать, достигнув равенства, человек не испытывает удовлетворения, но ощущает потребность выразить свою неповторимую индивидуальность и таким образом в известном смысле стать «над другими». «Мы не ненавидим еще человека, коль скоро считаем его ниже себя, – замечает Ф. Ницше, – мы ненавидим его лишь тогда, когда считаем его равным себе или выше себя».

Самоутверждение как глубинный мотив преступления не всегда осознается преступниками. Ярчайшим литературным примером личности, осознавшей самоутверждение в качестве мотива преступления, является Раскольников из романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание», задававшийся вопросом: «Тварь ли я дрожащая, или право имею…». Глубокий русский мыслитель Д. С. Мережковский заметил, что преступление для Раскольникова «не только отрицание, разрушение, но утверждение, созидание нового, связанное… с вечными… законами природы».

Феномен Раскольникова, человека с идеей преступного самоутверждения, воспроизводится в различные эпохи при разных социально-исторических обстоятельствах. Поклонник Ф. М. Достоевского, французский криминолог Г. Тард, пишет, что решение, приготовление и совершение преступления могут рассматриваться как протекание особого рода лихорадки, которую можно отнести к разряду таких же внутренних процессов, как стремление к самоубийству, любовь, поэтическое вдохновение. Это один из тех кризисов, из которых организм выходит измененным… Человек изумляется, его удивляет, что он победил честь, право, сострадание, нравственность; он чувствует себя одновременно отчужденным, свободным и падшим, брошенным в новый открывшийся перед ним мир, навсегда изгнанным из родного дома. Русский философ Н. А. Бердяев по данному вопросу, очевидно беспокоившему развивавшуюся в России философию, высказался так: «Самоутверждение ведет к самоистреблению, раскрытие свободной игры сил человека, не связанное с высшими целями, ведет к иссяканию творческих сил».

Заурядного преступника, человека из толпы, возможно, подталкивает не всегда осознанное стремление сравняться. Выдающимся преступником, с созревшей идеей, в ряде случаев движет желание стать над другими. Оба механизма при сложившемся определенном образе жизни могут сформировать и «отчужденную, тревожную с особым отношением к смерти» личность, но могут и напрямую привести к преступлению.

Несколько подробнее о побуждениях к преступлению я пишу в моем учебнике криминологии. Полагаю, что криминология без психологии мертва. Для меня лично жизнь в криминологии некогда началась с формулы любви, из нее поднялся вопрос о супружеских убийствах, в связи с которыми родилась семейная криминология, потребовавшая по-новому определить явление преступности, – и так далее через осмысление преступности социальных подсистем к криминологии закона. Сказанным я хочу подчеркнуть значимость эмпирических и теоретических изысканий профессора Юрия Мирановича Антоняна, который вместе с его учениками и коллегами представляет сложившуюся в России психологическую школу криминологии».

Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2006. № 2 (11).

21 декабря 2005 г. Совместный семинар Санкт-Петербургского криминологического клуба и Института Генеральной прокуратуры РФ «Необходимая оборона: нетрадиционные подходы к криминологической оценке и способам уголовно-правового регулирования». Основной докладчик – С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия).

В обсуждении доклада приняли участие: Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), С. У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия).

Начиная с № 2 (9) 2005 г., ответственным секретарем журнала «Криминология: вчера сегодня, завтра» является Галина Александровна Янковская.

Год 2006

22 февраля 2006 г. Теоретический семинар «Кризис российской уголовной политики». Основной докладчик – доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Эдуард Филиппович Побегайло (Москва, Россия).

В прениях выступили: М. М. Бабаев (Москва, Россия), Б. В. Волженкин (Санкт-Петербург, Россия), Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Э. Э. Раска (Таллинн, Эстония), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия).

2 октября 2006 г. Презентация книги профессора Нильса Кристи «Приемлемое количество преступлений». Международный семинар.

Основной докладчик – профессор Нильс Кристи (Осло, Норвегия). В дискуссии приняли участие: Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия) и Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия).

13 октября 2006 г. Теоретический семинар «Поощрение в уголовном праве». Основной докладчик – доктор юридических наук, профессор Юрий Владимирович Голик (Москва, Россия). В прениях выступили: Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), В. В. Колесников (Санкт-Петербург, Россия), А. В. Корнилов (Новосибирск, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Б. Б. Тангиев (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия), а также многие другие.

Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2007. № 1 (12).

Профессор Кристи обратил внимание на то, что успешное развитие экономики в Норвегии, начиная с 80-х годов прошлого столетия, играет негативную роль. Как небоскребы пришли на место соборов, так материальные интересы стали вытеснять духовную жизнь. Кристи ставит под сомнение само понятие «преступление». По его мнению, нет преступления, а есть конфликты, и было бы желательно договориться разрешать их, не причиняя боли. Ведь казнь – новое насилие. Он придает большое значение роли местного сообщества в урегулировании конфликтов. Профессор предлагает вернуть «украденные конфликты» людям. В качестве одного из путей к этому он усматривает восстановление микросоциумов.

Президент клуба Д. А. Шестаков, выступая в прениях, сказал нижеследующее:

«Позиции профессора Н. Кристи в криминологии близки мне. Вообще нас объединяют несколько идеалистические воззрения на различные стороны жизни, даже на архитектуру. Как и его, так и моей душе ближе город с собором, а не с гигантскими домами торговли в центре. В одном из моих беллетристических сочинений я противопоставляю романтически-духовный Париж со стрельчато устремленным в небо Нотр-Дам де Пари прямоугольному упершемуся в землю Нью-Йорку. Когда я там бываю, то воспринимаю небоскребы как гигантские сверкающие шкафы, или холодильники, или сейфы, которые вытянулись вверх, стремясь заслонить небо. А толстуха, статуя свободы, зажгла свечу, чтобы пересчитать накопленное в шкафах барахло.

Духовность и грубая сила противостоят друг другу. Как России приблизиться к идеалу гуманной реакции на преступность, восстановительной юстиции, медиации, как свести до минимума применение лишения свободы? Что этому мешает? Мешает, конечно, многое. Остановлюсь только на факторах политических, из области политической криминологии.

Во всемирном масштабе речь идет о беспрецедентной военной, экономической, политической экспансии Запада, прежде всего США, направленной на установление контроля над мировым богатством, в первую очередь над сырьевыми ресурсами. Глобальная захватническая политика, ставшая возможной после развала СССР, осуществляется в интересах относительно малочисленного сообщества мировой олигархии, проявляется в преступлениях ведения все новых агрессивных войн, геноцида и т. д. Но глобальное насилие не может быть односторонне направленным. Не случайно третье тысячелетие началось символическим уничтожением 11 сентября 2001 г. небоскребов-близнецов, этой визитки Соединенных Штатов, которая была разорвана и брошена в лицо президента страны. В условиях нарастающей в мире агрессии едва ли можно рассчитывать на значительное уменьшение в России идущего от власти насилия.