Леонид Крысин - Слово в современных текстах и словарях Страница 36

Редкие слова 1997 – Редкие слова в произведениях авторов XIX в.: Словарь-справочник / Отв. ред. Р. П. Рогожникова. М.: Рус. словари, 1997.

РЯиСО – Русский язык и советское общество. Кн. 1—4 / Под ред. М. В. Панова. М.: Наука, 1968.

РОС 1999 – Русский орфографический словарь / Под ред. В.В. Лопатина. М.: Рус. словари, 1999.

РОС 2005 – Русский орфографический словарь. 2-е изд., испр. и доп. М.: Азбуковник, 2005.

СИС 1933 – Словарь иностранных слов / Под ред. Т. М. Капельзона. М., 1933.

СИС 1987 – Словарь иностранных слов. 14-е изд. М., 1987. Скляревская 1998 – Толковый словарь русского языка конца XX века: Языковые изменения / Отв. ред. Г. Н. Скляревская. СПб., 1998.

Современный словарь… 2000 – Современный словарь иностранных слов: толкование, словоупотребление, словообразование, этимология / Л. М. Баш, А. В. Боброва и др. М.: Цитадель, 2000.

Сорокин 1977 – Сорокин Ю. А. Роль этнопсихолингвистических факторов в процессе перевода // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977.

СОШ 1977 – Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1977.

ССИС 1992 – Современный словарь иностранных слов. М., 1992.

СУ – Толковый словарь русского языка. Т.1-4 / Под ред. Д. Н. Ушакова. М.: ОГИЗ, 1935-1940. Т. 1. М., 1935.

Супрун 1958 – Супрун А.Е. Экзотическая лексика // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1958. №2. С. 38-43.

Тимофеева 1992 – Г. Г. Тимофеева. Английские заимствования в русском языке (фонетико-орфографический аспект): Автореф. дис. . докт. филол. наук. СПб., 1992.

Тихонов 1985 – А. Н. Тихонов. Словообразовательный словарь русского языка. Т. 1-2. М.: Рус. яз., 1985.

Труфанова 2006 – Н. О. Труфанова. Проблемы номинации лиц в современной финансово-экономической терминологии (на материале русского и английского языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006.

Урысон 2000 – Е. В. Урысон. Понятие нормы в метаязыке современной семантики (параметры человеческого тела с точки зрения русского языка) // Слово в тексте и в словаре: Сб. ст. к 70-летию акад. Ю. Д. Апресяна / Отв. ред. Л. Л. Иомдин, Л. П. Крысин. М.: Языки рус. культуры, 2000. С. 243-252.

Чуковский 2001 – К. Чуковский. О старом словаре и новых словах // Собрание сочинений. Т.4. М.: Тера-Книжный клуб, 2001. С. 182-191.

Шмелева, Шмелев 1999 – Е. Я. Шмелева, А. Д. Шмелев. «Неисконная русская речь» в восприятии русских // Логический анализ языка: Образ человека в культуре и языке / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. М.: Языки рус. культуры, 1999. С. 162-169.

Юганов, Юганова 1997 – И. Юганов, Ф. Юганова. Словарь русского сленга: Сленговые слова и выражения 60-90-х гг. / Под ред. А. Н. Баранова. М.: Метатекст, 1997.

Chapman 1975 – New Dictionary of American Slang / Ed. by R. Chapman. N.Y.etc., 1975.

Petit Robert 1973 – Dictionnaire alphabetique et analogique de la langue francaise / Par Paul Robert. 14e ed. Paris, 1973.

Zgusta 1988 – L. Zgusta. Lexicography Today: An Annotated Bibliography of the Theory of Lexicography. Tbingen: Niemeyer, 1988.

Zybatow 1995 – L. Zybatow. Russisch im Wandel: Die russische Sprache seit der Perestrojka. Wiesbaden, 1995.

Литературная норма и речевая практика

Языковая норма в проекции на современную речевую практику[59]

Понятие нормы, нормального важно для многих видов человеческой деятельности. Существуют нормы выработки продукции (например, на заводе) и нормали, то есть технические требования, которым эта продукция должна удовлетворять. Диетологи говорят о нормах питания, спортсмены «укладываются» в определенные нормативы (в беге, в прыжках). Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что в любом цивилизованном обществе действуют нормы взаимоотношений людей, нормы этикета; у каждого из нас имеется представление о том, что нормально для человеческого общения, а что ненормально, выходит за пределы некоей неписаной нормы. Да и наша повседневная речь пестрит этими словами: – Как поживаешь? – Нормально! – Ну, как дела? – Да ничего, в норме.

Более того, норма незримо присутствует и в таких наших высказываниях, в которых нет самих слов норма или нормальный. Когда мы оцениваем, например, рост человека или животного, то можем сказать: – Какой высокий парень! или: – Что-то этот жираф маловат для жирафа, – и тем самым сравниваем рост парня и жирафа с какой-то подразумеваемой нормой роста (естественно, разной для человека и для жирафа). Когда мы говорим: удобный стул, слишком темная комната, невыразительное пение, мы имеем в виду (хотя не отдаем себе в этом отчета) некие общепринятые «нормы» удобства стула, освещенности помещения, выразительности пения.

Как хорошо известно, норма есть и в языке. И это вполне естественно: язык – неотъемлемая часть не только цивилизованного, но и вообще всякого человеческого общества. Норма – одно из центральных лингвистических понятий, хотя нельзя сказать, что все лингвисты толкуют его одинаково.

В монографии «Русский язык и советское общество» (1968) Михаил Викторович Панов сформулировал теорию антиномий – присущих языку постоянно действующих противоречий, благодаря которым совершается его развитие. Основные антиномии: говорящего и слушающего, узуса и возможностей языковой системы, кода и текста, антиномия, обусловленная асимметричностью языкового знака, антиномия двух функций языка – информационной и экспрессивной (см. [РЯиСО, I: 24 и сл.]). Механизмы действия антиномий были убедительно продемонстрированы в указанной работе на материале развития русского языка первой половины XX века; сама теория получила признание у большинства лингвистов, занимающихся проблемами языковой эволюции.

К теме этой статьи имеет прямое отношение, главным образом, антиномия узуса и возможностей языковой системы. Вот как иллюстрирует действие этой антиномии М. В. Панов:

Узус ограничивает использование языковых единиц и их сочетаний; живые потребности речевого употребления заставляют постоянно прорывать цепь этих ограничений, используя возможности, заложенные в языковой системе. Например, узус запрещает сказать победю, или побежу, или побежду. Можно использовать оборот я буду победителем, я одержу победу, победа за мной; но они слишком книжны, не годятся для непринужденной бытовой речи (и могут в ней употребляться только шутливо). Потребности языкового общения и запрещают и одновременно заставляют использовать эти формы (ведь строгое исполнение языковых запретов отвечает определенной потребности общения) [РЯиСО, I: 25].

Термин «узус» употреблен здесь практически как синоним термина «норма»: на это указывают такие характеристики, содержащиеся в приведенной цитате: узус ограничивает, цепь ограничений (накладываемых узусом), узус запрещает, исполнение языковых запретов (диктуемых узусом); как известно, ограничения и запреты – это функции языковой нормы. По-видимому, такая синонимия послужила причиной того, что в работах других исследователей, развивавших теорию М. В. Панова, эта антиномия иногда называется антиномией системы и нормы (см., например [Крысин 1968; 1989: 22; Беликов и Крысин 2001: 105, 106-107])[60].

Насколько оправдано употребление терминов «узус» и «норма» как синонимов? Не обозначают ли они нечто хотя и близкое, но всё же существенно различающееся?

Прежде чем ответить на эти вопросы, рассмотрим понимание языковой нормы в современной лингвистике.

Термин норма часто используется в двух смыслах – широком и узком.

В широком смысле под нормой подразумевают традиционно и стихийно сложившиеся способы речи, отличающие данный языковой идиом от других языковых идиомов. В этом понимании норма близка к понятию узуса, т. е. общепринятых, устоявшихся способов использования данного языка. Так, можно говорить о норме применительно к территориальному диалекту: например, нормальным для севернорусских диалектов является оканье, а для южнорусских – аканье. По-своему нормативен и любой из социальных или профессиональных жаргонов: например, то, что используется в торговом арго, будет отвергнуто как чуждое теми, кто владеет жаргоном плотников; устоявшиеся способы использования языковых средств существуют в армейском жаргоне и жаргоне музыкантов – «лабухов», и носители каждого из двух этих жаргонов с легкостью отличат чужое от своего, «нормального», и т. д.

В узком смысле норма – это результат целенаправленной кодификации языка. Такое понимание нормы неразрывно связано с понятием литературного языка, который иначе называют нормированным, или кодифицированным[61]. Территориальный диалект, городское просторечие, социальные и профессиональные жаргоны не подвергаются кодификации, и поэтому к ним неприменимо понятие нормы в узком смысле этого термина[62].

Получается, что применительно к некодифицированным сферам языка мы можем употреблять термины «узус» и «норма» безразлично: то, как принято говорить, скажем, на данном диалекте, это языковой обычай, узус, но это и диалектная норма, отличающая его от других диалектов[63]. Однако относительно кодифицированной подсистемы, каковою является литературный язык, такое безразличие в использовании терминов «узус» и «норма» явно неоправданно: одно дело, как предписывают употреблять языковые средства словари и грамматики (норма), и другое – как в повседневном речевом общении следуют этим предписаниям носители литературного языка (узус, речевая практика). Несовпадение нормативных прескрипций и речевой практики более или менее очевидно, и современная устная и письменная речь предоставляет нам массу примеров такого несовпадения.