Б. Тураев - Законы Хаммурапи Страница 7

На русском языке имеется затем перевод И. М. Волкова, Законы вавилонского царя Хаммураби. (Вып. I Культ, истор. паи. Др. Вост.). Москва, 1914, перевод первого издания брошюры Винклера, сделанный проф. Лопухиным – Вавилонский царь правды Хаммурапи; и работа проф. Петерб. политехнического института А. Г. Гусакова, Законы царя Хаммураби (Извест. Петерб. политехн. инст. 1904, 1). См. еще: И. Волков, Кодекс Хаммураби. Журн. мин. нар. просв. 1909, февр. В. Муретов, Новооткрытый кодекс Гаммураби и его отношение к Моисееву законодательству. Богослов, вестник 1903, июнь.

Льготные грамоты: Winckler, Zur babyl. Verfassung. Altorient. Forsch. II. Langdоn, An early Babyl. tablet of warnings for the king. Journ. Amer. of Orient. Stud., 28. Ведser, Die babyl. Kudurruinschriften. Beitrage zur Assyriologie, II. Hinke, A new boundary stone of Nebuchadnezzar I. The Babyl. Expedition of the Univ. of Pennsylvania, D. IV, 1907.[5]

И. М. Волков

Законы вавилонского царя Хаммурапи

От редактора

Настоящий выпуск начинает собою ряд переводов наиболее важных произведений письменности древнего классического Востока. Цель издания – дать в руки русскому обществу важнейшие источники наших сведений о культурах древнего Востока в строго-научных, сделанных с оригиналов переводах, и тем отчасти удовлетворить интерес к этим культурам, заметно поднявшийся в последнее время не только среди людей науки, но и в так называемой широкой публике. Непосредственное ознакомление с источниками и внимание к голосу самой древности, несомненно, глубже введет читателя в ее таинственный мир, чем всякого рода изложения и описания, как бы талантливы они ни были. Из необозримого количества письменных источников древневосточной культурной истории нами, сообразно цели нашего издания, выбраны памятники цельные, наиболее характерные для той или иной эпохи, сохранившиеся в более или менее полном виде и написанные языком, не представляющим большого количества неясностей или спорных мест. Переводы предваряются вводными статьями и сопровождаются объяснительными примечаниями; текст иллюстрируется снимками с памятников искусства, письменности, быта и т. п.

Первая книжка посвящена памятнику первостепенной научной важности и общеисторического интереса – законам Хаммурапи, древнейшему из сохранившихся законодательств, теперь впервые появляющемуся на русском языке в переводе, сделанном с оригинала, с привлечением обширной древневавилонской деловой письменности в качестве иллюстраций к отдельным статьям законов.

В дальнейших выпусках серии нами предполагается поместить: 1) арамейские документы иудейской колонии на Элефантине V в. до Р. X.; 2) повествование о пребывании египетского вельможи Синухета в Сирии; 3) египетские повести о двух братьях и заколдованном царевиче; 4) образцы религиозной письменности египтян и вавилонян; 5) памятники римско-пунической Африки; 6) очерки истории открытия древнего Востока и др.

Означенная серия будет выходить под моей общей редакцией, при содействии И. Н. Бороздина.

Б. Тураев.

Введение

Предлагаемый вниманию читателей памятник относится ко времени царствования древне-вавилонского царя Хаммурапи и по своему происхождению тесно связан с личностью последнего. До очень недавнего, сравнительно, времени научное внимание почти не выделяло царя Хаммурапи из ряда других выдающихся лиц вавилонско-ассирийской истории. Лишь для библиологов Хаммурапи представлял большой интерес тем, что его имя считалось тожественным с именем библейского «Амрафела»,[6] а сам он, следовательно, с одним из четырех восточных царей, взявших, при счастливом набеге на южную Палестину, в плен Лота, а потом настигнутых и разбитых Авраамом. Причиною такого скромного внимания, выпадавшего до последнего времени на долю личности и деятельности Хаммурапи, было почти полное отсутствие исторических свидетельств о нем. Совсем не так давно о нем и его царственной деятельности сообщали только гимн, около десяти небольших надписей на вещественных памятниках, да серия из пятидесяти приблизительно писем царя к его вассалу или наместнику Синиддина. Со времени же открытия сборника законов Хаммурапи, на рубеже 1901–1902 годов, этот царь из выдающегося лица ассириологии вполне заслуженно превратился, в глазах исследователей, в замечательного всемирно-исторического деятеля. Необычайная, государственная мудрость, засвидетельствованная содержанием сборника, а также неутомимая деятельность по части политического упрочения государства и неусыпная заботливость о внутреннем мире и благоденствии подданных – все это говорит о Хаммурапи, как о далеко незаурядной царственной личности древневосточной истории.

Несмотря на сравнительное обилие исторических сведений о Хаммурапи, добытых за последнее время,[7] для науки остается неизвестным или сомнительным еще многое, касающееся как непосредственно самого царя, так и современной ему исторической обстановки.[8] Так, едва ли бесспорно уже решен вопрос о происхождении первой вавилонской династии, шестым членом которой был Хаммурапи.[9] Если при настоящем положении этого вопроса в науке можно с полною уверенностью считать династию Хаммурапи иноземною, не вавилонскою, и вступление ее на вавилонский престол ставить в связь с одним из неоднократных семитических передвижений, то честнейшее определение того, какой именно народ и какая местность выставили эту династию, сопряжено с неопределенными пока еще затруднениями, причина которых лежит в крайней скудости исторического материала. Данные, которыми располагают исследователи при решении этого вопроса, имеют чисто лингвистический характер: они берутся исключительно из нескольких собственных имен эпохи первой династии, которая, как это теперь уже твердо установлено, не чисто вавилонского типа. Едва ли, однако, в данном случае вполне надежны чисто лингвистические аргументы, взятые сами по себе, без подтверждения доводами из других близких научных областей. Из различных решений этого вопроса,[10] выставленных наукою, наиболее вероятным является, по-видимому, то, по которому первая вавилонская династия была западно-семитического именно – аморейского происхождения.[11] Спорен и тоже не решен еще окончательно и вопрос относительно собственного имени самого царя Хаммурапи. Трудно сказать, какая из нескольких форм этого имени, выступающих в вавилонских документах, является точной передачей его, и справедливо ли мнение Унгнада, что такою формою нужно считать – «Ammu-rapi».[12] Если означенный исследователь прав, то, с филологической точки зрения, нельзя ничего возразить и против отожествления этого имени с библейским «Amraphel», к которому так склонны многие исследователи, начиная со Шрадера.

События царствования Хаммурапи, как и всей вообще эпохи первой вавилонской династии, очень трудно подвести под точную хронологическую датировку. В основу летосчисления тогда не полагалось еще какой-либо определенной эры. Время составления контрактов, из которых главным образом и почерпаются сведения о времени Хаммурапи, отмечалось, обыкновенно, ссылкою на важнейшее из происшествий, случившихся в год составления контракта, например на наводнение, битву, постройку храма, прорытие канала и т. п. Подобного рода хронологические сообщения, разумеется, очень далеки от совершенства в отношении точности и сами по себе, без подтверждения данными иного характера, не могли бы служить надежным хронологическим материалом. К счастью, такие подтверждающие данные имеются в распоряжении науки. Это – хронографические документы более позднего времени: царские списки, списки династий (с годами), списки эпонимов, синхронизмы ассирийско-вавилонских царей. По вычислениям Кинга и Эд. Мейера, исследовавших весь этот хронографический материал и сопоставивших его с хронологическими данными древне-вавилонских контрактов, время царствования Хаммурапи падает приблизительно на 1958–1916 годы до Р. X.[13]

Современное первой вавилонской династии политическое состояние Вавилонии предуказывало представителям этой династии две главные задачи – свержение тяготевшего на ней эламского ига и объединение разрозненных, политически обособленных одна от другой частей страны под одною властью со столицею в Вавилони. С глубокой, недосягаемой для истории старины, Вавилония представляла собою ряд городских центров с местными царями и культами, не сплоченных один с другим тесною политическою связью и соперничавших из-за политического первенства. Все попытки политического объединения этих городов, начиная с Месилима, царя Киша (ок. 3100 до Р. X.), и кончая Синмубаллитом, отцом Хаммурапи, кончились неудачами: так могучи были центробежные силы отдельных местностей. Политическою слабостью Вавилонии, неизбежным последствием ее разрозненности естественно должны были воспользоваться соседние народности, политическая организация которых была прочнее. Действительно, ею и воспользовались эламитяне, уже задолго до времени Хаммурапи начавшие проявлять свои завоевательные стремления по отношению к Вавилонии. По своему географическому положению, на лежавшей к востоку от Вавилонии обширной равнине, тянувшейся от хребтов Загроса на севере до Персидского залива на юге, Элам был непосредственным соседом Вавилонии; его правители хорошо знали о всевозрастающей слабости ее, и потому с течением времени все сильнее и сильнее нападали на вавилонские города, ставя местных царьков в вассальную зависимость от Элама. В лице же Кудур-Мабука и его сыновей Арад-Сина и Римсина эламские цари заступают место туземной ларсской династии. Римсин (около полов. XX века до Р. X.) подчинил себе Ниппур и все южные города Вавилонии, разгромил Эрех, взял город Исин,[14] бывший тогда временным сюзереном по отношению к другим вавилонским городам, словом – стал главою Вавилонии. Свергнуть тяжелое для Вавилонии эламское иго и суждено было, в лице Хаммурапи, первой царской династии города Вавилона, города, который к XXIII столетию до Р. X. политически возвышается, культурно процветает и из незаметного дотоле местного центра становится политическим и культурным центром сначала Вавилонии, а потом и всей передней Азии. За недостатком данных, трудно следить за первыми шагами этой династии на пути достижения независимости от эламитян. По-видимому, этот путь имел много общего с ходом постепенного освобождения русских князей от монгольского ига. Вероятно, эламские правители, подобно ханам, предоставляли царькам завоеванных вавилонских городов относительную независимость под условием уплаты дани. С подобными отношениями завоевателей и покоренных мы встречаемся и в позднейшей вавилонско-ассирийской истории. Несомненно, освобождение от чужеземного ига было делом медленной постепенности. Как сравнительно поздно первая вавилонская династия стала чувствовать себя сильною в отношении к эламитянам, видно уже из одного того, что до Хаммурапи ни один из ее представителей не решился усвоить, тебе титул «царя четырех стран света». Дальновидные правители Вавилона хорошо понимали всю непрактичность и опасность решительного выступления против эламитян прежде прочного политического объединения отдельных частей Вавилонии. Только при условии притяжения к Вавилону, как политическому центру, всех сил страны и образования из последней одного цельного организма, солидарного во всех своих частях, первая династия и могла надеяться на успех предстоящей решительной борьбы с Эламом. Это объединение, разумеется, не обошлось без войн, но, к сожалению, подробности их неизвестны, и только немногие отрывочные современные известия проливают на них некоторый свет, упоминая о борьбе вавилонских царей с соперниками, восстаниях самозванцев и проч.