Александр Глушков - Обеспечение прав и законных интересов несовершеннолетних потерпевших в уголовном судопроизводстве Страница 6

В свете рассматриваемых проблем В. А. Дубривный отмечал: «Понятие морального вреда намного шире понятия физического или имущественного вреда и во многом зависит от субъективных качеств лица, против которого направлено преступление. Один гражданин, узнав, что против него замышляется убийство, не придаст этому большого значения, но на другого это может произвести потрясающее впечатление. Вопрос о причинении того или иного вреда должен решаться по каждому конкретному делу в зависимости от этих обстоятельств»48.

С данным утверждением сложно согласиться, так как, по нашему мнению, неверно в принципе разрешать вопрос о возможности признания лица потерпевшим (как взрослого, так и подростка) в прямой зависимости от его субъективных качеств. Ориентация на степень нарушения психического состояния лица, глубину его переживаний в связи с состоявшимся преступным посягательством в подобных случаях неприемлема. Это обусловлено тем, что определить уровень эмоциональной напряженности пострадавшего (особенно несовершеннолетнего) путем субъективного усмотрения должностных лиц, ведущих предварительное расследование, едва ли возможно. А назначать по каждому случаю судебно-психологическую экспертизу с целью установления степени воздействия, оказанного на пострадавшего в результате неоконченного преступления, практически не реально и не рационально.

Представляется, вне зависимости от вида преступления, от стадии его совершения, от наступления вредных последствий во всех случаях подростку причиняется психологическая травма, он испытывает стресс, нервный шок. Иными словами, в любом случае совершения общественно опасного деяния несовершеннолетнему пострадавшему причиняется моральный вред, он испытывает нравственные страдания.

В силу изложенных обстоятельств, полагаем, что при совершении неоконченного общественно опасного деяния будет оправданным формализованный подход: при любой форме преступного посягательства, если даже лишь создана угроза причинения лицу физического, имущественного или морального вреда, возникают основания для признания такого лица потерпевшим (включая несовершеннолетнего). Следовательно, во всех случаях при совершении неоконченного преступления, независимо от реального причинения вреда, объективно возникают основания для признания лица потерпевшим.

Действительно, ведь материальное право (ст. 30 УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление вне зависимости от причинения вреда, тем самым устанавливая судебную защиту лица от неоконченного общественно опасного деяния. Исходя из этого, совсем не логично будет лишать данное лицо процессуальных полномочий для своей судебной защиты, и в первую очередь лишать права быть признанным потерпевшим.

В этой связи следует полностью согласиться с мнением Р. Д. Рахунова, обоснованно утверждающего, что «в тех случаях, когда вред не наступил, но была попытка причинения вреда, гражданин, против кого эта попытка направлена, тоже может быть допущен в качестве потерпевшего в равной мере, так как лицо признается обвиняемым не только в случаях, когда оно совершило оконченное преступление, но и тогда, когда устанавливается лишь покушение на преступление или даже только приготовление к совершению преступления»49.

Разделяя представленную точку зрения, С. А. Шейфер и В. А. Лазарева ссылаются на действующие уголовно-процессуальные законодательства зарубежных стран (в частности, Венгрии и Польши), согласно которым статус потерпевшего получают лица, чьи права и законные интересы были не только нарушены, но и поставлены под угрозу нарушения50.

В то же время следует отметить, что автоматическое признание лица потерпевшим во всех случаях, когда его права и

законные интересы были поставлены под угрозу нарушения, представляется не столь однозначным.

Рассматривая вопросы признания лица потерпевшим (как взрослого, так и несовершеннолетнего) при неоконченном преступлении, на наш взгляд, не следует забывать о том, что в большинстве случаев реальный физический или имущественный вред данному лицу не причиняется либо, если речь идет о моральном вреде, полностью зависит от его субъективных качеств. В такой ситуации признание лица потерпевшим и, соответственно, возложение на него всех соответствующих процессуальных прав и обязанностей может стать для него бесполезным и достаточно обременительным занятием, поскольку активное участие в уголовном судопроизводстве предполагает серьезную мобилизацию сил, средств и времени.

С другой стороны, неоконченное преступление, оставшееся нераскрытым, может быть повторено; то есть лицо, подвергшееся противоправному посягательству, даже если ему и не было причинено реального вреда, может быть заинтересовано в изобличении и привлечении к уголовной ответственности виновного. В этой связи для эффективной реализации своего законного интереса такому лицу будут необходимы процессуальные права, которые входят в компетенцию потерпевшего.

Подводя итог, можно констатировать, что основанием для признания лица потерпевшим (как взрослого, так и несовершеннолетнего) должно быть не только причинение преступлением физического, имущественного или морального вреда, но и ситуации, когда указанные интересы поставлены под угрозу нарушения.

В силу изложенных обстоятельств представляется, что в уголовно-процессуальном законодательстве необходимо предусмотреть формальный признак признания несовершеннолетнего потерпевшим: при любой форме преступного посягательства (даже при создании лишь угрозы причинения физического, имущественного или морального вреда) по уголовному делу подросток должен быть признан потерпевшим.

В рамках настоящего исследования представляется целесообразным обратиться к еще одной актуальной теме в вопросе обеспечения защиты прав и законных интересов несовершеннолетних потерпевших. Речь идет о допустимости признания по уголовному делу в качестве потерпевшего подростка, который своими действиями способствовал совершению в отношении него общественно опасного деяния. Как показала судебно-следственная практика, подобные ситуации имеют место и это не единичные случаи. По результатам проведенных рядом авторов научных исследований поведение потерпевших в 30,5% случаев является способствующим преступлению, а в 6% – даже провоцирующим совершение в отношении них противоправных действий51.

Когда лицо способствует совершению преступления, тем более в форме провокации, его поведение расценивается как виктимное, исходя из понимания виктимизации как процесса превращения лица в жертву преступления и результата этого процесса52. В этой связи возникает сомнение, имеет ли виктимное поведение пострадавшего (в том числе несовершеннолетнего) от преступления какое-либо значение для решения вопроса о признании его потерпевшим.

В 60–70-х годах прошлого века по данному поводу среди ученых развернулась бурная дискуссия. Рядом авторов обосновывалось мнение, что в случае, если пострадавший своим недостойным и антиобщественным поведением способствовал совершению преступления, то он не должен признаваться потерпевшим в уголовном процессе, а может участвовать в нем лишь в качестве свидетеля53. При этом сторонники данной точки зрения утверждали, что «речь идет не о лишении защиты правомерного интереса… граждан, а об ограничении определенной категории людей в процессуальных правах с тем, чтобы не допустить защиты своих незаконных интересов при помощи законных средств»54.

Некоторые авторы указывали, что «ненадлежащее поведение» несовершеннолетнего следует рассматривать в качестве обоснованного повода для непризнания его потерпевшим по уголовному делу55.

Следует отметить, что и в настоящее время существуют приверженцы этой позиции. Так, А. В. Голиков по результатам своего диссертационного исследования обосновал предложение регламентировать в диспозиции ч. 1 ст. 42 УПК следующее правило: «Не может быть признано потерпевшим лицо, которое своим противоправным поведением спровоцировало против себя ответные действия»56.

По нашему мнению, подобная точка зрения, по существу, ведет к отказу в доступе граждан к правосудию, что прямо противоречит положению, закрепленному в ст. 52 Конституции Российской Федерации, согласно которому законом охраняются права всех потерпевших от преступлений, а государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Представители другой научной точки зрения, соглашаясь с тем, что ненадлежащее поведение пострадавшего заслуживает всяческого порицания, в то же время выступают категорически против лишения его за это процессуальных прав57.

В настоящее время авторы большинства научных исследований, посвященных проблемам потерпевшего в уголовном судопроизводстве, однозначно высказываются за признание лица потерпевшим вне зависимости от характера его поведения58. Данную точку зрения, по нашему мнению, следует признать правильной и обоснованной.