Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи - Елена Владимировна Первушина Страница 27

НАБЕЛЬ м. немецк. на стеклянном заводе: раскаленное стекло на конце трубки, для приставки к нему обрабатываемой вещи. Взять стакан на набель.

ШТОФ м. штофь ж. арх. немецк. шелковая плотная ткань, обычно с разводами. Мебельный штоф. Штофные занавесы, сарафан. | Мера питей, кружка, по 8 или ныне по 10 на ведро; осьмериковый штоф содержит две бутылки или 16 чарок, десятириковый – 12 чарок. | Стеклянная посуда в эту меру, четыреугольная, с коротким горлом, печатный штоф, или и вообще, посуда этого образца, немерная. Штофики, штофчики для погребца. Штофная продажа вина; штофная лавочка. Штофник сев. шелковый сарафан.

БАЙЦОВАТЬ что, немецк. красить едкими снадобьями, травить, морить, говорят о дереве, кости, камне. Байцоваться, страдат. Байцованный агат, окрашенный травкою, мореный. Пальму (букс) байцуют под черное дерево в кипящем масле.

ЦИРОВАТЬ немецк. чертить резцом на металле, камне, дереве узоры и вообще украшенья. Цированье, цировка, действие по глаголу. Цировщик, занимающийся этим делом.

ЦЕЙХГАУЗ м. немецк. военная кладовая для оружия или амуниции. Цейхгаузный смотритель, каптенармус.

БАЛКА ж. немецк. брус, переводина, матица, бревно, положенное концами на две стены, на столбы, на стулья под домом или для настилки наката, пола, для подшивки потолка.

Из итальянского – по большей части музыкальные термины: 7 %:

ВИРТУОЗ м. виртуозка ж. итал. весьма искусный музыкант, игрок, исполнитель музыки; музыкант-дока. Виртуозный, до искусства этого относящийся.

АДАЖИО ср. несклон. итал. муз. протяжный, тихий, медленный размер (лад, мера, такт); музыкальное сочинение этого размера.

ДАКАПО нареч. муз. итал. сначала, сызнова, начинай снова.

ДОЛЧЕ муз. итал. сладко, нежно, мягко.

Но не только:

ДОМИНО сущ. несклон. итал. маскарадный наряд, род шелкового охабня с накидкой на голову; || человек, одетый в эту одежду, маска, ряженый, окрутник. || Игра в 28 костей с очками.

И наконец – на последнем месте – английский: всего 3 % (то список всего «чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный[202] И по Балтическим волнам за лес и сало возит нам»):

ДЖИН м. англ. можжевеловая водка.

ТВИСТ м. англ. пряжа из хлопка, бумаги с шерстью.

ТОСТ м. англ. заздравное, более застольное пожелание, величание; кубок вина, на пиру, с речами или приговором, в честь кого; заздравие, исполатие.

ГАЛЕНОК м. с англ. мера жидкостей, перешедшая к нам через порты или гавани: полосьмухи, полштофа, полкружки, бутылка; || моск. бог. боченочек, баклажка. Галенок чаю, в харчевне порция, дача, моск. пара.

Встречается несколько татарских слов:

ХАЛАТ м. татарск. комнатная, домашняя, широкая одежда восточного покроя. Он живет в халате, из халата не выходит, сидит дома. Полевого, по завещанью его, похоронили в старом халате. | Крестьянский кафтан без перехвата, зипун, армяк. Халатный покрой. Халатная ткань. Халатчики татары бродят. Халатник, кто ходит в халате.

ШАЙТАН м. татарск. черт, дьявол, бес, сатана. Астрх. стопар, заклев, храп, для задержки каната. Шайтанова скотина уф. коза (Наумов).

КАЛЫМ м. у татар: цена за невесту, окуп, выкуп, выводные; у русских, где есть обычай этот, калым называют кладка, столовые деньги, на стол. || Взятка, срыв, слаз, отсталое; поборы всякого рода. Калын арх.

ТАГАН м. татарск. круглый или долгий железный обруч на ножках, под которым разводят огонь, ставя на него варево; треножник. || Краг (траг)штейн, железный гусек под печь верхнего жилья. Таганное варево часто продымляется.

* * *

А что Даль думал о том, какими путями должен развиваться русский язык? О, на этот счет у него была своя теория.

Как и Карамзин, и Пушкин, он считал, что русские с опозданием вышли на европейскую дорогу, стали внедрять у себя европейское просвещение, и именно этим объясняется отсутствие в русском языке соответствующих новым понятиям слов. «Незрелость» словаря – это следствие незрелости общества: «И вот почему и в словесности нашей еще и быть не может народности, родимости, свойскости ни в речи, ни в сущности ее. На разных обществах и сословиях наших нет еще своего лица; в богатом и обильном языке нашем выражения не обусловлены, обороты не приспособлены к новой думе и мыслям – свой язык по ним не выработан, чужой и частию принятой не приходится. Русская речь в них как не в своих сапогах. Русской в новом быту своем еще не устоялся. Схватите мне одним словечком сколько-нибудь удачно нрав разных европейских народов; вы сей час готовы отвечать: немец рассудителен, англичанин чудак, француз легохонек, итальянец мстителен и прочее. А скажите мне: что такое русской? И если вы кой-как, с натяжкой, придумаете, что такое русской в синем кафтане, в алой рубахе, с бородой, и скажете: он хлебосол, или – он смышлен, переимчив, что ли, то попрошу вас сказать, что такое русский нынешнего покрою, с бритой бородой, во фраке иди в вицмундире? На каждом человеке, без сомнения, свое лице есть, но ничего похожего на общесть, его еще нет; а между тем оно должно быть и со временем будет.

Самый быт наш – еще смесь быта вселенной, а язык почти то же и по словам и по оборотам, и ныне еще нет никакой возможности писать таким русским языком, как бы казалось писать должно. Ныне еще легко промолвиться и оступиться, попасть вместо родного в простонародное, потому что средины, которой мы ищем, еще нет; а есть одни только крайности: язык высшего сословия – полурусский, язык низшего сословия – простонародный. У нас нет и среднего сословия, оно только что учреждается, основывается и со временем от этого благодатного правительственного учреждения можно и должно ожидать много, и много для самостоятельности русской во всех направлениях».

И теперь нужно создать чистый национальный литературный язык на основе «живого языка русского, как он живет по ныне в народе».

«Где же нам учиться по-русски? – спрашивал Даль. – Из книг не научиться, потому что они писаны не по-русски; в гостиных и салонах наших – подавно; где же учиться?.. Остается одна только кладь или клад – родник или рудник – но он за то не исчерпан. Это живой язык русский, как он живет поныне в народе. Источник один – язык простонародный, а важные вспомогательные средства – старинные рукописи и все живые и мертвые славянские наречия. Русские выражения и русский склад языка остались только в народе; в образованном обществе и на письме язык наш измололся уже до пошлой и бесцветной речи, которую можно перекладывать от слова до слова на любой европейский язык».

Таким