А. Потеенко - Шанхайская организация сотрудничества в региональной системе безопасности (политико-правовой аспект). Монография Страница 5

Таким образом, данное обстоятельство подводит к выводу о расширении сферы влияния основных геополитических игроков в регионе Центральной Азии.

Вторая группа факторов обусловлена возрастающей конкуренцией за ресурсы. Эта конкуренция втягивает богатый Север / Запад и бедный Юг / Восток в конфликтные отношения (которые проявляются также в форме культурно-цивилизационных противоречий), побуждая придавать особое значение фактору силы в мировой политике и расходовать все больше средств на вооружения.

Главенствующее положение в этой группе факторов занимает конкуренция за доступ и контроль над энергоресурсами. На сегодняшний день эта конкуренция суть всех геополитических процессов и конфликтов, и нет оснований полагать, что в среднесрочной перспективе данная тенденция изменится.

Об этом свидетельствуют события, происшедшие в Ливии, которую США и ЕС обвинили в деспотизме внутри страны, нищете населения, отсутствии государственной социальной политики. Однако факты об экономическом положении в Ливии накануне 2011 г. говорят об обратном: ВВП на душу населения $14 192; на каждого члена семьи государство выплачивает в год $1000 дотаций; пособие по безработице $730; за каждого новорожденного платилось $7000; новобрачным дарилось $64 000 на покупку квартиры; на открытие личного бизнеса единовременная помощь $20 000; образование и медицина – бесплатные; образование и стажировка за рубежом – за счет государства; сеть магазинов для многодетных семей с символическими ценами; за продажу продуктов с просроченным сроком годности – большие штрафы и арест; часть аптек – с бесплатным отпуском лекарств; за подделку лекарств – смертная казнь; квартирная плата, плата за электроэнергию для населения отсутствует; кредиты на покупку автомобиля и квартиры – беспроцентные; покупку автомобиля до 50 % оплачивает государство, бойцам народного ополчения 65 %; бензин стоит дешевле воды: 1 литр – $0,14.

Ливия делала много для нормализации отношений с США: после террористических актов 11 сентября Каддафи одним из первых арабских лидеров осудил произошедшее; в декабре 2003 г. Каддафи официально объявил: государство отказывается от своих планов по созданию ядерного оружия; в марте 2004 г. Ливию посетил премьер-министр Великобритании Тони Блэр; в апреле ливийский лидер совершил первый за пятнадцать лет после изоляции официальный визит в Европу, встречался с руководством ЕС; в октябре 2004 г. были сняты санкции ЕС; в мае 2006 г. Госдепартамент США исключил Ливию из списка государств, поддерживающих терроризм; в сентябре состоялась встреча госсекретаря США К. Райс с М. Каддафи.

Однако после того как в октябре – ноябре 2008 г. Каддафи совершил визит в Россию, в ходе которого обсуждалось сотрудничество в военной, технической и энергетической сферах, обстановка резко ухудшилась17. В феврале 2011 г. в Ливии начались массовые выступления против режима Каддафи. Нет оснований сомневаться, что роль природных ресурсов – прежде всего энергетических – может радикально измениться для мировой экономики18. Более того, с учетом фактора новых быстрорастущих экономик значение многих видов ресурсов будет критически возрастать. Тенденции развития мирового энергопотребления указывают на то, что значение углеводородных источников будет только возрастать, что дает неплохие шансы государствам Центральной Азии для развития.

Прогнозы развития мировой энергетики до 2030 г. показывают, что в рассматриваемый период ведущая роль сохранится за тремя энергоносителями – нефтью, природным газом и углем. Их доля в энергобалансе практически не изменится и будет составлять около 80 %19. Главными потребителями энергоресурсов станут азиатские гиганты – Китай и Индия.

Третья группа факторов связана с тем, что в последние годы в сфере безопасности возник «новый ядерный парадокс»: вероятность применения ядерного оружия на достратегическом уровне повысилась, а риск поражения от его применения – скорее снизился. Остановить ядерное распространение (как и распространение ракетных технологий) в целом не удалось, и сегодня применять его теоретически могут как «ядерные нелегалы», так и старые ядерные державы, которые продолжают модернизировать ядерное оружие.

В-четвертых, фактором глобального, планетарного значения стала миграция. Численность населения к 2050 г. может достигнуть 9 млрд человек, в 1900 – 1,6 млрд, в 1960 – 3 млрд, в 1993 – 5,65 млрд, в 1999 – 6 млрд, в 2003 – 6,3 млрд, в 2006 – 6,5 млрд, в 2010 – 6,8 млрд, в 2011 – 7,0 млрд, в 2012 – 7,02 млрд20, в 2013 – 7,1 млрд человек21. При этом основной прирост будет происходить за счет средне- и малоразвитых стран. По данным ООН, в 2001–2030 гг. наиболее высокий ежегодный прирост населения (1,1 %) ожидается в развивающихся странах, более умеренный (0,4 %) в промышленно развитых. В странах Восточной Европы и СНГ прироста населения не прогнозируется 22.

Вне всякого сомнения, это скажется на объемах и направлениях международной миграции. Согласно оценкам ООН, в 2013 г. число международных мигрантов составило 232 млн человек, или 3,2 % мирового населения, тогда как в 2000 г. их насчитывалось 175 млн а в 1990 г. – 154 млн23. При этом за этот период доля пришлых жителей более развитых регионов мира в их общей численности на планете возросла с 43 до 61 %, а их удельный вес в количественном составе населении этих регионов повысился с 3,4 до 9,5 % 24. А нехватка рабочих рук и рост числа пенсионеров увеличивают потребность в иммигрантах. Также следует отметить и то, что сокращение численности населения вынуждает крупные державы направлять дополнительные средства на решение внутренних проблем, что в свою очередь уменьшает ресурсы для проведения эффективной внешней политики (например, в военной сфере или в оказании помощи развивающимся странам).

Наконец, последняя группа факторов связана с формированием новой архитектуры миропорядка и формулированием новых «правил игры». Фактом является то, что однополярная структура мира продемонстрировала свою неэффективность, а тенденция «формирующейся многополярности» – очередной геополитический миф.

Достоверность этого вывода покажет ближайшая перспектива, но то, что «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе идет, не вызывает сомнений. Более того, в этой «игре» наблюдается несколько вполне очевидных данностей.

Насколько жесткой может оказаться «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе, предсказать трудно, но вполне очевидно, что отсутствие консенсуса в отношениях основных геополитических игроков в регионе всегда будет порождать для него массу проблем.

Сценарий «столкновения цивилизаций» маловероятен, но ограниченный конфликт между радикальным исламом и Западом начался, и, по всей вероятности, он будет только нарастать. Войну в Ираке и связанные с ней злоупотребления мусульманский мир воспринимает как атаку на его общество в целом. А Запад не торопится признавать, что эра его доминирования в мире заканчивается и может наступить век Азии.

При анализе глобальных вызовов Запад полагает, что от него зависит решение важнейших мировых проблем, тогда как на деле он является одной из главных причин их возникновения. Вместе с тем Запад занимается некоторым самообманом, поскольку считает себя открытым для перемен, хотя на самом деле превратился в самое мощное препятствие на пути истории. Он отчаянно цепляется за свое привилегированное положение в таких глобальных форумах, как ООН, МВФ, Всемирный банк и «Большая восьмерка», и отказывается переосмыслить свое положение в новых геополитических реалиях.

Следовательно, западные страны и США могут попытаться жестко блокировать дальнейшее развитие «мира без Запада». Например, лишить крупнейшие восходящие державы материальных ресурсов, позволяющих им развиваться. Можно также навязать ряд военных конфликтов и тем самым перенаправить энергию альтернативной мировой системы на прямую конкуренцию с Западом в сфере безопасности. Это во-первых.

Во-вторых, может иметь место попытка снизить привлекательность идей «мира без Запада», чтобы добиться лояльности государств, находящихся «в игре», т. е. тех, которые де-факто еще не сделали выбор, на чьей они стороне.

В-третьих, США могут принять «мир без Запада» таким, каков он есть. По целому ряду вопросов США и Запад в целом вполне могут быть готовы позволить действовать самостоятельно. При таком сценарии – «живи сам и давай жить другим» – достаточно установить границы дозволенного, а затем сосредоточиться на том, чтобы отслеживать точки пересечения, возможности перебросить мосты между двумя мирами, в которых взаимозависимость необходима и неизбежна. В эту категорию, возможно, попадут проблемы изменения климата и международного терроризма, а вот энергоресурсы и права человека могут не попасть. Центральной политической задачей для США в этом случае считалась бы способность так управлять взаимозависимостью, чтобы в двадцать первом столетии основной чертой международных отношений стала бесполярность, т. е. доминировать будут не одно, два или даже несколько государств, а десятки факторов, способных оказывать различное влияние на положение дел в мире.