Галина Синило - История мировой литературы. Древний Ближний Восток Страница 56

В новой редакции своего перевода В. К. Афанасьева передала эти строки следующим образом: «Священных загонов эта сладость – // Человечеству для поддержания жизни» [75]. Согласно пояснению исследовательницы, она попыталась передать два смысла: и то, что человек должен следить за овчарнями ради Ануннаков, которые «изобилие Овцы и Зерна… // Вкушают и не наполняются», «Молоко загонов священных… // Выпивают и не наполняются» [74–75], и то, что овчарни должны послужить самому человеку – помочь ему жить полноценной жизнью[348]. Действительно, в поэме показано восхождение человечества от дикости к цивилизации. Ведь первоначально люди влачили жалкое животное существование:

Человечество тех далеких днейХлеба для пропитанья не знало.Как обернуться одеждой, не знало,Голыми по Стране бродили,Словно овцы, ртами траву щипали,Водою канав утоляли жажду. [74]

Тогда, собравшись на «Священном Холме», собрание богов решает спустить Лахар и Ашнан на землю:

Тогда-то Энки и промолвил Энлилю:«Отче Энлиль, Зерно с Овцою,На Священном холме сотворенные,Со Священного холма да будут спущены!»И, согласно светлым словам Энки и Энлиля,Овца и Зерно со Священного Холма были спущены. [75]

Таким образом, и в первом варианте мифа, и во втором сотворение человека не является сознательной целью богов (такой целью и смыслом он станет только в библейских текстах). Человек сотворен как средство для обслуживания богов и угождения им. Он полностью зависит от решений богов, и хотя боги одарили людей благами цивилизации и дали им возможность совершенствоваться, воля богов непредсказуема, а их веления подчас капризны и жестоки.

И все же именно с начальным этапом существования человечества шумеры связывали представление о гармоничном и безмятежном существовании. В шумерской литературе родилась древнейшая из известных нам легенд о Золотом веке. Она сохранилась в тексте поэмы, условно названной «Энмеркар и правитель Аратты». Фрагмент, в котором описывается благословенный век довольства и покоя, отсутствия страха, войн и распрь, представлен в тексте как «заклинание Энки», которое царь Урука Энмеркар, любимец Энки, наказывает своему гонцу повторить правителю Аратты:

В стародавние времена змей не было,скорпионов не было.Гиен не было, львов не было.Собак и волков не было.Страха и ужасания не было.В человечестве распри не было.В те дни страны горные Шубур-Хамази – Восток,Многоязыкий Юг – Шумер,гора Сутей государевых превеликая.Ури – Север, гора вседостойная,Запад – Марду, страна горная,что в безмятежности покоится, —Вся Вселенная, весь смиренный народВосхваляли Энлиля на одном языке. [104]

Этот фрагмент позволяет не только обозреть доступный шумерам мир, простиравшийся от Армянского нагорья на севере до Персидского залива на юге и от Иранского нагорья на востоке до Средиземного моря на западе, но и предположить, что шумеры, как и евреи в более позднюю пору, верили, что первоначально весь род человеческий разговаривал на одном языке. Однако этот единый язык был утрачен, и началось время разногласий и раздоров. Дальнейший текст дает основания считать, что перед нами древнейшая параллель к библейскому сказанию о Вавилонском столпотворении и смешении языков. Но если в древнееврейском тексте виновниками «смешения языков» (появления разных языков) являются сами люди, их непомерная гордыня, то в шумерской поэме виновниками окончания «золотого века» выступают боги, точнее, соперничество между ними. В несколько необычной роли предстает Энки, обычно считавшийся благодетелем рода человеческого. Именно он, недовольный неограниченной властью Энлиля и единодушным его почитанием («восхваляли Энлиля на одном языке»), устанавливает разноязычие и тем самым – разногласие:

И тогда государь ревнивый,князь ревнивый, господин ревнивый,Энки, государь ревнивый,князь ревнивый, господин ревнивый,Ревнитель владык, ревнитель князей, ревнитель царей,Энки, господин изобилия, властелин красноречия,Всеразумнейший попечитель Страны,Мудрец-предводитель всех богов,Одаренный мудростью Эредуга владыка,В их устах языки изменил, разногласие установил,Когда речь человечья единой была. [104–105]

Однако если в Библии действие Бога, «смешавшего» языки, служит благу человечества и противостоит объединению мира через насилие, в рамках «башни-империи», то в шумерском тексте действие Энки ведет к утрате «золотого века». По-видимому, с печальным концом «золотого века» и наступлением века разногласий и дисгармонии и связывался в шумерской мифологии всемирный потоп, уничтоживший почти все человечество.

Шумерское сказание о потопе – быть может, самая яркая и разительная параллель к библейскому тексту. О том, что библейская легенда о потопе имеет в своей основе более древний источник, стало ясно, когда Джордж Смит расшифровал одиннадцатую табличку вавилонского «Эпоса о Гильгамеше». Но в 1914 г. А. Пёбель опубликовал нижнюю часть сильно поврежденной (сохранилась едва ли треть текста) шумерской таблички из Ниппурской коллекции Музея Пенсильванского университета, и стало очевидным, что вавилонская версия сказания о потопе восходит к шумерской. До сих пор эта табличка остается уникальной: археологи не смогли обнаружить ни одного, даже маленького, фрагмента, дублирующего рассказ о потопе, чтобы восполнить пробелы в табличке, найденной А. Пёбелем[349].

Шумерское сказание о потопе (по первой сохранившейся строке – «Истребление моих человеков…») содержит важные сведения о космогонии и антропогонии, ибо начинается оно с рассказа о том, как было устроено мироздание, о том времени,

Когда Ан, Энлиль, Энки и НинхурсагЧерноголовый народ сотворили,Живность в земле начала множиться буйно,Всевозможные четвероногие твариузором достойным покрыли долины. [295]

Перекликаясь с «Царским списком», текст сказания сообщает также о том, что с небес на землю была спущена «царственность» («Могучий венец и царственности престол с небес спустили» [295]), установлены «Сути могучие» – божественные законы, основаны города (названы пять «допотопных» городов: Эредуг, Бадтибира, Лараг, Сиппар, Шуруппак). Затем, по непонятным причинам (табличка в этом месте сильно повреждена), боги решили уничтожить все на земле и дали клятву не разглашать это решение: «Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг, // Боги Вселенной именем Ана поклялись, именем Энлиля поклялись» [296]. Но, как можно понять из текста, не все боги были согласны с жестоким решением: так, например, «Светлая Инанна за своих человеков плач заводит» [296]. Более же всех сочувствует людям Энки и ищет способ их предупредить («Энки с самим собою советуется» [296]).

Далее на авансцене появляется царь Зиусудра (букв. «нашедший [долгую] жизнь», т. е. бессмертие, или «жизнь [на] долгие дни») – первый «месопотамский Ной». Он назван в тексте «помазанником божьим», и о нем также говорится как о человеке кротком и смиренном, с благоговением относящемся к богам. Именно Зиусудра оказывается за стеной какой-то хижины и слышит таинственный голос, обращенный к стене и предупреждающий о готовящемся потопе, который приведет к гибели всего человечества:

Край стенки слева, ну-ка, послушай!Край стенки, скажу тебе слово, прими мое слово!Будь внимателен к моим наставленьям!Потоп пронесется надо всем миром,Дабы семя человечества уничтожить.Окончательное решенье, слово божьего собрания…Решение, реченное Аном, Энлилем, Нинхурсаг,Царственность, ее прерывание… [296]

Таинственный голос принадлежит, скорее всего, богу Энки, который далее, вероятно, дает указания, как построить огромный корабль (прообраз Ноева ковчега), чтобы спастись от стихии (однако в этом месте текста – огромная лакуна примерно в сорок строк). Мы видим уже готовый результат: потоп обрушивается на землю и бушует семь дней и семь ночей, Зиусудра же спасается на корабле, куда он взял растения и животных. Лишь на восьмой день стихает потоп, и бог Уту появляется на горизонте. Тогда Зиусудра пробивает отверстие в корабле и приносит жертвы богу солнца:

Все злобные бури, все ураганы, все они собрались вместе.Потоп свирепствует надо всем миром.Семь дней. Семь ночей.Когда потоп отбушевал над Страною,Злобный ветер высокой волною отшвырял огромное судно,Солнце взошло, осветило небо и землю,Зиусудра в огромном своем корабле отверстие сделал,И солнечный луч проник в огромное судно.Царь ЗиусудраПал ниц перед солнцем-Уту.Царь быков заколол, много овец зарезал. [297]

Восхищенные стойкостью, терпением и смирением Зиусудры, боги даруют ему бессмертие и поселяют в «стране, где восходит солнце», – блаженной стране Дильмун (он был тем единственным смертным, который удостоился этого счастья наравне с богами):