Татьяна Мюллер-Кочеткова - Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим Страница 2
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Языкознание
- Автор: Татьяна Мюллер-Кочеткова
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 13
- Добавлено: 2019-02-04 12:52:15
Татьяна Мюллер-Кочеткова - Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Татьяна Мюллер-Кочеткова - Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим» бесплатно полную версию:Оригинальное творчество Стендаля привлекло внимание в России задолго до того, как появился его первый знаменитый роман – «Красное и черное» (1830). Русские журналы пушкинской эпохи внимательно следили за новинками зарубежной литературы и периодической печати и поразительно быстро подхватывали все интересное и актуальное. Уже в 1822 году журнал «Сын Отечества» анонимно опубликовал статью Стендаля «Россини» – первый набросок его книги «Жизнь Россини» (1823). Чем был вызван интерес к этой статье в России?Второе издание
Татьяна Мюллер-Кочеткова - Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим читать онлайн бесплатно
В «Письмах англичанина из Парижа» Стендаль возвращается к вопросу о театре Шекспира, поднятому им в памфлете «Расин и Шекспир» (1823–1825). Он ратует за создание в Париже английского театра, который ставил бы пьесы Шекспира и показал бы французам образец национальной трагедии. Такой театр, по мнению Стендаля, способствовал бы также сближению двух народов, «истреблению неприязни между англичанами и французами, усиленной в то время, когда война заставляла с обеих сторон возбуждать и укреплять ее и когда думали, что торговля одного народа не может процветать без запретительных систем и без неприятельских мер против другого народа […]».
Как известно, вопрос о театре Шекспира был также животрепещущим для Пушкина, писавшего в набросках предисловия к трагедии «Борис Годунов» (1825): «[…] Я твердо уверен, что нашему театру приличны народные законы драмы Шекспировой – а не придворный обычай трагедии Расина […]»[13]. (Б. В. Томашевский заметил, что слова «народный» и «национальный» означают для Пушкина одно и то же.)[14]
«Письма англичанина из Парижа» касаются характерных явлений новейшей французской литературы, в частности – процветания двух совершенно несходных жанров: маленькой комедии в духе Мариво и исторических сочинений. К последним Стендаль причисляет, как это делалось в то время, произведения художественной литературы, а также исторические труды: работы историков Тьерри и Минье, сочинения графа Дарю и др.
Так, он отмечает, что «превосходная История французской революции, Минье, в высочайшей степени возбудила негодование многих» (в оригинале статьи Стендаля прямо сказано: «негодование реакционной министерской партии»). Уже в 1825 году «Московский Телеграф» (№ 1) высоко оценил этот труд известного историка: «Лучшая из всех доныне вышедших в свет историй французской революции, по отличному слогу, философскому расположению, ясности и краткости, не упускающей однако ж ничего примечательного […]».
Еще до появления «Писем англичанина из Парижа» А. И. Тургенев сообщал в «Письме из Дрездена»[15]о новом издании сочинений Шатобриана и его новейшей повести «История последнего из Абенсераджей». Стендаль тоже затрагивает эту тему. Но если А. И. Тургеневу близки идеалистические взгляды Шатобриана, и он ограничивается замечанием об излишнем важничании бывшего министра[16], то Стендаль обрушивается на Шатобриана всей силой своего сарказма. Он говорит не только об искусственной торжественности и напыщенности стиля Шатобриана, но также о реакционности его устремлений. Правда, и тут в русском переводе затуманен смысл политически острого суждения Стендаля. Вспомним, что этот перевод появился через неполных два года после восстания декабристов, в условиях жестокого полицейского режима и свирепой цензуры.
В статье «Письма англичанина из Парижа» затронуты и другие предметы, интересовавшие Пушкина и его друзей-литераторов, например: Вальтер Скотт, посетивший Париж, и издаваемая им «История Наполеона» (отрывок из этого сочинения был помещен в одном из предыдущих номеров «Московского Телеграфа»). Не менее занимательным для читателей этого журнала было, несомненно, преисполненное иронии описание тюильрийского двора, вызывавшее аналогии с царским двором. Словом, «Письма англичанина из Парижа» отвечали духу и интересам прогрессивного русского журнала и вряд ли могли оставаться незамеченными Пушкиным. К тому же эта публикация заполняла раздел «Изящная словесность» соответствующего номера «Московского Телеграфа».
Уже в этой статье упомянута тема, нашедшая яркое отражение в творчестве Стендаля: история папства, история преступлений, интриг и вероломства Ватикана, так блестяще раскрытых писателем в его книгах «Рим, Неаполь и Флоренция» (1817), «Прогулки по Риму» (1829) и в других произведениях. Этой теме посвящена его статья «Избрание папы Льва XII», анонимно опубликованная в журнале «Сын Отечества» в 1829 году[17]. (Она тоже заимствована из журнала «Revue Britannique», хотя источником указан «London Magazine».)
Обычно статьи, публиковавшиеся в связи с избранием нового папы, описывали церемониал конклава[18]. Статья же Стендаля раскрывает то, что в действительности направляет ход событий в Ватикане и определяет их исход: закулисные интриги и борьба партий, в которых замешаны не только высшие слои духовенства и итальянской аристократии, но также иностранные государства.
Чем объясняется появление этой ярко антиклерикальной статьи в таком «охранительном» журнале, каким в это время был «Сын Отечества»?
Отношения между Россией и Ватиканом всегда были натянутыми. Папство издавна стремилось распространить свое влияние на Россию и подчинить себе православную церковь. В этих целях Ватикан всячески использовал противоречия между Польшей и царской Россией. Не удивительно поэтому, что «Сын Отечества» предпочел направленную против папства остроумную статью Стендаля тем сухим отчетам, которые печатались в зарубежных изданиях в связи с конклавом 1829 года. Но если Стендаль упоминает среди прочих посланников, вмешавшихся в дела конклава, и русского представителя, то журнал предусмотрительно заменил слово «русский» на «один иноверный», не желая признавать соучастие царской России в этих интригах.
Ранние переводы статей французского писателя свидетельствуют о большом интересе к его публицистике в России. Но эти статьи, напечатанные анонимно, еще не были связаны в сознании читателей с именем Бейля-Стендаля. Однако уже в 1829 году в «Вестнике Европы» появилось «Письмо Бейля к г-же Беллок о лорде Бейроне» («или Байроне», как отмечено в примечании издателя. Мы еще вернемся к этой публикации ниже). В 1830 году «Сын Отечества» с указанием автора, «Стендаль», напечатал статью «Лорд Байрон в Италии. Рассказ очевидца»[19]. (Статья заимствована из журнала «Revue de Paris» и в русском переводе сильно сокращена.) О том, что «Бейль» и «Стендаль» – одно и то же лицо, русские читатели могли в том же 1830 году узнать из «Литературной газеты» А. А. Дельвига, в которой активнейшее участие принимал и Пушкин. В нескольких номерах этой газеты были опубликованы фрагменты из книги Стендаля «Прогулки по Риму»[20]. Один из них, «Банкир Торлониа», сопровожден примечанием издателя, в котором говорится: «[…] Имя барона Стендаля […] вымышленное: под ним и под разными другими долго скрывался один остроумный французский писатель, г. Бель (Beyle). Замысловатая его оригинальность, превосходный тон критики, острый и меткий взгляд на предметы и слог чистосердечный и живописный, по словам другого известного французского писателя, могли бы точно прославить трех или четырех литераторов. Лорд Байрон почтил г. Беля письмом […], в котором сказал много лестного сему автору-псевдониму. Письмо сие замечательно еще тем, что Байрон с благородством истинного таланта отдает в нем справедливость опасному сопернику на поприще поэзии и в мнении публики – с[эру] Вальтеру Скотту».
Затем издатель «Литературной газеты» приводит отрывок из письма Байрона к г. Бейлю, относящийся к английскому романисту.
Откуда почерпнула русская газета характеристику Стендаля? Кто тот «другой известный французский писатель», которому принадлежат процитированные выше слова? Ответ на эти вопросы читатель узнает ниже.
Пушкин познакомился с письмом Байрона к Стендалю не в момент появления отрывка в «Литературной газете», а гораздо раньше, вскоре после смерти английского поэта.
Героическая смерть Байрона в Греции 19 апреля 1824 года взволновала сердца и умы его почитателей во всем мире.
26 мая П. А. Вяземский писал А. И. Тургеневу: «Какая поэтическая смерть, – смерть Байрона! […]. Завидую певцам, которые достойно воспоют его кончину». Через два месяца, 26 июля, Вяземский просит Тургенева прислать все, что он имеет, или что имеется в Петербурге о гибели Байрона. «[…] Я писал в Лондон и Париж, чтобы прислали мне все, что появилось о нем»[21]. И в последующие годы Вяземский не раз просит своего друга прислать все, что ни появится, «на каком бы то языке не было, о Байроне»[22].
Русские поэты – Пушкин, Жуковский, Вяземский, Рылеев и другие – посвятили Байрону проникновенные стихи. Находясь в ссылке в селе Михайловском, Пушкин сообщает Вяземскому, что посылает ему «маленькое поминаньице за упокой души раба божия Байрона» – стихотворение «К морю» (8 или 10 октября 1824 года)[23]. А в ноябре месяце Пушкин упоминает английского поэта в письме к брату, восклицая: «Conversations de Byron! Walter Scott! это пища души».
И в последующих письмах к брату поэт дважды упоминает «Conversations de Byron» и просит прислать эту книгу[24].
Как мне удалось установить, Пушкин узнал об этом сочинении из газеты французских романтиков «le Globe».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.