Галина Юзефович - О чем говорят бестселлеры. Как всё устроено в книжном мире Страница 2

Вторая разновидность критики (давайте для простоты назовем первый тип «критикой размышления») – это критика как способ самоописания. В этом случае на авансцену выходит личность автора. Будь то Петр Вайль с его замечательными «Стихами про меня» или девочка из инстаграма с вечно надутыми губками, лавандовым рафом и розовыми лепестками, рассыпанными по обложке Джоджо Мойес, – критик, выступающий в этом жанре, рассказывает не о книге и тем более не о контексте вокруг нее, но о самом себе. По сути дела, он всегда отвечает на единственный вопрос – «кто ты?». Я – нежная нимфа, которая пьет лавандовый раф и читает «До встречи с тобой». Я – интеллектуал, который любит Мандельштама и Марию Степанову, а Бродского и Бориса Херсонского не очень (таким образом, нелюбовь тоже становится важной и необходимой персональной характеристикой). Я успешный человек, я читаю книги по лидерству и личностному росту. Я мечтатель и романтик, а книги по лидерству – отстой. Я – сорвиголова, который любит Хантера Томпсона и душой тоже почти Хантер Томпсон (вот и фотография в темных очках – правда, похож?). Людям в целом свойственно говорить о себе через объекты внешнего мира («Я тот, кто носит Prada», «Я тот, кто пьет водку с мартини, взболтать, но не смешивать» и так далее) – это валидный, удобный и понятный способ самопрезентации, но очевидно, что такая критика нужна вам только в том случае, если вам в самом деле интересен автор и если вы способны (ну, или очень хотите) себя с ним проассоциировать.

И, наконец, третий тип критики – назовем ее, скажем, «навигационная», или, по аналогии с программированием, «объектоориентированная», – делает акцент на книге как таковой. Критик, пишущий в этом жанре, с разбега плюхается в море книг, шумно в нем плещется, а после выныривает на поверхность с радостным криком: «Смотрите, что нашел!» (в хорошем случае еще и рассказывает, в какое место книжной полки его улов можно определить). По понятным причинам ожидать от такого критика-ныряльщика объективности можно в той же мере, что и, скажем, от персонажа баллады Василия Андреевича Жуковского «Кубок», которому в морской глубине привиделись такие «чуды», что любой морской биолог на месте сошел бы с ума (с детства помню наизусть эти волшебные строчки: «И млат водяной, и уродливый скат, // И ужас морей однозуб; // И смертью грозил мне, зубами сверкая, // Мокой ненасытный, гиена морская»). Более того, очевидно, что на поверхность такой критик с большей вероятностью потащит жемчужины, а не обычную гальку, что сразу отметает претензию «А почему вы всё только хвалите, ругать-то когда будете?». Галька, засохшие водоросли и другие малоценные объекты могут появиться в его текстах при одном условии: под водой критику (как всё тому же герою «Кубка») показалось, что перед ним золотой венец, зацепившийся за скалу. Ухватил, вытащил на свет и с разочарованием обнаружил, что нет – консервная банка, ничего интересного, просто свет так упал.

Задача критика этого типа – рассказ о книгах, максимально ясный и удобный для читателя, в самом деле ищущего, чего бы почитать (ну, или по крайней мере пытающегося быть в курсе культурных событий). Понятно, что личность критика и окружающий его контекст в значительной мере предопределяют и выбор, и позицию, и степень полезности для конкретного читателя (если вам сорок пять и вы мужчина, то вряд ли видеоблог пятнадцатилетней читательницы романтического фэнтези вам так уж сильно пригодится), но на базовом уровне его функция неизменна: нырнул, нашел, вытащил, крикнул, снова нырнул.

Конечно, это упрощенная схема, и между основными типами всегда есть множество промежуточных и смешанных подтипов (уж не говоря о том, что в критику регулярно проникают элементы литературоведческого анализа и идеи «воспитания автора», чтобы писал лучше). Но трезвое понимание основных компонентов любого критического высказывания и, главное, готовность каждый раз думать, какую же задачу решает данный конкретный критик в первую очередь – размышляет о мире в связи с книгой, рассказывает через книгу о себе или бесхитростно помогает читателю проложить собственный книжный маршрут, – позволит избежать многих разочарований и обид.

И здесь же заключен ответ на главный вопрос, который мне и моим коллегам адресуют чаще всего: а зачем, собственно, вы – то есть мы – вообще нужны. Правда состоит в том, что мы нужны для разного и, предположительно, разным людям. Само существительное «критика» сегодня едва ли может существовать в единственном числе – нет единой «настоящей» критики, автоматически делающей все прочие поддельными и контрафактными. Есть критика объектоориентированная и навигационная (типичным ее представителем являюсь я сама); есть критика размышления, по сути своей мало отличающаяся от собственно литературы; есть критика автопортретная, живущая где-то на границе с нишей «селебрити», и есть множество разных других критик, обживающих зазоры между этими тремя направлениями. И если держать в голове предложенную матрицу и не лениться прикладывать ее к встреченным литературно-критическим текстам, то, скорее всего, окажется, что от каждой из этих критик может быть немало пользы и удовольствия.

Всё, что вы прочтете дальше, – не критика ни в одном из тех смыслов, о которых шла речь выше. Скорее, это попытка ответить на вопросы, которые критикам задают почти так же часто, как и вопросы про них самих и их профессиональную деятельность.

Перед вами своебразный сборник инструкций к современной литературе с кратким описанием ее внутреннего устройства. Если вам кажется, что в мире современного чтения нельзя сориентироваться и законы его принципиально непознаваемы, то, возможно, мне удастся вас переубедить и показать этот пугающий хаос как сумму относительно надежных закономерностей, повторяющихся паттернов и сложных, но вполне проницаемых для внимательного глаза конструкций.

Книжные списки:

инструкция по применению

Каждый год в определенное время в сети начинают появляться и циркулировать разнообразные рекомендательные списки. «Десять лучших книг о любви» (к 14 февраля), «Десять хороших книг для отпуска» (к лету), а еще обязательные и всесезонные «Сто лучших книг всех времен и народов», «Пятнадцать книг, которые должен прочитать каждый», «Двадцать книг, которые необходимо прочесть прежде, чем тебе исполнится восемнадцать» и тому подобные бесценные подборки. Честно признаюсь: составляю такие списки и я (либо по итогам прочитанного за год, либо по календарным поводам – «Семь новых книг о революции» к годовщине Октябрьского переворота, «Пять важных книг о феминизме» к 8 Марта и так далее). Да что там, даже в этой книге вы встретите немало книжных списков, разного содержания и на разные случаи жизни.

Каждый составленный и опубликованный мною список приносит мне сотни новых подписчиков в Facebook, сотни, а иногда и тысячи перепостов, а вслед за этим – множество жалоб и рекламаций. Люди, никогда обо мне не слышавшие, видят ссылку, которой поделился кто-то еще (тоже, скорее всего, не знакомый со мной и моими вкусами), скачивают или – о, ужас! – покупают книги по предложенному списку, принимаются за чтение – и обнаруживают, что им ничего, буквально ничего из прочитанного не нравится. Одна такая читательница пришла ко мне в комментарии с требованием немедленно вернуть ей деньги за купленную по моему совету книгу Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь», а после пренебрежительно фыркнула: «А вы кто вообще такая?». И это, безусловно, очень важный вопрос – кто я такая, чтобы советовать. Другое дело, что задать его следовало несколько раньше, и совершенно точно до того, как отправляться в книжный магазин за покупками.

Мой дорогой коллега и друг, главный редактор сайта «Горький» и книжный обозреватель радио «Культура» Константин Мильчин ненавидит любые книжные списки и неизменно шлет проклятия всем, кто их публикует или, напротив, просит составить «списочек на каникулы». Моя позиция в этом вопросе существенно менее радикальна: я убеждена, что от книжных списков может быть немало пользы – важно только уметь их правильно интерпретировать и применять.

Первый, простейший и базовый читательский навык – это умение отличить хороший, полезный список от совсем уж ни к черту не годного. У хорошего списка обязательно должен быть автор – с именем, фамилией и желательно фотографией. Сопоставьте социально-демографические характеристики этого человека с собственными и подумайте, будут ли вам полезны его рекомендации (помните: пятнадцатилетняя школьница – плохой советчик сорокалетнему мужчине). Хороший список всегда составлен по прозрачному, понятному принципу: автор должен честно сообщать, сколько книг он прочел (или читает в среднем), какими темами в самом деле интересуется, а также как и с какой целью отбирал лучшее. Причем чем четче это всё сформулировано, тем полезнее итоговый продукт: «Десять отличных реалистических книг для подростков за последние три года» от школьного учителя – это очень хорошая рекомендация, а вот «Пять романов, заставляющих думать» от симпатичного шатена – не очень. Если человек всем прочим жанрам предпочитает бизнес-литературу, едва ли его подборка ста лучших любовных романов всех времен будет для вас актуальна. Если же автор списка говорит, что прочел за год сто книг в жанре нон-фикшн (потому что именно такую литературу любит больше всего) и выбрал из них десять самых необычных, это совсем другое дело – такая рекомендация стоит неизмеримо дороже. Ну, и, наконец, идеальный список должен содержать какое-то количество книг, которые вы уже прочли и полюбили, и еще пару наименований, о которых слышали хорошее из других источников.