Александр Бойко - Римское и современное уголовное право Страница 9

Если обычаи и традиции созидаются медленно, а главное, стихийно-эмоционально, то право куется и меняется быстро, на глазах и при участии обывателей. В отличие от религиозно-нравственных порядков, консервирующих старые ценности, право ориентировано на иной вектор – будущее: в нем целесообразность безжалостно подавляет прежние догмы; оно раскрепощает хозяйственные инстинкты и энергию. Социальная открытость, сухость и логическая стройность права должны были привести к разрыву с таинственностью управления, демонстрируемой понтифами.

И это случилось быстро. Помпоний оставил потомкам свидетельство того, как право окончательно оторвалось от жреческого контроля. Поступок сродни прометеевскому будто бы совершил Cnaeus Flavius (Кней Флавий), сын отпущенника и писец легендарного создателя римского водопровода и цензора Аппия Клавдия. Последний якобы составил tabula Fastorum, то есть юридический календарь, а также формулы самых распространенных исков и привел их в строгую систему. Писец же похитил у патрона юридическую правду и передал ее народу. Это случилось в середине V века до н. э. С тех пор о первой открытой юридической книге римлян говорят как о jus civile Flavianum.

Это было только начало. Далее события развивались быстро и еще более бесцеремонно по отношению к служителям культа. По lex Ogulnia коллегия жрецов перестала быть полностью закрытой кастой; в нее мог попасть даже плебей. Прошел век после подвига Флавия, и Секст Элий (Sextus Aelius Catus) издает новое собрание основных юридических формул страны, что сегодня назвали бы уточненным и дополненным комментарием. Наконец, в республиканский период случилось невероятное – главой жреческой коллегии (pontifex maximus) стал плебей Тиберий Корунканий (Tiberius Coruncanius). Видимо, происхождение дало о себе знать; Корунканий переступил через особый барьер. До него юристы вели прием клиентов только наедине – publice professum neminem traditur (Pomponius, & 35). Tiberius Coruncanius primus de jure publice respondebat, то есть первым начал давать советы публично. “Таким образом, – писал Брунс-Ленель, – каждый мог познакомиться с практикой применения права. Так установилось в некотором роде публичное обучение “тайной науке”[40]. И далее: “Гражданское правоведение со времен Гнея Флавия перестает уже быть тайной наукой и постепенно выходит из компетенции коллегии понтифов; начиная с 7 ст. от оси. Г., она приобретает характер самостоятельной науки… С тех пор подобная деятельность стала обычной. Ей отдавался всякий, кто чувствовал призвание и способность к ней; помощью ея добывалось народное уважение и любовь” [26].

По мнению Дорна, “способами распространения юридических познаний в массе граждан служили в первом и втором периоде:

1) jus Papirianum, собрание царских законов Папирия;

2) jus Flavianum, сборник исковых формул Аппия Клавдия;

3) jus Aelianum;

4) публичная деятельность жрецов” [27].

Расцвет публичной римской юриспруденции, разумеется, приходится на республиканскую эпоху. Обвинительные и защитительные речи в народных комициях, горячее обсуждение многочисленных provocatio, перманентные столкновения плебса с патрициями, становление административной юстиции, азартный поиск лучших форм правления, обмен правовой информацией с Грецией и пр. обстоятельства способствовали высокой престижности юридического промысла. Первоначально аппенинские юристы ограничивались консультациями, позже приняли на себя обязанности поверенных, но право судебной речи долгое время делилось между знающими дело юристами и непрофессиональными мастерами слова – ораторами. Постепенно красноречие становится важнейшим требованием и для юридической деятельности. “Красноречивым будет тот, – вещал Марк Туллий Цицерон, – кто на форуме и в гражданских процессах будет говорить так, что убедит, доставит наслаждение, подчинит себе слушателя” [28]. Республиканские власти опекают и поощряют юристов. Помпоний сообщает об одном из таких обласканных талантов, Гае Сципионе Насике, что он получил от Сената почетное прозвище optimus и ему был подарен дом на большой дороге (via sacra) исключительно с той целью, чтобы проходящие мимо люди имели возможность слышать даваемые им консультации – respondae.

Широко известной общим местом в знаниях о римском праве является цицероновская классификация юридической работы в римском обществе периода республики:

а) in cavendo – составление исковых заявлений, выдача практических инструкций для участия в судебных баталиях;

б) in respondendo – всевозможные разъяснения и поучения общего характера, образчик доктринального толкования (было принято давать respondo во время прогулок);

в) in scribendo – письменная форма разъяснений по различным правовым вопросам.

С развитием юридической практики в тех условиях, когда нормативная основа представляет собой архаическую смесь mos, fas и jus, является нужда в системных обзорах права. Это делается постепенно, причем процессуальные комментарии опережают материально-правовые. Как писал знаток источников римской эпохи, “уголовное право излагалось обычно в форме толкований к отдельным законам, именно, к квестиционным уставам; систематическое его изложение было еще недоступно писателям. Напротив, уже появились систематические сочинения по уголовному судопроизводству (de judiciis publicis) и отдельным вопросам его (de delatoribus, de poenis)” [29].

С победой светского права множится и численность служителей Фемиды. Закономерно образуется потребность в обучении новичков юридического цеха. Образовательные усилия старшего поколения в условиях усложняющегося законодательства и увеличивающегося количества interpretatio выливаются в две основные формы: теоретическую, или institutio – совместное чтение и разъяснение нормативных источников, а также практическую, или instructio – присутствие на консультациях учителя.

Естественный попутчик юридического образования – литература. И.А.Покровский выделял несколько ее разновидностей:

а) учебники, то есть системное изложение материала (institutiones). Здесь непревзойденным мастером был и остается Гай (Gaius), о котором почти ничего не известно. Достоверно одно: жил и творил он во II веке н. э., а известность и слава пришли позже, через два столетия;

б) комментарии законов (если юристы излагали свое понимание правовых памятников в полном и системном виде, их сочинения назывались libri juris civilis, а если речь шла только о части нормативного акта или об отдельном вопросе, то сочинения именовались libri singulares);

в) regulae – краткие юридические афоризмы;

г) responsa – аналитические разборы юридических дел;

д) definitiones – определения юридических понятий и институтов;

е) epistola – переписка между юристами;

ж) монографические сочинения, что было редкостью [30].

Наступление императорского периода ознаменовалось заметной переменой в содержании юридической деятельности: правоведы удаляются от политических споров и публичных выступлений, а сосредоточиваются на комментариях и выработке практических рекомендаций. Абсолютизм поощряет подобное почтительное поведение. Это был золотой век римской юриспруденции. На правовом небосклоне заблистали имена Папиниана, Павла, Ульпиана, Модестина. Первый состоял на службе у императора Септимия Севера, титуловался почетным прозвищем splendissimus – блистательнейший и слыл большим мастером решать сложные правовые ребусы. Второй служил у второго Севера – Александра и прославился юридическим сборником, обращенным к сыну (Septentiarum libri V). Ульпиан и Модестин занимали должности префектов, были авторами нескольких работ и славились точными убедительными аргументами.[41]

Перед нападением варваров Римская империя с трудом управляется с огромным хозяйством. Пухнет официальное законодательство, растут противоречия между метрополией и провинциями, административная юстиция подгоняет национальное право под необходимость мирового товарообмена и сосуществования (jus gentium). Ученый мир Рима отчаянно пытается навести элементарный порядок в правовых построениях. Общее число комментариев, компиляций и пр. научной продукции стало угрожающим… В воздухе запахло кодификацией. “Понимая, что государство основывается не только на силе оружия, но и на праве, Юстиниан решил провести кодификацию всего римского права: источников, содержащих jus, и источников, содержащих leges. Особенно он хотел устранить различия между jus vetus и jus novum (древним римским правом, содержащимся в трудах классических правоведов, и новым правом, проистекающим из конституций римских императоров), создав таким образом единую правовую систему и стремясь с ее помощью вернуть стабильность римскому государству” [31]. На пути к ней римские императоры провели значительную работу в области юридического производства:

1. Еще в 130 году юрист Сальвий Юлиан свел воедино известные ему преторские эдикты в одну книгу – Edictum perpetuum (постоянный эдикт). Труд был замечен и оценен властями: сенат, а затем император Адриан канонизировали его как важнейший источник права.