А. Боковиков - Подсознание террориста Страница 9

Учитывая сделанные предварительные наметки к социально-психологическому портрету личности террориста нельзя не согласиться с тем, что «действующая формулировка статьи 205 УК РФ об ответственности за терроризм содержит в себе существенный недостаток, поскольку она является весьма неопределенной, так как к терроризму можно отнести широкий круг преступлений так называемой террористической направленности: криминальные взрывы, поджоги, убийства и т. п.»[17]. Возможно, что именно психологическое изучение личности террориста помогло бы в какой-то мере снять эту неопределенность, например, научиться отличать психологическую структуру поведения террористического поджога от поджога из мести и т. п. Вероятно, поэтому пока редко суды прибегают к использованию данной статьи при вынесении приговора, поскольку описываемое в ней преступление «рассредоточивается» по смежным статьям.

2.3. Национальная принадлежность

По национальной принадлежности обследуемые нами участники террористической деятельности составляют: 48 % – русские осужденные, 44 % чеченцы, 1 % – башкиры, 1 % – мордвины, 1 % – аварцы, 1 % – кабардинцы, 4 % – кумыки. Учитывая весьма малую представленность других национальностей кроме чеченской и русской эти данные имеет смысл отобразить в следующем виде (см. табл.3).

Таблица 3

Представленность различных национальностей в выборке осужденных за ТД (%)

Чеченец – 44 %

Русский – 48 %

Другие – 8 %

Обращает на себя внимание весьма существенная представленность среди осужденных террористов лиц чеченской национальности. Если учесть, что многие чеченцы по паспорту являются русскими (наоборот практически не бывает), то можно считать процент русских и чеченцев среди осужденных за ТД практически равным. Тогда получается, что на душу населения в Чечне террористов больше, чем в России более чем в 85 раз (В России русских 115 миллионов 889 тыс. чел., чеченцев – 1 миллион 360 тыс. чел.).

Лица чеченской национальности, принимавшие участие в террористической деятельности чаще совершают преступления связанные с организацией незаконного вооруженного формирования или участия в нем (ст. 208 УК РФ), а так же они чаще, чем лица других национальностей привлекаются к уголовной ответственности за незаконное приобретение, передачу, сбыт, хранение боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывчатых устройств (ст. 222 УК РФ). Лица русской национальности, осужденные за участие в террористической деятельности, чаще совершают преступления по ст. 209 УК РФ (бандитизм).

Проанализируем также постатейный состав преступлений совершаемых террористами. Данные по всей выборке представлены в таблице 4. Напомним, что большинство преступников осуждено сразу по нескольким статьям, поэтому цифры в таблице отличаются от тех, что приведены выше.

Постатейный анализ преступлений, совершенных русскими и чеченскими осужденными за ТД позволит нам оценить степень тяжести преступлений совершаемых террористами разных национальностей (см. табл.5).

Из таблицы 5 видно, что постатейный состав преступлений чеченских террористов гораздо шире, чем у русских. Интересным также представляется сопоставить эти данные с широтой постатейного состава у других национальностей, процент представленности которых весьма мал. Для того, чтобы проиллюстрировать дальнейшие рассуждения мы предлагаем обратиться к рисунку, на котором совместно отображены две гистограмм – национальной принадлежности и постатейной оценки преступления (см. рис. 4).

Таблица 4

Процентное соотношение количества осужденных по разным статьям и представителей разных национальностей

Таблица 5

Процентное соотношение количества осужденных русских и чеченцев в сравнении с другими национальностями

Из рисунка 4 видно, что если абсолютное количество чеченцев террористов в обследуемой группе несколько меньше количества русских, то наоборот количество нарушенных ими статей уголовного кодекса почти в два раза превышает количество статей, нарушенных русскими. Обращает на себя внимание и тот факт, что другие национальности (подробнее см. выше) при малой их представленности в выборке по количеству нарушенных статей приближаются к русским, которых больше всего. На этом фоне русская составляющая терроризма выглядит не столь значительной. Однако сам факт проникновения террористической идеологии в русское национальное самосознание представляется весьма и весьма опасным.

Рисунок 4

Совместное представление количества представителей разных национальностей и количества статей УК ими нарушенных в процессе совершения преступления в %

Возможен, однако, и другой вывод о том, что достаточно тяжелые преступления, совершенные лицами русской национальности, имеющие те же психологические особенности их реализации и столь же тяжелые последствия (в особенности молодежью) не квалифицируются по статье терроризм в силу уже отмеченной ее «размытости». Нам же представляется, что и первое и второе утверждение не обязательно должны противоречить друг другу.

2.4. Религиозное самоопределение

Начиная разговор о религиозности участников террористической деятельности, следует в первую очередь ясно обозначить цели и причины, по которым мы привлекаем эту черту личности, ее духовной сферы, для составления социально-психологического портрета террориста. Вопрос этот не праздный для нашего исследования не только потому, что религиозность совсем недавно в отечественной гуманитарной науке стала рассматриваться как одна из важных характеристик личности (да и то далеко не всеми учеными), но, прежде всего, потому, что терроризм как относительно новое общественное явление в своей онтологической сущности вобрал в себя все наиболее острые религиозные противоречия (имеются в виду только фундаментальные религии: православие, католицизм, ислам, буддизм… деятельность сектантов требует специального анализа и в настоящее время не является предметом нашего рассмотрения). О чем здесь идет речь.

– Противоречие первое. Терроризм зарождался как террор безбожия (французская, русская революции…), а превратился в террор религиозных фанатов;

– Противоречие второе. Всякая религия запрещает насилие. Террористы, считая себя наиболее религиозной частью общества совершают наиболее тяжелые преступления. По нашим данным участники террористической деятельности при совершении преступления чаще (в 32 % случаях) применяли оружие по сравнению со всеми (в среднем по России) осужденными к лишению свободы (в 22,8 % случаях). Это общий фон, не говоря уже о крупных терактах.

– Противоречие третье. Всякая религия запрещает злоупотребление одурманивающими веществами (ислам вовсе запрещает алкоголь). Террористы широко используют алкоголь и наркотики в своей жизни и деятельности (включая торговлю). По нашим данным 92 % участника террористической деятельности не признают себя наркоманами. Однако согласно содержанию уголовных дел более 20 % участников террористической деятельности употребляли наркотические препараты либо до совершения преступления, либо после.

Возможно, этот список можно было бы продолжить, но для нас он является достаточным, т. к. включает в себя отношение к трем основным (как с религиозной, так и с научной точки зрения) уровням устроения человека – духовному (отношение к высшим ценностям, Богу), душевному (отношение к ближнему), телесному (отношение к себе). Из этого можно предположить, что основной чертой психологического портрета террориста является крайняя противоречивость его личности. Эта противоречивость носит сугубо подсознательный характер, и в случае угрозы осознания (например, в ситуациях духовного общения со священнослужителем) тщательно вытесняется из сознания, иногда самым примитивным механизмом психологических защит – отрицанием. (подробнее см. ниже). Именно доказательству этого предположения и будет посвящено все дальнейшее изложение, основанное на анализе экспериментальных психологических фактов. В основе же этой противоречивости лежит, как мы выше пытались показать, именно отношение террориста к религии (включая и атеизм как форму такого отношения). Это и является главной причиной включения такой черты как религиозное самоопределение в психологический портрет личности террориста. Практическая же цель, которую мы преследуем этим анализом двоякая.

– Первое – это экспериментально показать (хотя бы косвенно), что религиозность, лежащая в основе терроризма, является ложной, выдуманной. Это религия (воссоединение) не с Богом, а с собственными глубокими личностными противоречиями.