Николай Шанский - Лингвистические детективы Страница 17

Как повествует лексическая история, только слово дородность было создано в русском языке с помощью суффикса– ость. Что касается двух других, то у них родословная совсем иная.

Слово плотность появилось на свет у А.Д. Кантемира в его переводе книги Фонтенеля «Разговоры о множестве миров». Свой неологизм Кантемир (о чем говорит он сам в примечаниях, см.: Соч. Т. 2. СПб., 1868. С. 428) создал не с помощью суффикса– ость на базе прилагательного плотный, а как словообразовательную кальку франц. solidité. Таким образом, слово плотность образовано калькированием, путем поморфемной съемки чужого слова (solid-плотн-, – ité – ость). Оно представляет собой не суффиксальное производное, каким сейчас выглядит, а словообразовательную кальку. И хотя сделано из русского языкового материала, но по структурной «мерке» своего французского «родителя».

Еще больше может удивить биография существительного вольность. Ведь это на первый взгляд самое исконно русское слово в нашем языке по происхождению является пришлым, заимствованным из близкородственной, но иной языковой системы.

Откуда пришло к нам слово вольность! Оно принадлежит к довольно большой группе полонизмов и появилось в лексике нашего языка в XVI в. через посредство так называемого литературного языка Юго-Западной Руси, т. е. украинско-белорусского книжного языка.

Как видим, в мире слов мы должны быть готовы к самым удивительным неожиданностям. Слова, непохожие друг на друга (барабанщик, басмач и казначей), по определенной линии оказываются родственными, слова суффиксально одинаковые – совершенно различными.

Что общего между словами капитан и капуста?

Если не считать их принадлежности к категории имен существительных, то между этими словами как будто нет ничего общего. Впрочем, подождите. Оба слова начинаются с одного и того же звукосочетания и буквосочетания кап. Но так ли это существенно? Разве мало слов, имеющих в своем составе одинаковые звуковые и буквенные отрезки и тем не менее абсолютно никакого отношения друг к другу не имеющих? Сколько угодно. Есть ведь даже омонимы, которые фонетически и орфографически целиком повторяют один другого, но являются друг другу совершенно чужими.

Данные русской этимологии говорят, что совпадение «кусочка» кап в словах капитан и капуста не случайно и они состоят между собой в известном родстве, правда, очень далеком, опосредованном и сложном.

Последнее сказывается, в частности, в том, что слово капуста в такой же степени оказывается родственным не только слову капитан, но также и словам… композиция и компот (!). Дело все в том, что существительное капуста в славянских языках – своеобразный лексический гибрид, возникший путем скрещения слова, родственного существительному капитан, со словом, родным и близким существительным композиция и компот.

Заметим сразу же, что первоначально это скрещение отразилось не только во внешней форме слова капуста, но и в его семантике. Но судите сами.

Существительное капитан пришло к нам в древнерусскую эпоху. В памятниках письменности оно отмечается по крайней мере с 1419 г. Не совсем ясно, из какого языка непосредственно оно у нас появилось (из ит. capitano или пол. kapitan), но первоисточник известен очень хорошо. Им является среднелат. capitaneus, «главный; начальник», представляющее собой суффиксальное производное от лат. caput «голова». По своему «образному» строению слово капитан, таким образом, однотипно нашему слову голова в значении «начальник, предводитель; глава, вождь».

Как видим, в слове капитан корень кап– идентичен cар-в лат. caput «голова». Это же слово своим корнем представлено и в существительном капуста, но оно в нем причудливо совмещено с другим, в чистом виде давшим слова композщия и компот.

Когда же и как это произошло? Какие конкретно лексические единицы были виновниками появления слова капуста? Слово капуста по времени своего появления в нашем языке значительно более древнее, нежели существительное капитан. Оно досталось древнерусскому языку по наследству от праславянского. Там это слово, по мнению большинства этимологов, родилось в результате скрещения двух различных слов, пришедших из разных языковых источников.

Одним словом было существительное того же корня, что и слово капитан. Это др. – в. – нем. capuz, восходящее к лат. caputium «кочан (головка) капусты», суффиксальному образованию от caput «голова». Другим словом было существительное с тем же корнем, который в историческом плане можно выделить в словах компози)ия и компот. Это среднелат. composta < composita (буквально «сложенная» зелень), пришедшее к славянам через немецкое посредство (ср. ср. – в. – нем. kumpost «кислая, квашеная капуста», «блюдо, кушанье из квашеной, кислой (а потом и сладкой) зелени, капусты»). Капус и компоста дали капусту. В значениях обоих исходных слов слово капуста известно еще в древнерусском языке (ср. в «Уставе» XII в.: капуста солона без масла, где капуста значит «кушанье из квашеной, соленой капусты», и в «Псковской летописи» под 1477 г.: Повезе псковитин съ огорода капусту, где капуста значит «кочанная капуста») и диалектах (ср: Налей мне капусты, где капусты значит «щей»; Вешний пир капустой давят, где капустой значит «квашеной капустой» и т. д.).

Родственники среднелат. composta < composita композиция и компот пришли к нам: первое – из латинского языка, а второе – из французского.

Что моет судомойка?

Каждому известно, что судомойка моет. Конечно, посуду. Почему же ее называют не «посудомойкой», а судомойкой?

В самом деле, судомойка – это женщина, которая по своей должности занимается мытьем посуды. Но это вовсе не женщина, моющая суда. Почему же в существительном судомойка корень суд– соотносится не со словом судно, суда в значении «корабль, корабли», а со словом посуда? В этом корне сохраняется старое значение слова судно, суда – «посуда». Кроме существительного судомойка, это значение сохранилось только в корнях слов посуда, судок и судно, суда.

Заметим, что наше судно, суда является яркой иллюстрацией очень интересного и регулярного развития значения «посуда» в значение «судно, корабль, лодка», проявляющегося в целом ряде слов.

Возьмем в качестве примера существительное лодка. Его современная семантика как уменьшительно-ласкательного образования от утраченного слова лода тоже восходит к «посудному» значению, о чем говорит родственное ему норвежское olda «корыто» (начальное olперед согласным d изменилось в восточнославянских языках в ло, ср. ст. – слав. ладья). Как свидетельствует современное употребление посудных названий в качестве обозначения судов (ср. посудина, корыто), первоначальное использование слов со значением «посуда» по отношению к судам было уничижительным, ироническим.

Между прочим, превращение оценочных названий в нейтральные наблюдается часто и образует один из наиболее важных внутренних законов языка.

Но вернемся к слову судомойка. В наполовину родственном ему существительном портомойка мы наблюдаем такое же сохранение старого значения первой частью сложного слова. Здесь непроизводная основа порт– также не равняется по смыслу корню порт-, который мы сразу же вспоминаем как основную принадлежность одного из названий брюк (сейчас просторечного и грубоватого) – портки.

Ведь портомойка – это та же самая прачка, т. е. женщина, которая стирает одежду, верхнее и нижнее белье, а не только брюки. И в слове портомойка часть порт– по вещественному значению равна слову одежда. Таким и было, кстати, прежнее значение слова портъ, в древнерусском языке «заглавного» и наиболее употребительного общего наименования одежды. Не случайно, что именно оно легло в основу слова портной, обозначающего мастера, шьющего одежду.

Как видим, основа порт– сузила свое значение, превратившись из родового названия одежды вообще в обозначение одного из ее видов – брюк. Та же участь постигла и слово платье, которое сейчас в основном специализируется на обозначении вида женской одежды.