Николай Шанский - Лингвистические детективы Страница 25

Отметим только, что в некоторых родственных языках однокорневые формы могут быть тождественными даже с точки зрения смысла, а не одного лишь родства. Примером может служить латыш. kas, обозначающее и «кто», и «что».

Итак – кто. Как оно возникло, с какими словами находится в родственных отношениях? Литературное кто (из обще-слав. къто) появилось после падения редуцированных, как и диалектно-просторечное хто, последнее – в результате расподобления оказавшихся рядом взрывных к и т, в силу которого взрывное к заменили фрикативным х.

До этого в праславянском (а потом и в древнерусском) языке оно звучало как къто. Это слово появилось на свет как сложное. Его сложили из двух местоимений: относительно-вопросительного местоимения къ и указательного то. Последнее употребляется в нашем языке и сейчас.

А вот къ в качестве самостоятельного слова давно исчезло, хотя в виде составной части кое-где еще и известно. В частности, старое къ наблюдается в только что употребленном слове кое-где, в обеих составляющих это слово морфемах.

Приставка неопределенности кое– (ср. кое-кто, кое-как, кое-какие и др.) восходит к слову кое – форме среднего рода местоимения кои. Форма мужского рода этого местоимения (кой) в составе фразеологических оборотов употребляется до сих пор: кой черт, в кои веки, ни в коем случае и т. п. Она является не чем иным, как полной формой нашего къ: первоначальное къи (къ + указательное местоимение и) изменилось в кыи, а затем – после падения редуцированных (редуцированное ы в сильном положении прояснилось в гласный полного образования о) – в кой.

Наречие где появилось после падения редуцированного ъ и озвончения к перед д из общеславянского къде. Последнее же образовано с помощью наречного суффикса – де (ср. везде < весь и т. д.) от того же къ, что и кое-.

Заметим, что в кто старые къ и то полностью растворились и сейчас никак уже не ощущаются, так же, как и части, составляющие слово что.

Что – alter ego, второе «я» местоимения кто. Оно тоже возникло как сложное, и его составные части были по своей сущности теми же, которые когда-то были в слове кто. В качестве второй части сложения выступало то же указательное местоимение то. В качестве первой части – «передний» вариант местоимения къ – слово _кь, изменившееся в результате палатализации заднеязычного к перед гласным переднего ряда ь в ч (ср. река, но речка < рѣчька и т. п.). Древнерусское чьто (так и в общеславянском) с падением редуцированных изменилось в современное что.

Как и древнее къ, старое чь < *кь известно лишь в виде составной части. Причем содержащему его сейчас слову повезло больше, чем местоимению кой, имеющему фразеологически связанное употребление. Местоимение чей является сейчас самым обычным и свободным в своих словесных связях. А возникло оно, как и кой, в качестве полной формы от чь (U и): чьи > чии > чей (ср. чья, чье, чьи), в результате прояснения редуцированного и в е, точно таким же образом, как казначии – в казначей.

Теперь вам хорошо известно, что что есть кто. Но не будем ставить на этом точку. Еще несколько слов о слове то в разобранных только что местоимениях. Его там, как уже упоминалось, как отдельной лексической единицы давно нет. Но как составная часть оно в них существует и живет внутри них… как окончание. Действительно, по соотношению с падежными формами к-ого, к-ому, к-ем, о к-ом, ч-его, ч-ему, ч-ем, о ч-ем и т. д. в им. п. в словах к-то и ч-то выделяется окончание– то. Так что в словах кто и что то сейчас совсем не то, каким оно было в них в момент их рождения и каким является сейчас в качестве самостоятельного указательного местоимения.

Что было раньше: фляга или фляжка?

«Позвольте, – могут сказать в ответ, – этот вопрос по своему существу лишний. Строение этих слов совершенно определенно говорит, что сначала появилось слово фляга. Ведь оно имеет непроизводную основу. Что же касается существительного фляжка, то в его составе, помимо корня фляж-, выделяется суффикс – к-». Рассуждение как будто совершенно правильное. И все же на самом деле ошибочное, так как в действительности процесс словопроизводства здесь был обратным: первоначально появилось слово фляжка и лишь затем – фляга. Но и это еще не все: не является исходной и форма фляжка.

Не позже XVI в. в русском языке появилось из польского слово фляшка (пол. flaszka < нем. Flasche). Это было заимствование изустное, с голоса. Поэтому оно «пристроилось» по конечному звукосочетанию к словам типа ножка, дорожка, дужка, лачужка и т. д. А когда его стали изображать на письме, то начали так же, как эти слова, и писать – с ж вместо этимологически правильного ш. Сработало «правило»: «фля[шк]а произношу, как но[шк]а, слово но[шк]а пишу с ж – ножка, значит, и существительное фля[шк]а надо писать с ж – фляжка».

Затем аналогичное воздействие слов типа ножка, дорожка, дужка, лачужка и пр. на существительное фляжка пошло еще дальше: оно было осознано уже как слово, входящее в их структурную «семью», т. е. как образование с суффиксом– к-. Это закономерно привело к возникновению непроизводного слова фляга: ножка – нога, дорожка – дорога, дужка – дуга, лачужка – лачуга и пр., значит, должно быть фляжка – фляга.

Такой способ словообразования, когда в построенном на аналогии словообразовательном «квадрате» появляется не четвертый член (ср.: нога > ножка // конфета > конфетка), а третий (ср.: нога > ножка // фляга < фляжка), называется обратным словообразованием. С его помощью были в русском языке, кроме существительного фляга, образованы слова зонт (от зонтик), вдохновить (от вдохновение), дояр (от доярка), пугать (от пужать) и т. д.

В качестве недавнего индивидуально-авторского неологизма, образованного этим способом, можно указать слово русал (от русалка, по модели фискал – фискалка): И мы увидели его, старого русала, барахтающегося в воде близ гранитных ступенек (Нагибин).

Родословная дворняжки

Слово дворняжка принадлежит к числу таких, которые обычно не привлекают к себе внимания и воспринимаются как самые заурядные и обычные слова. Прозрачный морфемный состав создает впечатление ясности происхождения и этого существительного. Тем не менее далеко не все правильно представляют себе, как оно появилось и было образовано. На поверку оказывается, что это простое «собачье» имя возникло в результате многоступенчатого процесса словопроизводства.

Любопытно, что слово дворняжка в этимологических словарях русского языка не толкуется, очевидно, потому, что, являясь формой субъективной оценки существительного дворняга, свободно ассоциируется как родственное слову двор (дворняга – «собака, охраняющая двор»).

И все-таки слово дворняжка требует специального анализа. Это объясняется тем, что между словами двор и дворняжка наблюдается не одно ясно осознаваемое звено (дворняга), а (кроме него самого) два. Как свидетельствуют факты недавнего прошлого, слово дворняга представляет собой суффиксальное производное пренебрежительного характера (ср. портняга и т. п.) от существительного дворная «дворовая собака» (см.: Даль В. И. Толковый словарь…), возникшего на базе фразеологического оборота дворная собака (ср. легавая собака и др.). Слово дворняжка появилось сравнительно недавно и скорее всего в дворянской среде, так как только здесь дворная собака могла быть так пренебрежительно противопоставлена комнатным и охотничьим. В словарях слово дворняжка отмечается лишь с XIX в., впервые в «Общем церковно-славяно-русском словаре» Соколова (1834). Оно такое же сравнительно новое, как и болонка, название комнатной собаки, заимствованное в начале XIX в. из французского языка. Франц. bolinais «(собака) из Болоньи» было переоформлено у нас с помощью привычного для слов данного смыслового поля суффикса – к(а) (ср.: лайка, овчарка, шавка и т. п.).