Юрий Манн - Мировая художественная культура. XX век. Литература Страница 49

Пафос гуманистической проповеди Сент-Экзюпери был подстегнут Второй мировой войной. Он писал о войне как о явлении противоестественном. Земляне – жители одного населенного пункта, «планеты людей», и каждая война, по убеждению писателя, братоубийственна.

Исходя из убеждения в том, что «истина – это жизнь», писатель попытался напомнить об основах бытия. Будучи летчиком, он обнаружил, что мы – обитатели в общем небольшой и очень уязвимой планеты, а наше существование зависит от того, поймем мы или нет, что «пробным камнем» является уважение к человеку. Понять же это можно лишь при условии возрождения человека как носителя высокого духовного начала. В этом конечная цель творчества Сент-Экзюпери, всей его деятельности, до последнего дня, до последнего полета.

Поэты Варшавского восстания

Польский поэт А. Тшебинский, расстрелянный карателями в 1943 г., писал в дневнике: «Культуру рождают боль и мужество. Этого не знают те, кто смотрит из публики. А сцена усыпана битым стеклом. Каждый шаг ранит до крови. Ничего. Я стерплю боль, но никогда не назову ее расплатой. Это залог творчества, это реализм в культуре».[74] В огне Варшавского восстания была уничтожена надежда польской литературы – талантливейшие поэты, которых позже назовут «поколением двадцатилетних».

Самый многообещавший из них, Кшиштоф Камил Бачинский (19211944), закончил школу в 1939 г., буквально «на пороге» войны. А. Тшебинский (1922-1943) и Тадеуш Гайцы (1922-1944) доучивались подпольно. «Ощутив себя принесенным в жертву, – пишет известный переводчик А. М. Гелескул, – поколение с готовностью пошло на нее, но эта беззаветная готовность требовала, чтобы жертва была искупительной. Чувство исторической ответственности, трудное и для них глубоко личное, диктовало выбор: руки и жизнь – оружию, душа – любви и будущему… Это было не отвлеченной проблемой, а вопросом жизни и смерти».[75]

В оккупированной, наполовину опустевшей Варшаве юные поэты несколько лет выпускали подпольное издание, размноженное на стеклографе, – «Культура и народ». Страницы журнала заполняли стихи, созданные на польском языке, что в тот момент уже было подвигом. Когда в марте 1942 г. вышел первый номер, его основатель композитор Онуфрий Копуцинский был арестован и погиб в концлагере Майданек. Редактором журнала стал поэт Вацлав Боярский. Весной 1943 г. в честь 400-летия Николая Коперника три молодых поэта возложили к его памятнику венок. Патруль, охранявший памятник, смертельно ранил Боярского. На посту редактора его сменил Анджей Тшебинский. Он надеялся умереть с оружием в руках, считая такую смерть уделом современного художника, и готовился уйти к партизанам. Но не успел.

В октябре 1943 г. расстрелы стали будничным занятием оккупантов. Расстреливали обычно на руинах варшавского гетто, а также просто на улице. В начале ноября Тшебинский попал в облаву и был расстрелян. В дни Варшавского восстания почти все его рукописи сгорели под развалинами дома, где были спрятаны. Сохранились неоконченная повесть, пьеса и несколько стихотворений, от остальных уцелел только список названий.

Рано осознавший свое призвание, Кшиштоф Камил Бачинский вступил в штурмовые «Серые Шеренги» – отряды для выполнения особых боевых заданий. Худенький, страдающий астмой Бачинский совершает длительные лесные походы, пускает под откос воинские составы и… пишет пронзительные стихи.

Отняли тебя, сыночек, от мальчишечьего сна,полили тебе, сыночек, очи кровью, что красна,рисовали все пейзажи кистями пожаров,вышивали море листьев виселиц кошмаром.

Баллада о польском парне[76]

Варшавское восстание застало группу Бачинского безоружной. Первое оружие они добыли в бою, присоединившись к другим повстанцам. 4 августа 1944 г. на Театральной площади Бачинский был убит. Шел четвертый день восстания, его успели похоронить с воинскими почестями, покрыв национальным знаменем. Тадеуш Гайцы погиб в конце августа, в разгар варшавской бойни, и день его смерти точно не установлен.

Варшавское восстание – одна из самых трагических страниц истории Второй мировой войны. В течение 63 дней 1944 г. погиб целый город, был уничтожен цвет польской культуры. 1 августа в 17 часов в бой пошло несколько тысяч варшавской молодежи, слабо вооруженной, но воодушевленной патриотизмом. В основном это были люди 18-25 лет. Люди массово погибали в бомбардировках, артиллерийских обстрелах, в страшных пожарах, они становились живой мишенью. Только в первые дни августа было расстреляно около 40 тыс. человек. Варшава была вынуждена капитулировать 2 октября. Итог восстания был ужасающий: более 200 тыс. убитых и разрушенный город. Гитлер дал приказ стереть этот город с лица земли. 85 % городских строений было уничтожено.

В поэзии «двадцатилетних» много горечи, но нет ненависти и жажды мести. Ключевыми словами ее являются «любовь», «добро». Поэты были молоды и писали стихи о любви.

Все забыто и безответно,

что любили до исступленья —

руки девушек, брызги ветра,

над озерами сны оленьи.

Снежная песенка солдата[77]

Поразительная нравственная высота, великодушие позволили Бачинскому говорить о зле с чувством превосходства, как о великане, который «упился, а проспится – образумится».

Поэтическое наследие «поколения двадцатилетних» было опубликовано только в 1960-е гг. Но даже то немногое, что осталось от их творчества, оказало огромное влияние на польскую литературу, а их личности стали легендарными.

Развенчание прогресса

Концепция «бессмысленности» (Г. Бёлль)

Бескомпромиссное развенчание мифов о прогрессивном ходе европейской истории и прежде всего о Второй мировой войне как «освободительной миссии» гитлеровской армии характеризует творчество крупнейшего немецкого писателя второй половины XX в., лауреата Нобелевской премии по литературе 1972 г. Генриха Бёлля (1917-1985). Писателя называли «хронистом эпохи», «Бальзаком второй немецкой республики», «совестью немецкого народа».

Г. Бёлль прошел войну рядовым пехотинцем. Его ранние рассказы представляли собой реалистические портреты «маленьких людей», обитающих в руинах разбомбленных городов. Первые его романы – «Поезд пришел вовремя» (1949), «Где ты был, Адам?» (1951), «И не сказал ни единого слова» (1954) – создают широкую панораму бесчеловечности войны.

В этих произведениях рождается бёллевская концепция «бессмысленности». Писатель заостряет это понятие: ни в одном из эпизодов изображения войны не находится места для героизма или «возвышенной смерти» на фронте. Героев смерть настигает в подчеркнуто прозаических ситуациях. Она всегда омерзительна. Среди солдат Бёлль не находит ни «фронтового товарищества», ни стремления к подвигу. Солдаты и офицеры – усталые, равнодушные «мишени для пуль» или циничные убийцы. Война в изображении писателя – это мировая катастрофа, болезнь человечества, которая унижает и разрушает личность. Для маленького рядового человека она всегда означает только несправедливость, страх, муки, нужду и смерть.

Послевоенная жизнь в последующих романах Бёлля («Хлеб ранних лет» (1955); «Дом без хозяина» (1954)) не становится лучше. Она неуютная, безрадостная, неустроенная. Главным образом это неустроенность духовная. Герои сомневаются в стабильности своего существования, ощущая себя частицей истории своего народа. Непременным условием бытия является для них память. Но именно память привносит в души горечь и трагическое чувство вины. В прозе писателя доминирует принцип вариации, возвращения к одному и тому же образу, воспоминанию.

В романе «Бильярд в половине десятого» (1959), который часто называют лучшим его романом, Бёлль использует сложные повествовательные приемы, сжимая в один-единственный день весь опыт трех поколений состоятельной немецкой семьи. В конце этого дня совершается акт отчаяния, когда старая женщина во время «парада неисправимых» стреляет в министра. Этот поступок символически ломает фатальный ход истории. Писатель расширяет границы виновности в случившемся, настойчиво ищет в душах своих соотечественников ненависть к злу. Но эти поиски сопротивления приводят к разочаровывающим результатам. Зачастую логика героев балансирует на грани абсурда.

Ганс Шнир, герой книги «Глазами клоуна» (1963), изображен писателем в момент предельного одиночества. Он, оставленный любимой женщиной, изверился в возможности человеческого взаимопонимания. В финале романа Шнир садится на ступеньках боннского вокзала с протянутой шляпой и поет пародийный куплет. Так тема «непреодоленного прошлого» соприкасается с темой «шута». Бунт против мира осознается как трагическая клоунада.