Александр Сергеев - Российская государственность в XXI веке: основные проблемы. Монография Страница 8

В то же самое время в позднесоветской элите появляются организованные группы, нацеленные на последующий демонтаж советского строя. Исторические исследования С. Е. Кургиняна, А. В. Островского, А. П. Шевякина5 и др. говорят о сложившемся еще в 70-е годы вокруг тогдашнего председателя КГБ Ю. В. Андропова «спецслужбистского бэкграунда», сыгравшего решающую роль в дальнейшем «перестроечном» процессе. Указанные группы рассматривали возможность проведения будущей перестройки как способа избавления России от «бремени национальных окраин» и будущую возможность русского ядра «войти в Европу» и стать частью западной цивилизации.

Воздействие элитных спецслужбистских групп на политическую элиту страны привело к тому, что к середине 80-х годов ее мышление характеризовалось в основном двумя тенденциями: 1) либерально-советской, предусматривающей реформирование СССР по образцу стран Запада и ведущей к постепенному слиянию социалистической и капиталистической систем, и 2) национал-модернистской, представители которой считали необходимым ликвидацию СССР и создание на ее территории относительно небольшого российского государства с последующим «введением» его в европейские структуры6.

Ни та, ни другая группы не учитывали цивилизационной, экономической и культурной самобытности нашего государства, ведущей к необходимости создания новых концептуально-идеологических основ будущего нашей страны. В условиях второй половины 80-х годов существенное творческое обновление и переосмысление многих постулатов коммунистической доктрины оказывалось делом уже предельно необходимым и не требующим никаких отлагательств. Увы, вместо решения данной задачи правящие круги взяли курс на стремительную вестернизацию страны. В то же самое время элитному бэкграунду, состоящему из двух вышеперечисленных групп, нужен был актив определенного качества, подталкивающий «снизу» основы жизнедеятельности СССР к стремительному слому для дальнейшей реализации на территории российского государства вышеобозначенных социальных проектов. Этим активом и явились вчерашние либералы-диссиденты и националистические активисты в каждой из союзных республик.

Трагедия развала СССР и последующие драматические события 90-х годов во многом оказались плодом работы указанных выше групп. Более того, запущенный ими социальный процесс стал жить собственной жизнью, порождая стремительную криминализацию общества и его последовательный самораспад.

Приход к власти Президента РФ В. В. Путина в 2000 году в значительной степени снизил ход идущих регрессивных тенденций. В то же время системный социально-экономический и социокультурный регресс полностью переломлен не был, а политика вестернизации России была продолжена в качестве единственного основополагающего принципа.

Что же касается реальности общественной жизни последних двух десятилетий, то декларируемым сверху классическим западным либерально-демократическим ценностям и принципам в стремительно криминализирующемся российском пространстве не соответствовала практика поведения ни одного социального слоя, а потому говорить всерьез о «европейском выборе единой России» становилось все труднее. Сложность этого увеличивалась еще больше в связи с тем, что Запад сам неоднократно стал давать понять, что Россию в ее нынешних границах он в свой состав не примет. Таким образом, в существующем коридоре возможностей остались лишь две осязаемых перспективы: либо управляемый самораспад России с возможным (но не обязательным) включением в европейский мир ее отдельных частей, либо сохранение ее территориальной целостности и продолжение жизни России как единой социокультурной личности.

Эту трагическую по своей сути дилемму окончательно выявили украинские события 2014 года. Сейчас уже для многих не секрет, что украинская многоходовая операция использовалась западными элитными группами в качестве блицкрига как способ давления на Россию с перспективой «перенесения» майдана в Москву и с целью дальнейшего управляемого распада российского государства. Возвращение в состав России Крыма и возникновение очага антифашистского сопротивления на Донбассе этот блицкриг сорвали, однако опасность, вытекающая из сегодняшнего идеологического вакуума, по-прежнему велика и несет в себе целую систему внешних и внутренних угроз.

Сложившаяся сегодня ситуация со всей неизбежностью и очевидностью говорит о том, что России в срочном порядке необходимо заново обретать собственные идейно-смысловые основы, внимательно изучать уроки прошлого и делать из них соответствующие выводы. Их новое обретение возможно лишь на сверхмодернистском синтезе всех исторических эпох и, прежде всего, на возрождении ключевых дореволюционно-православных и красно-советских социокультурных кодов. Чем скорее указанная работа начнется, тем больше историческая Россия имеет шансов на успех.

1.3. Российская государственность: философская и идейно-смысловая матрица будущего

Изложенные выше положения требуют от нас напрямую приступить к исследованию проблематики, озвученной в заглавии настоящего параграфа. Глобальные вызовы кризиса, перед которыми сейчас стоит Россия, заставляют ее активнее всматриваться в себя с целью обретения собственных идейно-смысловых основ жизнедеятельности. Проблема смыслов во все века являлась в нашем обществе системообразующей, ибо в силу специфики российского исторического пути она с неизбежностью и особым образом влияет на все остальные стороны функционирования отечественного макросоциального пространства.

Испокон веков Россия являлась идеократическим государством, втягивавшим в свою орбиту множество народов, ментальностей и субкультур. Как уже было сказано выше, потеря Россией идеологического стержня в 80–90-е годы, попытка ее вестернизации и перевода на западные цивилизационные рельсы, сопровождающаяся стремительной криминализацией общества, привела к катастрофическим результатам. В то же время возможности существующей ныне системы имеют весьма непрочные основания и крайне ограниченный ресурс действия. В связи с этим перед нами сегодня встает исключительно острая система идейно-смысловых и идейно-философских вызовов, от ответа на которые зависит жизнь страны в средне- и долгосрочной перспективе.

Заявленная проблема, однако, имеет не только сиюминутно-общероссийский, но и всемирно-исторический контекст. Эпоха модерна, ставившая во главу угла гуманизм, научно-технический и социотехнический прогресс, идеалы «западной» демократии, рыночную экономику, нациестроительство и секуляризацию общественной жизни, главенствующая в течение последних четырех веков в общепланетарном масштабе, неизбежно уходит в прошлое. На смену модерну приходит постмодерн с его отрицанием подлинности как таковой, а следовательно, и вселенской значимости любых исторических символов и идейно-смысловых конструкций. Подобный подход неизбежно ведет к дегуманизации общественной жизни, расчеловечиванию человека и возрождению во всемирном масштабе энергоинформационных миров, имеющих по сути своей откровенно фашистский и античеловеческий характер.

Параллельно с постмодерном, захватывающим страны Запада, в странах Востока идет наступление контрмодерна. Контрмодерн, наглядно проявляющий себя в обществах с победившим радикальным исламизмом, демонстрирует полное отрицание ценности развития как такового. Контрмодерн пропагандирует новое Средневековье или Неосредневековье, в котором огромные массы людей неизбежно будут загнаны в очаги мирового гетто, вне каких-либо исторических перспектив.

Постмодерн и контрмодерн работают в разных частях планеты наподобие братьев-близнецов, расширяя и дополняя друг друга. Если постмодерн занят мировым центром, ядром мира, то контрмодерн – его периферией.

Страны Юго-Восточной Азии и прежде всего Китай и Индия, стремительно развиваясь, проходят стадии догоняющего модерна, используя для своего постоянного роста все имеющиеся в их распоряжении ресурсы. Однако догоняющий модерн не сможет быть использован в качестве всемирного общепланетарного проекта, ибо, во-первых, модерн однажды уже потерял свой всемирный характер, а во-вторых, китайский и индийский пути развития предлагаются как пути развития не «для планеты», а «для себя».

В этих условиях жизненно важной задачей для российского цивилизационного пространства предстоит преодоление модернистских ограничений и обретение парадигмы сверхмодерна – системы духовных конструкций, способных «собрать воедино» российское цивилизационное поле и явить миру новую, всемирную и вселенскую, историческую инициативу.

Разработкой подобного идейно-смыслового контента в течение последних двух десятилетий занимался крупнейший отечественный обществовед и политолог С. Е. Кургинян, организовавший впоследствии на основе указанных принципов общественно-политическое движение «Суть Времени». Ниже мы постараемся собрать вместе, оформить и достроить ряд созданных им идейно-смысловых месседжей, на основе которых в перспективе должна сложиться стройная система духовных координат, сплачивающая воедино многонациональную и многоконфессиональную российскую цивилизацию и открывающая перед ней огромные горизонты целостного и всестороннего развития.