Сергей Зверев - «Вселить в них дух воинственный»: дискурсивно-педагогический анализ воинских уставов Страница 13

Двойственное впечатление производит «Устав о строевой кавалерийской службе» (1884). С одной стороны, кавалериста требовалось готовить, не увлекаясь манежной ездой, отдавая предпочтение выработке умения смело ездить на лошади и владеть оружием. Атака, в соответствии с истинно кавалерийским духом, описывалась как «движение, предпринимаемое кавалерией, для достижения неприятеля с целью нанести ему поражение напором своих коней и действием холодным оружием» и предписывалось: «При обучении кавалерии главное внимание и все усилия кавалерийских начальников должны быть обращены на доведение частей до возможной степени совершенства в производстве атаки» [158, с. 89].

С другой стороны, инструкция к части четвертой устава на том заумном основании, что в боевом столкновении как победившая, так и потерпевшая неудачу кавалерия пребывает в расстройстве, отличающемся только по длительности этого состояния, требовала «распределять свои силы более в глубину, чем по фронту, в несколько линий резервов» [74, с. 64]. Как видим, устав не проводил никакого различия между разгромленной и победоносной кавалерией, которое надо было бы проводить по духу войск, а не по их способности вновь образовать стройные ряды. Опасное заблуждение, в котором кроется характерное для печальной памяти николаевского времени внимание к внешнему, но не внутреннему. Эшелонирование сил как ненужная предусмотрительность, отдающая мерами осторожности, как представляется, только мешала полностью использовать кавалерию в одном сокрушительном ударе, коль скоро уж на него решились.

И в дальнейшем мы постоянно сталкиваемся на страницах устава с противоречащими друг другу положениями. То лихо утверждается, что «в бою против пехоты как от действий кавалерии, так и от ее боевого порядка требуется развитие в гораздо большей степени наступательного элемента, чем элемента осторожности и готовности к неожиданным случайностям» [74, с. 84]. То вдруг устав выливает на голову бравому кавалеристу ушат ледяной воды: «При этом нельзя однакож не обратить внимание на то, что кавалерия должна решаться на атаку устроенной пехоты с крайней осмотрительностью, ввиду тех громадных потерь, которые сопровождают даже самую удачную атаку и которые совершенно расстраивают кавалерию» [45, с. 89]. И совсем уж отдающее перестраховкой и трусостью: «При том кавалерия не должна забывать, что пехота, даже находящаяся в довольно значительном расстройстве, представляет еще достаточную силу для поражения кавалерии» [74, с. 90].

Как представляется, отсутствием решительных результатов набега лучшего кавалерийского командира Русско-японской войны (1904–1905) генерала Мищенко на Инкоу мы обязаны именно чуждой истинно воинственному духу двойственности в воспитании русской кавалерии, заложенной уставом 1884 года. Устав – не пособие по овладению диалектическим методом. Неизбежные в любом деле условия, оговорки и ограничения не должны затмевать в уставе ясную и определенную его суть – воспитания бойца, уверенного в своих силах, стремящегося только к победе и верящего в нее.

Попыткой создать полноценный боевой устав, в котором был бы прописан порядок действия всех родов войск в бою и правила организации их взаимодействия смотрится проект «Наказа войскам в бою» (1900). Новый проект имел мало общего с «Наказами» 1838 и 1859 годов. В нем объединялись изданные по итогам Русско-турецкой войны «Инструкция для действия в бою отрядов всех родов оружия» (1882), «Инструкция для действия в бою полевой артиллерии в связи с другими родами войск» (1882) и ряд положений из проектов уставов строевой кавалерийской и пехотной службы (соответственно, 1896 и 1897 гг.), из проекта «Устава строевой службы пешей артиллерии» (1899) и некоторых второстепенных документов. Явным недостатком «Наказа», впитанным им из его компонентов, являлась механистичность, проявлявшаяся в перечислении порядка действий в разных видах боя разных родов войск и обязанностей соответствующих начальников. Никакого воспитательного элемента проект не содержал, очевидно, поэтому он и не прижился в войсках и не был утвержден государем.

Воинские уставы последнего в истории России царствования являются лучшими представителями своего жанра в семье отечественных воинских руководящих документов. Государь Николай Александрович любил армию и флот, которые платили ему тем же, пока их не потрясли сначала тяжелые кровавые жертвы на полях Великой войны, а потом разлагающая революционная пропаганда. Немаловажно, что государь проходил строевую службу, а потому, в отличие от венценосных предков, по факту своего рождения бывших официальными наследниками престола и не слишком утруждавших себя мелочами, эту службу знал. Недаром, по свидетельству С. С. Ольденбурга, прежде чем утвердить новую форму одежды и снаряжения для пехоты, государь не поленился прошагать в ней с полной выкладкой от Зимнего дворца до Царского Села. Обратной стороной медали, конечно, было то, что он менее своих предшественников был подготовлен к должности Верховного вождя русской вооруженной силы, что во многом было обусловлено безвременной кончиной его отца.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Боярский приговор о сторожевой, станичной и полевой службе» (1571) относится все же к организации пограничной службы и здесь не рассматривается.

2

Трупы неприятелей, пораженных огнем артиллерии.

3

Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки. СПб., 1777–1781. С. 120.

4

Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. СПб., 1904. С. 29.

5

Например, мягкость в обращении была свойственна почти всем корпусным и дивизионным начальникам Отечественной войны 1812 года. По воспоминаниям Н.Е Митаревского, в отношении к войскам чувствовалось «душевное спокойствие и какая-то особенная снисходительность высшего начальства… что переходило и на низших начальников – все это располагало нас к приятному настроению» [116, с. 243]. Приподнятое же настроение есть основа боевого настроя, для формирования которого, по заповеди А. В. Суворова, следовало «забавлять и веселить солдата всячески».

6

Ср.: «Праздность корень всему злу, особенно военному человеку, напротив того, постоянное трудолюбие ведет каждого к знанию его должности в ее совершенстве».

7

Снабдевать (устар.) – снабжать, оделять.

8

Артикул 177 «Артикула воинского» (1715).

9

Расторопному.

10

Из письма Н. А. Зубову 26 мая 1788 г.

11

Керсновский А. А. История русской армии в 4 томах. Т.1. М.: Голос, 1992. С. 91.

12

Столетие Военного министерства (1802–1902). Главный штаб: ист. очерк. Т. 4. Ч. 1. Кн. 1. Отд. 1. СПб., 1903. С. 166.

13

Инструкция пехотного полка полковнику, с приложением форм, штатов и табелей. СПб., 1764. С. 3.

14

Боевой устав по подготовке и ведению общевойскового боя. Ч. 3. М.: Воениздат, 2005. С. 10–11.

15

Холодным оружием.

16

См., например, письмо А. В. Суворова Н. А. Зубову с изложением тактики боя против турок от 26 мая 1788 г. [150, т. 2, с. 233].

17

Моруа А. Полковник Брэмбл и его друзья. М.: Изд-во политической литературы, 1992.

18

Деплояда (от фр. déployer, déploiement) – развертывание войск из походного порядка в боевой.

19

Воинский устав о строевой кавалерийской службе. СПб., 1819. С. 180.

20

Краткое наставление о полевой службе для пехотных солдат, 1823. С. 4.

21

«Святая добычь! Возьми лагерь! – все ваше. Возьми крепость! – все ваше» («Словесное поучение солдатам»).

22

«Шанцы всякие перескочишь» («Словесное поучение солдатам»).

23

«Пальба должна быть кратка; ибо тут дело больше картечь. Потом бросаются колоть» («Ученье разводное»).

24

«Пехотные огни открывают победу; штык скалывает буйно пролезших в кареи…» (приказ по Кубанскому корпусу от 16 мая 1788 г.).

25

Однако в печатных экземплярах данного «Наставления» ничего похожего не содержится. Можно предположить, что обязанности солдата описывались подобным образом в рукописном приложении или к нему, или к «Положению о управлении саперными и пионерными баталионами, при войсках состоящих», конфирмованному одновременно с «Наставлением» 19 ноября 1818 г. (ПСЗРИ, т. 35, № 27484). В пользу данного предположения говорит тот факт, что тексты отделения четвертого «О внушении солдату его обязанностей в строевом служении во время военное», содержащиеся в «Наказах войскам» 1838 г. и 1857 г. содержат довольно свободные трактовки параграфов «Наставления о полевой службе» 1823 г., неукоснительно передавая только их дух.