Александр Свободин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА (История и современное состояние вопроса -1948г.) Страница 2

Основанные на филологических изысканиях предположения Татищева о предках славян выглядят весьма наивно. (Через видоизменение имени амазонок легенд, рассказанных греческими авторами, они сводятся к племени алазонов). В вопросе о варягах Татищев остался последовательным норманистом, продолжая линию своего современника Байера.

Татищеву принадлежит ряд верных соображений о необоснованности смешивания различных древних племен (киммерийцев и германских кимров, геттов и готов и т. д.). Татищев, видимо, сознавая несостоятельность научной базы для решения нашего вопроса стремился, составить полный список племен, пребывавших на территории России.

Таким образом, Татищеву в вопросе славянского этногенеза принадлежит лишь ряд неразработанных высказываний, что объясняется тогдашним состоянием научных знаний.

Первым вопрос о славянском этногенезе поставил великий русский ученый М. В. Ломоносов. Он не был историком-специалистом, он был одним из величайших энциклопедистов своего времени. Горячий патриот России, Ломоносов не мог равнодушно отнестись к утверждениям романистов Байера, Миллера и их продолжателя Августа Шлецера, писавшего об экономической отсталости славян, о позднем возникновении у них земледелия, об их зверином образе жизни и т. д. Особенно взволновала Ломоносова речь Г. Ф. Миллера «Происхождение Руси», произнесенная в Академии Наук в 1749 году. Ломоносов был возмущен и протестовал. В теориях норманистов он видел сознательное унижение и оскорбление русского народа. Он не мог себе представить, чтобы великий русский народ, совершивший в истории столь многочисленные славные деяния, был ниже пришельцев скандинавов, и должен был дожидаться их пришествия, чтобы создать у себя государство.

В 1751 году по поручению царицы Елизаветы Петровны Ломоносов начал работу над своей «Древней российской историей». (Первый том вышел в 1766 году! Ломоносов также как и Татищев утверждал этническое единство славянских племен. Он отрицал наличие чистых рас и постоянство расовых делений.

«Рассуждая о разных племенах, составляющих Россию, никто не может почесть ей в унижение, ибо ни о едином языке утвердить невозможно, что он сначала стоял сам по собою без всякого примешивания».[1]

Таково категорическое утверждение Ломоносова, на полтора столетия опередившее свое время. Ломоносов не сомневался в автохтонности славян, считая их древнейшим местным населением в восточной Европе. В отношении предков он отнес славян к сарматам.

Естественно, что в то время Ломоносов не мог обстоятельно аргументировать свои положения, и рассуждения о разных племенах… и об автохтонности славянства выглядят у него, как гениальные догадки. Но это, конечно, не умаляет его заслуг. К этим общим принципиальным положениям Ломоносова примыкает по своим воззрениям и другой историк XVIII века И. И. Болтин (1735–1799), также считавший славян автохтонами и отмечавший высокую культуру славяно-русских племен.[2]

Конкретные этногенетические построения Болтина в отношении русских славян схематичны и научно не обоснованы.

В XVIII-м веке вопрос происхождения славян не мог быть поставлен из-за отсутствия достаточной научной базы. Спор завязался по общим исходным положениям, но уже тогда Ломоносов и Болтин выступили против извращений Байера, Миллера, Шлецера, Леклерка, в истории славян, передав следующим поколениям историков ряд верных глубоких мыслей.

В XVIII был поставлен вопрос о собрании и изучении исторических источников. Это дело усиленно продолжалось и в XIX веке, а это, в свою очередь, благотворно сказывалось и на изучении проблемы славянского этногенеза.

В первой половине XIX века в связи с начавшимся развитием капитализма и великой ролью сыгранной русским народом в сокрушении Наполеона темп общественной жизни в России повышается, и интерес к прошлому славянства усиливается. Но в то время археология еще не стала настоящей помощницей истории и критический анализ свидетельств древних авторов еще далеко не был завершен. Основной научной базой становится филология, особенно, получившее большее развитие сравнительное языкознание, нашедшее свое воплощение в так называемой индоевропейской школе. Под влиянием этой школы возникла получившая широкое распространение (особенно в трудах немецких ученых) весьма стройная теория азиатского происхождения европейских народов. Согласно этой теории некогда, в доисторические времена, в Азии существовал культурный очаг, возвышавшийся по своему развитию над всем остальным миром. Там зародилось и развилось единое проарийское племя с единым проарийским языком. Затем, в результате длительной миграции, этот культурный субстрат человечества переселился в Европу, подавив (если таковые были) туземцев своей высокой культурой (они принесли из Азии металлы), и, поселившись где-то на севере Европы, дали начало всем основным европейским народам. Это арийское племя первоначально распалось на две группы: североевропейскую (германославянскую) и южноевропейскую (греко-итало-кельтскую). От первой произошли германцы и славянолитовцы, которые в свою очередь разделились на славян и литовцев. Эта теория опиралась на детально разработанное генеалогическое дерево современных Европейских языков и огромный сравнительный лингвистический материал. Нужно заметить, что в то время отделы исторической науки, занимавшиеся древнейшими судьбами народов, не могли по своему состоянию идти ни в какое сравнение со столь тщательной разработкой и таким обилием материалов. Уже в первой половине XIX века ученые начали переходить на точку зрения европейского происхождения индоевропейцев, но теоретически, как легко заметить, это дела почти не меняло.

Вот от этой незыблемой в течение столетия индоевропейской теории, как от печки, танцевало подавляющее большинство историков, пытавшихся разгадать загадку происхождения славян. От этой печки танцуют буржуазные ученые кое-где и теперь.

Большое значение для развития исторических знаний о славянах имел блестящий расцвет славяноведения в Чехии, отмеченный такими именами как Павел Шафарик (1795–1861), И. Добровский (1753–1829), Францышек Палацкий (1798–1876) и др.

Работы великого чешского ученого Павла Шафарика оказали особенно большое влияние на дальнейшее развитие проблемы славянского этногенеза. Его основной труд «Славянские древности» создал эпоху изучения истории славян. Прежде всего Шафарик обрушивается на германских и других западноевропейских историков извращавших и искажавших славянскую историю, усматривая в этом не только отдельные эпизоды или рецидивы непонимания, но вполне установившуюся традицию.

«…И, наконец, скажем откровенно, какая-то застарелая неприязнь и нерасположение к славянам, невольно приводящая к пристрастию, были причиной, что ни один из иностранцев, писавших о нашей старине, может быть в чем другом очень умных, доселе не издал ничего в свет основательного по этой части истории».[3]

Эту «застарелую неприязнь»‚ чувствовал еще Ломоносов, говоря, что‚ у Миллера на каждой странице их бьют и грабят.

«…Такие кривые толки особенно немецких бумагомарак и писак и теперь еще нередко бывают направлены против нас».[4]

Шафарик ставит своей целью поведать «О происхождении и старине славян, народа самого древнего, великого, в истории Европы знаменитого…»[5]

Шафарик считает славян исконными жителями Европы, старожильцами, если и пришедшими откуда-либо, то вместе с другими индоевропейскими племенами в составе индоевропейского праплемени еще в доисторические времена.

«Происхождение и начало славянского народа скрывается в лоне первобытной истории европейских старожилов».[6]

Шафарик, будучи сам индоевропеистом, тем не менее решительно опровергает тех историков, которые пытались доказать сравнительно позднее прибытие славян в Европу неизвестно откуда в числе гуннов, авар не ранее V века, или еще позднее в числе монголов, соединяя славянский язык с татарским. Шафарик, бичуя немецких шовинистически настроенных историков, пускающих в свет «чудовищные мнения и басни о происхождении славян» говорит, что

«Главная задача сочинения нашего — доказать, что славяне с незапамятного или, что одно и тоже, доисторического времени, были старожилы Европы и населяли ее вместе с другими одинакового племени (индоевропейского — А.П.) туземными народами: кельтами, немцами, литовцами, фракийцами, греками и римлянами».[7]

И Шафарик не устает повторять, что народ славянский уже задолго до н. э. был народом самобытным, великим, многолюдным, занимающими огромное пространство.[8] Свое мнение о старожильстве славян в Европе Шафарик доказывает сходством их языка с другими индоевропейскими современными языками, многочисленными свидетельствами древних авторов и топонимикой исторических славянских областей. Шафарик полагал, что первобытные названия славян винды и сербы (споры Прокопия). Позднейших обитателей восточной Европы антов (III–VI вв.) Шафарик относил к одной из групп славянских племен, живших в южной части междуречья Днестра и Днепра (т. е. предкам уличей и тиверцев). Шафарик замечает, что в древности множество названий для одного и того же народа вполне естественно.