Карстен Бредемайер - Провоцирующая риторика? Меткий ответ! Страница 10

Так же как сейсмологи виновны в происходящих землетрясениях, так и СМИ можно обвинить за передаваемые ими сообщения. Как вогнутое зеркало отражает душу, что само по себе гипотетично нечто.

Как-то парижская газета «Le Monde» предложила читателям рассмотреть вопрос, противостоит ли телевидение демократии, можно сказать, ключевой вопрос. Хотя в то время речь шла о совершенно другом очаге общественной значимости. Телевидение сопутствовало революции нашего устаревающего общения.

Исполнители дают общую картину в таком свете, что все услышанное и опубликованное так и остается неясным.

Клаус Харппрехт пишет об этом: «Оно (изображение) требует радикального упрощения сложного отношения к вещам, что сглаживает сознание комплексности нашего существования. Изначально у зрителей вырабатывается способность воспринимать половину (иногда даже полностью) получаемой информации с экрана телевизора. Опасная иллюзия, что знания событий со всего мира помогут решить их собственные проблемы».

Однако различные эффектные протагонисты стирают все личные проблемы человека, поевшая ему следующую информации: Я – решение: забудь проблему; Я – информация, забудь все остальное. Информация, конфронтация – название варьируется, сообщение остается.

Скрываясь под вербальной косметикой, человеческое самораскрытие создает ориентированную на потребителя инфантильность, вслед за чем неоднократно спрашивается, соответствует ли истине полюбившееся изображение. Наше информированное общество верит картинке, если с другой стороны ведущий, комментатор, менеджер или политик впадают в заблуждение, следуя правилу: «Videor, ergo sum» (меня увидели, итак это я).

Понадеявшись на свои зеленые глаза, Берлускони сократил политическую программу, положившись на внешний вид и закон повторения. Кого тревожит, что вынашивающий надежды Сильвио Берлускони взял под залог меловой промышленности в нескольких банках 4,5 миллиона DM, этот факт к делу не относится. Но как выглядит Берлускони с такой горой долгов? Не очень привлекательно? Только ни в этот раз.

Наконец, таким личностям наплевать на прошлое. Единственное, что тревожит, – настоящее, в качестве вклада в будущее.

Если на радио создают кино для слуха, то телевидение – кино для глаз. Принцип, уже много лет тренирующий память. Кто думает и запоминает, используя зрительную память, тому плевать на детали; производя разграничение общности, он делает анализ действительности, а не наивно полагается на свои фантазии и творчество. Такие люди моментально привлекают зрителя. Поскольку времени на паузы нет, появляется системное противоречие между событием и съемкой. Вместо того чтобы глаз «помогал» связать изображение с текстом, происходит парадоксальное восприятие. Сообщение не просто противоречит непрекращающемуся потоку кадров, а даже нивелирует его.

Логичнее объяснить ситуацию взаимодействием правого и левого полушарий головного мозга. В то время как левое полушарие считает, анализирует, читает и говорит (рационально), выстраивает системную линию или шаг за шагом создает структуру, следует системе правил, деятельность эмоционального правого полушария построена на хаотичном движении мыслей. Оно собирает картинки, делает сравнения, развивает немыслимые фантазии, интуицию, творчество и позволяет не быть собой. Одновременно создается психосоматическая установка на ответственность, синтезируются все мыслительные процессы.

Телевидение не нуждается в речи или комментариях зрителя, отвлекает его от анализа, структурирования и систематизирования, линейной и ориентированной на цель обработки увиденного. Происходит привлечение зрителя, желающего коллекционировать картинки, одновременно признавая изображение за синтез действительности «мира-деревни» (где все про всех известно). Это касается и информационных съемок.

По-другому на самовыражение смотрят посредники. Они требуют безоговорочного внимания, заставляют зрителя использовать фантазию, интуицию и творческий подход для поиска недосказанного, что должно помочь в создании идеальной картины. Предложенная сцена пользуется спросом.

Различие между представленными ролями и прежним Я редко выглядит невысоким гребнем, чаще всего – широким рвом. В предлагаемых идеалах можно разглядеть лишь короткие, снова и снова мерцающие моменты действительности, разочарование. Моменты, являющиеся причиной трещины в фасаде или нехваткой оборотной стороны медали, показ которой может оказаться провалом в глазах безжалостной аудитории.

Бывают ситуации, когда, например, председатель наблюдательного совета допускает необходимость стратегического хода. В возникшей паузе представитель мелких акционеров вводит его в замешательство вопросом, сможет ли говорящий отказаться от всех 17 мандатов. И «великий» председатель начинает дрожать от ярости, считать на пальцах, запинаясь уже на одиннадцатом, называя двенадцатый, любезно просит разрешения повториться и в конце концов, замолкает. Провокация – и маска дала трещину. СМИ поглотили свою жертву, председатель наблюдательного совета тренировался как минимум раза два в принудительном порядке, отрабатывая манеру держаться, сохранять хладнокровие.

Для чего делается разоблачение? В том числе и для развлечения. Мелкого акционера воспримут как дилетанта, стремившегося пошатнуть идеальный имидж руководителя, причем в самом начале заседания, словно именно он сидит на коне.

Сомнение в себе нередко является частью самораскрытия.

Другую картину самовыражения предлагает, например, Карл-Иозеф («Кайо») Нойкирхен, его символ – красная каска, он спасатель несостоятельных концернов. Образ пожарника ему совсем не подходит, правда он что-то тушит, разливая при ходьбе много воды. «Зеркало» цитировало его, называя приходящим с садовыми ножницами. «Неделя» поняла его как «мальчика для битья», «Журнал руководителя» присвоил ему звание «капитана без команды».

Не важно, насколько справедливы отзывы о нем, не имея значения, насколько естественно он ведет себя, давайте разберем его умение держаться.

Обратим внимание на элегантный, привлекательный внешний вид. Причем необходимость быть хорошо одетым – condition sine qua non – подтверждается словами: «По одежке встречают». (Кто представляет себе руководителя в свитере с высоким воротником или в вязаном пуловере и ортопедических тапочках?) Сюда можно добавить глубокий баритон, звучный голос, жизнерадостный, порой выдающий яркие изречения. Ловкость и очевидная уверенность завершают картину, воплощающую саму компетентность, причем умение говорить свободно, без конспекта является для него гарантией успеха. Успешным назовут того, кто способен подготовить свой успех. Хотя бывают – как говорится – моменты, меняющие точку зрения даже подготовленного наблюдателя, что доказывает беспокойное ерзанье на стуле, сигнализирующее о нервозности. Кстати, карамелька погашает острое желание покурить, а теребление лацкана пиджака, галстука или манжеты сигнализирует о подавлении эмоций. Для нас невербальные жесты являются неизбежным подтверждением несоответствия, как говорится: «Совершенство создает агрессию». Выражая себя, мы не стремимся казаться безгрешными, идеальными, возвышающимися над всеми сомнениями. Как минимум пара незначительных минусов должна нарушать отработанный имидж, что направлено исключительно на самоуспокоение. Такие несущественные, иногда редкие моменты управления имиджем и собственным «Я» соответствуют примирению, облегчают достижение желаемого признания.

Непогрешимость папы римского – невыгодный имидж, создающий барьер, порог для его противников, не видящих в себе ничего идеального, поэтому они не хотят признавать видимое совершенство других. Быть естественным – означает осознание своих недостатков.

Следует учесть эгоподготовку. Здесь находит подтверждение формулировка французского кинорежиссера Фронкоса Труффаута: «Настоящая импровизация – это когда никто не замечает подготовку».

Самовыражение – искусство, как инсценировка или партитура, отработанная дирижером до совершенства.

Другой пример:

На открытой конференции известный менеджер-экономист решил поставить на место дважды одернувшего его журналиста, когда речь шла об ограниченной ответственности. Только в этот раз управляющий поклялся себе, что все будет по-другому: за две минуты до съемок он выразил журналисту свое личное и профессиональное мнение, чем пошатнул его эмоциональное равновесие, и это дало результат на экране. Разъяренный противник выставил себя эмоциональным наглецом. Разумеется, победил управляющий, с едва заметной иронией игравший роль возмущенного. В конце программы он подчеркнул, что если бы речь шла о личных оскорблениях, ему бы пришлось сразу прервать программу.