Из тьмы - Дэвид Вебер Страница 17

Петру Ушакову было всего тридцать шесть. Он был совсем юным подростком, когда распался старый Советский Союз, и никогда не служил в украинской армии, когда она была официальной частью советских вооруженных сил. Он был частью совершенно нового поколения офицеров - украинских патриотов и националистов, преисполненных решимости создать украинскую армию для защиты своей страны и служения ей.

В целом, эти вооруженные силы проделали выдающуюся работу по своей перестройке именно в такого рода национальные силы. Они имели право гордиться собой, но работа была такой огромной, такой сложной, что все равно допускались ошибки. И люди все еще оставались людьми, с неминуемой склонностью заботиться о себе самих, защищать свои собственные маленькие империи, лелеять личную преданность им и преследовать свои собственные цели. Это создало проблемы такого рода, в которых Петр - молодой, умный, компетентный, явно преданный своему делу и весьма патриотичный молодой офицер - был призван помочь навести порядок, и он выполнял эту работу так же непоколебимо, как и любую другую задачу, к которой его когда-либо призывала его страна. С неизбежными, по мнению Владиславы, последствиями для всех заинтересованных сторон.

Он нанес слишком много шрамов, разоблачил слишком много кумовства, слишком много клановости. И обнаружилось слишком много ниточек, указывающих на слишком многих старших офицеров, которые даже сегодня поддерживали слишком тесные связи с российскими военными. В то время он был всего лишь молодым капитаном, но серьезно относился к своим обязанностям, и истеблишмент не смог заставить его замолчать. Вместо этого его вернули на боевую службу с почти неприличной поспешностью... и слышимым вздохом облегчения.

Несмотря на это, она не осознавала, что призывы его старшего брата эмигрировать с семьей в Соединенные Штаты и присоединиться там к нему в бизнесе, возможно, попали на благодатную почву.

- Ты серьезно думаешь, что мог бы быть счастлив там? Работать с Алдо? - спросила она наконец.

- Имеешь в виду работу на Алдо? - вокруг голубых глаз Петра залегли морщинки от улыбки, и он посмотрел вслед Дарье и Руслану. - Ты имеешь в виду соперничество между братьями и сестрами?

- Что-то в этом роде, - улыбнулась ему в ответ Владислава. - Кажется, я припоминаю, когда мы все были детьми, что у вас с ним была явная склонность бить друг друга по голове. Часто.

- Ну, ни один из нас не хотел бы ударить другого в такое место, где это действительно могло бы причинить боль, - отметил Петр со смешком. - Кроме того, как ты говоришь, это было, когда мы все вместе были детьми. Сейчас я гораздо более зрелый, чем тогда.

- Странно, что я этого не видела, - заметила она.

- Потому что ты слишком близко к лесу, чтобы сосчитать деревья, как говорят в Америке, - сказал ей Петр, подняв нос и громко шмыгнув носом.

- Должно быть, так оно и есть, - серьезно согласилась она.

- Конечно, это так. А что касается работы "на" Алдо, то это было бы не так - во всяком случае, ненадолго, - продолжил он более серьезно. - Он предлагает платить мне чертовски хорошую зарплату, Славочка, четверть ее выплачивать голосующими акциями, плюс вдобавок ко всему бонусный план стимулирования по опционам на акции. Через четыре или пять лет я был бы довольно близок к равноправному партнеру.

Глаза Владиславы расширились. Алдоким Степанович Ушаков преуспел за пятнадцать лет, прошедших с тех пор, как он уехал в Соединенные Штаты. Он основал свою собственную фирму, специализирующуюся на сложных строительных проектах, и стал крупным субподрядчиком, строящим инфраструктуру для американских военных в Ираке и Афганистане. Владислава не была одной из самых больших поклонниц американской внешней политики, потеряв двух дядей во время приключений Советского Союза в Афганистане, один из них был убит зенитной ракетой "Стингер", которую американцы предоставили моджахедам. Как следствие, она не пролила бы слишком много слез за любую из сторон в нынешнем разворачивающемся там конфликте. Но что бы она ни думала о политике, стоящей за этим, не было никаких сомнений в том, как это способствовало успеху ее шурина.

И с точки зрения Алдо это тоже имеет хороший деловой смысл, - размышляла она. - Опыт Петра был бы для него плюсом.

Ее муж был военным инженером - и хорошим. Никто никогда не предполагал, что нынешнее застопорившееся состояние его карьеры имеет какое-либо отношение к его компетентности или способностям. На самом деле, до того, как его пребывание в офисе генерального инспектора привело его к конфликту с мрачным миром политического покровительства, на него смотрели как на восходящую звезду. Во многих отношениях предложение Алдокима было столь же проницательным, сколь и щедрым, особенно если учесть, что он понимал, насколько недовольным в данный момент чувствовал себя Петр.

- Не знаю, - медленно произнесла она сейчас. - Я имею в виду, это звучит как замечательное предложение, и ты знаешь, как сильно я люблю Алдо. Но я никогда не была в Америке. Я даже не знаю, понравилось бы мне там. А если бы мы переехали, как насчет всего, что мы оставили бы позади? Маму, папу - твою маму?

- Я знаю. - Он снова погладил ее по длинным волосам. - Но у мамы все равно были бы Ваня, Федор и Людочка - знаешь, одно из преимуществ больших семей! И обе ее сестры, если уж на то пошло. И у твоих родителей все еще были бы обе твои сестры. И не похоже, что все еще продолжается холодная война. Что с телефонами и интернетом не так уж трудно оставаться на связи. Просто посмотри, как справляется Алдо. Если уж на то пошло, с теми деньгами, о которых он говорит, мы могли бы каждый год приезжать всей семьей в гости. Или привезти всех наших родителей навестить нас, если понадобится. Кто знает? Они могут решить, что им нравится Америка! Ты же знаешь, в этой стране должно быть полно иммигрантов практически отовсюду.

- Ты думал об этом, не так ли? - Она оторвала пристальный взгляд от волос Григория, и он кивнул.

- Наверное, да, - признался он. - Думаю, больше, чем предполагал, иначе я бы уже обсудил это с тобой. Я имею в виду, это не то решение, которое мне нужно принимать в одиночку - не тогда, когда это касается тебя, детей и наших семей.

Она снова слабо улыбнулась, подумав обо